Проснулся — и вспомнил анекдот:
— Володя, пора вставать, надо идти в школу!
— Мама, я не хочу в школу! Там дети бегают, учителя всё время пристают, там шумно, гамно, трудно...
— Володя, всё-таки вставай, ты можешь опоздать в школу. А тебе нельзя опаздывать, ты же директор!
И я поехал в офис.
Сначала мы поработали вместе с Романом Олеговичем Ивановым — поотвечали на письма, посмотрели дневник, обсудили материалы, которые надо давать на сайт...
Понимаю свою неправоту. Зря требую от других такого же отношения к фирме, какое есть у меня. Я владелец, я здесь главный, это моя собственность, и, естественно, болею за фирму...
Конечно, если бы я всем сотрудникам платил, скажем, минимум сто тысяч рублей — легко нашёл бы тех, которые бы усердно трудились, из кожи вон лезли, чтобы остаться в штате, ибо в затылок бы им дышали человек двадцать на каждую вакансию. Они бы зарабатывали деньги, ибо деньги всегда идут к деньгам... Но нет у меня такой возможности.
Хочу, чтобы мои распоряжения, указания, просьбы выполнялись оперативно и с первого раза — и не могу этого добиться.
Полагалось бы так: один раз человек что-то не сделал, два, три, а на четвёртый он уволен. А мне не хочется увольнять — я люблю наших сотрудников...
Захожу к программистам в тесную комнатку, сажусь в уголочке — и испытываю кайф.
Но как заставить тех же программистов — Михаила Юрьевича Горшкова, Сергея Андреевича Захарова, Евгения Алексеевича Никитина, Алексея Владимировича Косякина — каждый день писать в наших блогах, чтобы сделать их интересными? Как?!
Ребята восклицают:
— О чём писать?! Нам не о чем писать!
Я им возражаю, начинаю объяснять:
— Друзья мои! Вы же молоды, энергичны, образованны. У вас есть определённый опыт работы. Вы же думающие люди! У вас есть своё отношение к родителям, к друзьям, к политике, к Интернету, к программе «СОЛО на клавиатуре», к Москве, к кино, к музыке... Вот и пишите о том, что вас интересует, волнует, беспокоит и привлекает. И тогда это с интересом прочтут другие — ваши ровесники. «Интернет — это молодость мира, и его возводить молодым»... Ну как мне сделать, чтобы у вас был драйв, кайф?..
Они меня слушают, улыбаются — и всё равно не пишут ничего в блогах.
А ко мне сегодня приехали с телевидения, брать интервью: что я могу сказать о сексуальности Гитлера?
Порассуждал на эту тему, взяв материалы в Интернете.
По одним данным, Адольф Гитлер был импотентом, по другим — скрытым гомосексуалом. Есть информация, что он был серьёзно болен — речь о венерическом заболевании. Ну и, конечно, сексуальность Гитлера сказывалась в его выступлениях, в его ненависти, в его нервозности...
Как только я начал говорить о Гитлере, у корреспондентки лицо вытянулось. Вот что я сказал:
— Вторым словом, которое я произнёс после слова «мама» в детстве, было «Гитлер».
Это действительно так.
Мама — она рядом. Папа отсутствовал. А про Гитлера говорили мама, соседи и радио. И я это слово произнёс вторым, вслед за словом «мама».
Блокада Ленинграда! Я чудом выжил. Хотя Адольф Гитлер хотел, чтобы я погиб, умер, сдох, исчез...
Около полутора миллионов погибло в годы блокады в Ленинграде. Из них три процента — от бомбёжек и обстрелов, и девяносто семь процентов — от голода.
А мне повезло — выжил.
Мог ли я тогда думать, что спустя шестьдесят пять лет я буду говорить о Гитлере по телевидению для всех? Тогда, правда, и телевидения не было.
Гитлер — это страшно. Гитлер — это ужасно. Я не играл в войну... Но это особая тема.
Как всё сошлось: Гитлер, блокада Ленинграда, и ко мне идут за комментарием по поводу сексуальности Адольфа, ибо я более тридцати лет занимаюсь изучением проблем секса...
После телевидения — обед.
А затем я вместе с Евгением Алексеевичем Никитиным поехал к Павлу Николаевичу Гусеву, в редакцию газеты «Московский комсомолец». Туда же приехал и Глеб Владимирович Успенский — он просил познакомить его с П.Н. Гусевым, что я и сделал.
А дальше — как всегда: фирма, возвращение в офис. И беседа с Павлом Вячеславовичем Померанцевым, Никитиным Евгением Алексеевичем и Горшковым Михаилом Юрьевичем.
Ну почему же я всем и всегда всё прощаю?..
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. И я знаю ответ на этот вопрос — почему я всем прощаю.
В детстве, в юности, да и когда мне было под тридцать, мне так хотелось, чтобы меня всегда и везде прощали! Понимание человека начинается с прощения его...
«Я пережил две войны, двух жён и Гитлера». Альберт Эйнштейн
