Найти новое дело помог случай. У нас в соседках по дому жила одна одинокая молодая мать с пятилетним сыном, с которой мое семейство было в приятельских отношениях. Работала она диспетчером в ДЭЗе и
Здесь как раз выявляется первый щепетильный вопрос коммерческого мира: как делиться прибылью и, в частности, нужно ли платить за идею, которая приносит тебе деньги? И если нужно, то сколько — один, два, десять процентов, или должна быть
Можно было все эти мелочи утешительно отложить на потом: рассужу и сочтусь по завершении формирования капитала. Да только никакого завершения формирования первичного капитала не бывает, он всегда под угрозой, его всегда недостаточно, всегда он требует увеличения и борьбы за его сохранность — процесс бесконечный. Но эту женщину я все же
Вот так это и бывает. Ты начинаешь хуже спать, меньше радуешься маленьким радостям жизни, утрачиваешь покой. Суетно и тревожно складывается твой день, меняется выражение лица, ты становишься замкнутым и черствым, жестче делается взгляд, суше звучит и реже возникает в тебе смех, ты перестаешь привлекать к себе людей (а если всё еще привлекаешь, то не упустишь случая, чтобы и это с выгодой не проэксплуатировать), быстрее начинаешь стареть. Ты иначе смотришь на привычные, казалось бы, вещи, у тебя меняется восприятие, даже мировоззрение: отбор фактов, поступающих в сознание, становится иным. Другие почитываешь книги, другие ведешь разговоры, тяжелее сосредотачиваешься на отвлеченном и т.д. и т.д. Во всех отношениях человек становится другим — чего греха таить, становится хуже. И считать, что с возвратом к рынку — любому, какому ни на есть, коммунистическому, дикому, цивилизованному — моральный климат в обществе улучшается, это значит,
В общем, вторым моим товаром стал сирийский тюль. Гардинная ткань фирмы Olabitex, которой сейчас, много лет спустя, завешано, пожалуй, каждое десятое окно в стране.
Соседка только сказала мне, что дед ее знакомых дворников приезжает раза два в месяц купить материал и увозит его
Тюль оказался действительно товаром золотоносным. Если бы у меня было достаточно денег и я мог бы забить им «запорожец», а потом, отторговавшись, незаметно для посторонних глаз исчезнуть и вывезти выручку (что, пожалуй, не менее важно), я бы вообще озолотился. Но в
Самым главным достоинством тюля являлось то, что он, дорогостоящий, был очень компактен, легок и в одну небольшую и совсем не тяжелую сумку его входило почти столько, сколько стоили двадцати тонн картошки. И бешено, я подчеркиваю это слово, бешено он раскупался женщинами.
Но до того как я все это выяснил, мне пришлось пережить немало нервных потрясений. В первую поездку занесло меня аж за тысячу километров от Москвы. В направлении, которое я выбрал, трудно было найти большой и удобный город. В Пензе не покупали, в Кузнецке я не нашел даже, где пристроиться, в Сызрани меня ограбил наглый золотозубый цыган, принудив чуть ли не половину моего запаса продать ему по цене в полтора раза ниже московской. Через четыре дня я начал уже впадать в панику, шарахался ото всех подозрительных лиц, ночевал только на заправочных станциях в машине… И когда забрался, наконец, в Тольятти, то, спускаясь с Жигулевских гор по серпантину дороги и обозревая вдали за Волгой бесконечные кварталы домов, я не думал еще, что это будет мой город, что это будет мое Эльдорадо. Пусть и тут мне пришлось безуспешно постоять у двух институтов, ловя кислые взгляды сотрудников и выслушивая жалобы по поводу того, что второй месяц не выплачивают зарплату. И пусть я продал там всего
И уже через несколько дней, отдохнув от потрясений, с сумкой и рюкзачком поехал я в Тольятти опять. На этот раз — на поезде. Гнать «запорожец» за тысячу километров
И я принялся ездить в Тольятти через каждые три-четыре дня. Я вел партизанскую жизнь, маскируясь под туриста. Это было не лишнее, если учитывать тогдашнюю криминальную обстановку вокруг главного автомобильного завода страны и мои собственные наблюдения, основанные на постоянном контакте с цыганами, широко представленными в этом регионе.
Алексей Михеев
