10 февраля, понедельник. Чего же я такой злобный? Днем ходил в «Сбербанк» в попытке передать новые данные по оплате за охрану квартиры. Сначала простоял час к оператору, потом пятнадцать минут простоял возле окошка оператора, потому что компьютеры зависли и никакие платы не принимались. Почти не было случая, чтобы в банке все работало. Зато «Сбербанк» мастерски выплачивает бонусы своим руководителям. Кстати, сравнительно недавно слышал, что в ведомстве несравненного Грефа сократили народ, потому что, дескать, много поставили автоматики. Судя по моему отделению, которое без конца переезжает, плохой техники.
Днем был в Институте, оговаривал с Надеждой Васильевной повестку дня на заседание кафедры. Умер муж Светланы Киселевой Сергей, я его знал, человек был хороший и хороший журналист. Потерь много — Надя Годенко тоже ходит в черном платье, неделю назад умер ее Саша. У Саши и Нади в гостях я был в Мексике. Ректор улыбается — недавно ему вручили премию Правительства. Студентам с большим опозданием выплачивают стипендию, но это по всей, кажется, России, финансовые начальники так запраздновались, что позабыли о сроках. Кажется, кого-то уже сняли. Людмила Михайловна встретила меня репликой, что в Институте денег нет. Где деньги, Зин? Вечером звонила Оксана, говорили с ней о цикле лекций мастеров на следующий год — у нас погоня за грантами. В Институте во время каникул прошли Рождественские чтения. Судя по рассказам, было много воцерковленных людей, пели. Судя по этому и по всему остальному, торим путь к премии Патриарха. Я как-то это делал по-другому, в день смерти Пушкина мы всегда проводили заупокойную службу.
В нашей так называемой культурной среде идет скандал по поводу «искусствоведа с мировым именем» Елены Баснер. Каким-то образом она причастна к продаже и подделке картины Григорьева «В ресторане» — это искусство 20-х годов прошлого века. Девушку арестовали, 500 человек интеллигенции за нее вступились, потом выяснилось, что, возможно, Баснер причастна к продаже и другой дорогостоящей фальшивки. Среди коллекционеров началась паника. Есть версия, что подделка антиквариата в стране, где много денег и люди не знают, во что их вложить, это целая огромная отрасль. Хорошо по этому поводу говорила в воскресенье Юлия Латынина. Дело даже не в Баснер, а в том кликушестве, которое поднимает интеллигенция, когда дело касается какой-нибудь священной коровы. Здесь все очевидно, но интеллигентный человек так поступить не мог. Из хорошей семьи! Елена Баснер дочь композитора Вениамина Баснера — «С чего начинается родина…». Такой же точки зрения Латынина придерживается и относительно недавно освобожденного Реймона. Есть записи и доказано, что взятку брал. Но свой! Освободили, и слава Богу!
Вечером с интересом смотрел Олимпиаду, пока не заснул. Путин говорил о необходимости все это дальше как-то осваивать. Я вспоминаю о развращенном сочинском сервисе в советское время. Пока, судя по всему, за границей дешевле и лучше.
11 февраля, вторник. Сегодня разминочный семинар, начало семестра. Спал, как обычно перед семинаром, плохо, был не очень свеж. С вечера начал думать, с чего начать. Обычно на первом семинаре мы ничего не обсуждаем. В запасе у меня были выдержки и цитаты из книги Арто, которую я прочел в Индии. Кроме общих рассуждений решил дать еще ребятам написать этюд, что-нибудь для первого курса, вроде «Уроки первой сессии». Утром же сел есть кашу, как вдруг по радио услышал, что в Думе поставили на обсуждение закон, чтобы дать возможность студентам бесплатно один раз в месяц посещать музеи.
Подвозил меня к институту Толя Жуган. В Москве тепло, но снежок. На Садовом обогнали целую вереницу зеленых грузовых платформ, на которых увозят неправильно припаркованные автомашины на штрафстоянки. Анатолий очень остроумно сказал: «Дети Собянина». «Дети», они катили по Садовому кольцу тесной спайкой, были похожи на стайку ястребов, отправившуюся на охоту. Но тем не менее, как бы к этой акции ни относиться, припаркованных машин на нашей Большой Бронной стало много меньше. Еще одна «грязная» подробность: район очень не бедный, но через одну — машины с глухо замазанными грязью номерами.
Начал семинар с государственных британских музеев, которые все бесплатны, и перешел к нашим правилам — «Так нужен ли студенту музей?»
После семинара состоялось собрание кафедры — дипломы, нагрузка, прочее. Был ректор, который из-за привычки к тайнам, не предупредив меня, вдруг сказал, что нужны предложения по трем литературным событиям следующего года — юбилей Шекспира, юбилей Лермонтова и мероприятия по гранту. Я как-то не растерялся и удачно сфантазировал, что проведет по Шекспиру общеинститутский семинар Андрей Олеар из Томска, лекцию «Зарубежные писатели и Лермонтов» прочтет С. П., который сейчас пишет статьи в Лермонтовскую энциклопедию, и хорошо бы — это тоже моя идея — провести нам конференцию по «Герою нашего времени». Хорошо, но тут же наш замечательный ректор, обращаясь ко всем, опять-таки меня ни о чем заранее не спросив, просит предложения к Году литературы. И эти предложения ему нужны сегодня. Все пропускают это мимо ушей и расходятся. Все в соответствии с «вертикалью», которая, может быть, и хороша в царстве-государстве, но которая гроб в искусстве. Как бы сделал я: посидел с кафедрой, организовал дискуссию, то, что называлось «мозговой атакой», и получил бы результат.
Через час я позвонил Тарасову и предложил свои собственные предложения по Году литературы. «Вахта у памятника» — студенты и преподаватели читают стихи у какого-либо памятника: Есенину на Тверском бульваре или у нашей доски Мандельштаму… И вторая тема — «Знаменитые выпускники Лита» — лекции и тематические вечера о наших знаменитых выпускниках в библиотеках.
До кафедры, в возникшей паузе, хорошо поговорил с Надеждой Рейн. Она работает в музее Маяковского. Мне так нравится, как Надя старательно опекает своего мужа. Надя говорила о заседании в Московском управлении культуры. Слов нет, я и сам все видел еще раньше. Говорили о так называемой «ночи в музее», которую мы скопировали у британцев. Мы довольно поздно вошли в сферу европейской культуры, советская власть закрепила в людях уважение к ней, к ее деятелям, к результатам и сделала это все почти семейным достоянием, теперь это достижение культуры разрушается. Поговорили о Елене Баснер, к поступку которой у нас одинаковое отношение, вспомнили о хищении в Эрмитаже. Представили, что бы произошло с администрацией, если бы подобное случилось в Британском музее. Я вспомнил в связи с этим главу из «Маркиза», в которой я практически об этом написал. Изображен в романе и человек с черным шарфом на шее. Кстати, в письме в защиту Баснер, подписанном, кажется, и директором Эрмитажа, сказано, что арест Баснер — это плевок в интеллигенцию. А то, что интеллигенция сплошь и рядом обслуживает криминал, это нормально?
Днем пришла смс-ка от Захара Прилепина: «Сергей Николаевич! Получил подарок за 2007 год; традиционно забросил все чтение и сел за ваши дневники. Проявил характер и не стал читать куски про себя, читаю все подряд. Уже натолкнулся на отличную мысль про Огрызко: «недоброжелательность как состояние души». Обнимаю вас! Попутно читаю (перечитываю) очень неспешно ваше собрание, изданное “Террой”».
Продолжение следует
