Еще в 1911 г., до второго соединения с Агостинелли, в доме графа Орлова Прусту приглянулся тридцатилетний лакей с аристократическим именем — Альбер де Кюзиа. Это был бретонец, подростком прибывший в Париж и поступивший на службу к польскому князю Константину Радзивиллу, известному своим пристрастием к мужчинам. У Радзивилла (прототипа принца де Германта) была команда из 12 красавцев-лакеев, а бретонец, высокий и голубоглазый с золотистыми волосами, был очень красив и служил князю не только как лакей. Потом он сменил еще несколько хозяев, повышаясь в ранге. Пруста поразила не его красота (тогда тот был уже не первой молодости), а его интеллигентность и глубокие познания в области этикета и генеалогии знати. Пруст очень сблизился с Альбером и не раз прибегал к его консультациям для своих романов. «Княгиня де Германт дает у меня вечер для генерала и епископа. Кому она должна отвести первенство?» — спрашивал писатель. Альбер, не задумываясь, отвечал: «Епископу, он должен быть посажен по правую руку от хозяйки». «А кому она отведет лучшее место, если пригласит княгиню д’Юзе, первую среди княгинь Франции, и принцессу Мюрат, род которой не столь древен, но зато был одно время королевским?» И Альбер тотчас ответствовал: «А княгиня де Германт никогда не пригласит этих дам на один и тот же вечер».
Вскоре лысеющий Альбер де Кюзиа основал в Париже для гомосексуалов мужской публичный дом «Отель Мариньи».
Подчеркнул слова «Вскоре лысеющий Альбер де Кюзиа основал в...». Почему? Да потому, что для многих голубых облысение, погрузнение, появление морщин, словом, реальные подтверждения и доказательства старости — трагедия. Что делать? Как жить? Альбер де Кюзиа основал публичный дом! Там он найдет себе партнера. Единственный способ удовлетворить собственную похоть, желание получить любимый секс, добиться разрядки.
В.В.Ш.
Пруст не только поддерживал его предприимчивость деньгами, но и сам стал завсегдатаем этого дома. Более того, получив в наследство старинную мебель своего семейства, он продал ее в этот публичный дом. Биографы писателя теряются в догадках, что за наслаждение находил он в зрелище голых кучеров и лакеев на фамильных кушетках своей бабушки и матери. Было ли тут некое мстительное чувство компенсации за тот страх разоблачения в семье, который так долго мучил Пруста? Он нередко приходил в этот бордель с семейными альбомами фотографий и показывал портреты своих великосветских подруг и своей матери молодым посетителям — извозчикам, телеграфисту... Он специально заказал разыскать для него молодого забойщика скота; его обманули — представили подвернувшегося парня, готового отдаться. Пруст расспрашивал его, верно ли, что он забивал скот — вот этими самыми руками. «Покажи руки», — требовал он. Этот утонченный и чувствительный интеллектуал тянулся к общению с грубой и бесцеремонной силой, с бесчувственностью.
Сохранились воспоминания одного из «мальчиков» этого дома Марселя Жуандо о визитах Пруста.
Ах, эти воспоминания, свидетельства. Эти доказательства прошлого. Ладно бы прошлого, а когда это все становится предметом для шантажа. Так и хочется написать: пожалуйста, будьте аккуратнее. Будьте аккуратнее на Досках и Чатах. Ведь все может сканироваться, а потом, в нужный момент, Вы будете удивлены, когда Вам напомнят, как Вы себя вели такого-то числа, в такое-то время, в таком-то месте. Будь то дискотека, Интернет или плешка.
В.В.Ш.
Приходя, Пруст выбирал «мальчика» через специальное окошко и поднимался наверх в номер. Когда выбор падал на Жуандо, которому тогда было около тридцати, тот отправлялся в номер Пруста, где писатель уже лежал на кровати, укрытый простыней до подбородка. Жуандо должен был раздеться догола и мастурбировать. Пруст, наблюдая за этим, делал то же самое. Когда сеанс подходил к концу, Жуандо покидал комнату, так и не прикоснувшись к Прусту. Трудно сказать, было ли это всегдашним пристрастием Пруста (совместная мастурбация без педерастии) или просто к старости он уже стеснялся своего расплывшегося тела.
Конечно, стеснялся. Многие стесняются. Боятся. Сначала их выбирают. Пока они молоды. Потом они выбирают. Пока еще не достигли планки — от среднего возраста к старшему. А после, с наступлением старости, когда тело расплылось, глаза помутнели, шевелюра заменилась на лысину, что остается? Подглядывать или покупать? Впрочем, я слышал об этом весьма известном человеке, получающем удовольствие от созерцания акта мастурбации. Он ищет молодых людей. Приглашает к себе. Читает им мораль, расспрашивает о жизни. А потом уговаривает провести сеанс онанизма. Сам он толст, неряшлив, с грубоватым голосом. Когда выпьет, становится добрым, когда трезв — невероятно придирчив, ворчлив. Личность скандальная.
В.В.Ш.
Продолжение воспоследует...
