Телефон и Ю. В. Никулин

Рука зависла над телефоном. Юрий Владимирович собирается кому-то звонить. В день Юрий Владимирович делал минимум пятьдесят звонков. Его записная книжка отличалась от обычных записных книжек. Он заказал ее в типографии «Литературной газеты». На каждую букву было не по две-три странички, а по шесть-семь, а на некоторые буквы — по десять. Но от частого перелистывания книжка поистрепалась, и Юрий Владимирович обтягивал ее резинкой. Черненькая резиночка-обхватка, какая бывает в аптеках на бутылочках с лекарствами. Он записывал не только телефоны и имена, но и как зовут секретарш, помощников… А против фамилий друзей стояли даты — дни рождений, как зовут детей, родителей… Одна запись налезала на другую. Некоторые записи он делал сокращенно. И бывало, что листает книжку и долго вспоминает: а что означает такая, например, запись — кт. сиа. пуш.? А потом радостно восклицал:

— Вспомнил, вспомнил. Это значит: есть кот, сиамский, зовут Пушистиком. Я помогал его устроить на лечение в клинику Сергея Середы, что рядом с цирком.

Очки. На публике без очков. А читал всегда в очках. После шестидесяти лет обнаружилась катаракта. И глаукома. Оперировали в клинике Св. Федорова. Но один глаз практически не видел. Сначала Никулин расстраивался. А потом привык и подтрунивал: вот, мол, смотрю на все одним глазом, меньше вижу плохого. К семидесяти годам стал чуть хуже слышать. Но чтобы провериться, взять слуховой аппарат — и говорить не хотел. А зачем? Я же слышу. А если чего-то не расслышу, то и лучше. Если очень нужно, попрошу повторить.

— А знаешь, почему так долго прожила Мариэтта Сергеевна Шагинян?

И сам же отвечал:

— Она говорила, что ничего не слышит. Ни плохого, ни хорошего. А потому и живет так долго.

После смерти мужа Татьяна Николаевна Никулина нередко обращалась к записной книжке Юрия Владимировича. Каких только телефонов там не было. Академиков, продавцов, врачей, артистов, таможни и налоговой инспекции, строителей и министров, дворников, аптек… Телефоны рабочие, домашние, дачные, сотовые… Многие знакомые Юрия Владимировича с радостью оставляли ему свои телефоны. И были всегда рады его звонкам. Но Юрий Владимирович старался не злоупотреблять доверием. Помню, как-то понадобилось устраивать в больницу одного человека. Юрий Владимирович перелистывал свою записную книжку и комментировал:

— Так, Андрею Петровичу Сельцовскому звонить не буду. Три дня назад обращался. Неловко. В тридцать третью больницу звонить не буду. Там все сменились и стало хуже. В Первую градскую? Можно позвонить, но там уже лежит один больной из моих. Позвоню-ка я Владимиру Николаевичу Яковлеву — главному врачу Боткинской. Он не откажет. Да и я звонил ему полгода назад.

Когда у Юрия Владимировича появился сотовый телефон от Билайна, он долго к нему привыкал. Никому первое время номера телефона не давал. Но случилось так, что два дня не работали телефоны в цирке и на даче, где летом жил Юрий Владимирович. И тогда за полчаса он научился пользоваться сотовым телефоном. Обзвонил человек сто и всем дал номер своего сотового. С тех пор держал телефон всегда включенным. Но говорил по нему кратко. Берег время. Хотя в Билайне сказали, что он может говорить сколько угодно. Это подарок. Но ему не хотелось злоупотреблять добрым отношением Дмитрия Борисовича Зимина. Смотришь на фотографию — и о многом вспоминаешь. Рядом с телефоном игрушка — забавный пес. Особая собака. С телефоном. Если звонил местный телефон, пес оповещал об этом лаем. Юрий Владимирович испытывал слабость к игрушкам. Наверное, потому, что в детстве недоиграл. Жили-то бедно, игрушек было мало.

Фото Сергея Шахиджаняна. 1988 год.