Мы шли с Евгением Алексеевичем Никитиным по подземному переходу. Я всё время останавливался. Уж больно колоритно выглядели продавцы в ларьках. Евгений Алексеевич всё время торопил меня, брюзжал, подгонял и воспитывал, повторяя одну и ту же фразу: «Здесь нет ничего интересного». А мне было интересно всё. Вот и эти манекены без рук, ног, голов, только бюсты разного размера, а на них комбинации. До сих пор не понимаю, почему женское бельё называется комбинацией.
Продавщица держала в руках бутерброд с колбасой, который тут же отложила и перестала жевать, увидев, что я её фотографирую.
Я сделал два снимка и побежал к Евгению Алексеевичу, ожидавшему меня на выходе.
— Ну что, Бальтерманц, получилось?
Я вспомнил, что рассказывал Евгению Алексеевичу Никитину о знаменитом Дмитрии Николаевиче Бальтерманце, великом фотохудожнике прошлого века.
Моё отношение к Дмитрию Николаевичу пожизненно почтибельно-уважительное. Мы познакомились с ним в 1985 году, когда он руководил отделом иллюстраций журнала «Огонёк».
Когда этот снимок увидел мой сын, он его отметил, и тут я вспомнил Евгения Алексеевича.
— Меня назвали Бальтерманцем!
— Ну, до Бальтерманца тебе, отец, далеко, — произнёс мой сын.
— Тебе тоже, — отпарировал я.
Первые снимки моего сына были опубликованы именно в журнале «Огонёк». Дмитрий Николаевич Бальтерманц отбирал их самолично. То были фотографии молодых Андрея Макаревича, Валерия Леонтьева, Юриса Подниекса и других артистов, режиссёров, которые бывали в моём доме, а сын, ему тогда было пятнадцать лет, только-только осваивал фотографию и снимал всех, с кем встречался, то есть делал то, что делаю сегодня я.
***
С удовольствием прочту ваш комментарий.
