В 1937 году арестовали брата писателя Льва Кассиля. Кассиль работал в «Известиях». Его вызвал ответственный секретарь:
— Лева, у тебя есть удостоверение?
— Есть.
Секретарь взял удостоверение и бросил в стол.
— К сожалению, ты уволен.
Кассиль ждал ареста. Приготовил вещи. Сидел дома и считал ступени. От входа до его квартиры — девятнадцать. Если слышен шаг на двадцатую — значит, мимо. От нервного напряжения у него стали выпадать волосы. Друзья испарились. Вдруг телефонный звонок:
— Лева, поздравляю с орденом «Знак Почета»!
— Нашел время шутить!
Снова звонок и поздравление. Потом позвонили из Союза писателей и пригласили на митинг по поводу награждения группы писателей. А произошло, как потом рассказывал Фадеев, следующее. Сталин просмотрел список писателей, представленных к награждению, и спросил:
— А где тот молодой человек, который в тридцать втором году у Горького лезгинку танцевал?
Фадеев воскликнул:
— А, Лев Кассиль! Он пишет!
— Почему его нет среди награжденных?
— У него брат арестован, товарищ Сталин.
— Товарищ Фадеев, Союз писателей создавали, чтобы вы
защищали писателей от нас, а нам приходится защищать писателей от вас.
* * *
На банкете по окончании декады таджикского искусства Сталин провозгласил тост:
— За великий таджикский народ, за его замечательное искусство, искусство Хайяма и Рудаки, Фирдоуси и...
— Бираф! Старый литературоведений капут! — закричал сидевший в конце стола маленький старичок.
Сталин, будто ничего не заметив, начал снова:
— За замечательное таджикское искусство Хайяма и Рудаки, Фирдоуси и Джами...
— Бираф! Старый литературоведений капут! — снова закричал старичок и решительно направился к вождю. Тот нырнул под стол. Тут же два молодца скрутили старичка. Сталин вылез из-под стола, сделав вид, что искал трубку, спокойно опустился в кресло и спросил сидевшего рядом секретаря ЦК Таджикистана Гусейнова, кто этот агрессивный старичок.
— Это известный писатель и литературовед Садриддин Саид-Мурадзода, или Айни, — разъяснил Гусейнов. — Он кричал: «Браво! Старому литературоведению пришел конец!» Он приветствует высказывание товарища Сталина о принадлежности Фирдоуси к таджикской литературе.
Сталин вышел из-за стола и приблизился к все еще скрученному аксакалу. По знаку бровей вождя старичка отпустили. Сталин спросил:
— Вы кто?
Аксакал склонился и ответил, что он недостойный Садриддин Айни.
— А как ваша настоящая фамилия?
— Садриддин Саид-Мурадзода.
Сталин протянул руку:
— Будем знакомы. Джугашвили.
* * *
В 1936 году в Махачкалу приехала бригада поэтов — переводить песни лезгинского поэта Сулеймана Стальского, которого Горький назвал Гомером ХХ века. Вышел неграмотный старик, заиграл на каком-то струнном инструменте и запел:
О Сталин, ты — падишах падишахов.
Ты — султан султанов.
Ты — царь царей.
Ты — выше белого царя.
Поэты сначала остолбенели, а потом перевели:
О Сталин, ты солнце народов,
Ты вершина гор...
И так далее в том же духе.
