Как-то раз Сергей Эйзенштейн приехал в гости к тому самому Уолту Диснею.
Из этой поездки появилось небольшое произведение-размышление, что так и называется «Дисней». Делюсь впечатлениями и «околомыслями».
Во-первых, это пошло вразрез с тем, что говорят в адрес диснеевской мультипликации сейчас. Дескать, это банально, пошло и даже… безнравственно (!!!), в то время вот как наша отечественная мультипликация была самая интересная и самая духовная. Глупости, конечно. Раньше вопросы ставились иначе. Не было этого «взмеривания». Была взаимная симпатия.
Да, я удивился тому масштабу симпатии, что высказывает их великому и ужасному мультипликатору - «наше кинематографическое всё». И не просто человеческая симпатия. Мысли уводят далеко. До глубин человеческого сознания, до архаической мифологии, до древних религий, отовсюду что-то напоминает Микки Мауса, что перекликается с Дональд Даком и что-то, так или иначе, начинается с Гуфи.
Обратите внимание, КАК стоит Уолт Дисней... эта походка, эта "интонация" и была передана по наследству Микки Маусу и другим его персонажам...
Самое важное, так это освобождение форм. То, что сейчас кажется в мультиках вполне естественным и не вызывающим много вопросом – тогда было странностью. Странностью эстетической, странностью композиционной – что любое существо в любое мгновенье может стать другим существом, что растягиваются и сжимаются все конечности, да и вообще любые части тела, что нет ничего постоянного. Заходя в своих рассуждениях до глубин-глубин Эйзенштейн доходит до индийского «Агни», пламени, с которым и сравнивает все диснеевские пляски форм.
Пляски жизни, беспечный карнавал и революция формата, которая случилась именно тогда, когда и должна была случиться и именно в той стране.
Фабрика Дисней это - ремесленность, индустриальность, настоящий производственный поток… и в то же время высокое искусство – да, да, никак иначе.
Откровенное изображение звериных типажей без каких-либо ужимок. Это не антропоморфные существа. Это те же самые звери, животные, просто изображаемые иначе и живущие в несколько другом мире.
Другой мир. Эскапизм. Беззаботность. И опять же – пьянство, танец форм, их бесконечная, устрашающая и восхищающая текучесть.
Удивительные скетчи-ситуации, такие наивные, но и такие совершенные в своей наивности. Казалось бы, сплошные глупости, а вот Эйзенштейн находит их прототипы у Овидия… и даже у Гомера. Такими должны были быть мультики дикарей, если бы у них была возможность делать мультики на должном уровне.
