Он был маленький, когда на него обрушились чужие истины, подавив желание фантазировать. Зачем? Если кровать уже названа кроватью, на дерево говорят дерево, а на траву — трава. И сколько он ни спрашивал, почему так, а не иначе, его обрывали и заставляли запоминать без всяких сомнений. Он догадался, что никто не знает ответов на эти вопросы, потому что живущие сами не придумывали названий, а тоже пользовались чужой фантазией.
Все имеет свой номер. Он усвоил эту истину с тех пор, как проснулся и встретился взглядом с числом 10, выставленным тумбочкой как самое ценное свое «я». Каждый человек тоже имел номер, только двойной. Через черточку. Первая часть обозначала принадлежность
Номер рисовали на бедре. Его бедро являлось
Он пытался противиться нормированности: в детстве — вопросами, на которые никто не мог ответить, и родители боялись, что у них ненормальный ребенок. Становясь старше — поступками, которые никто не мог объяснить, и от него требовали справок, что он не страдает отклонениями.
Он стеснялся своего номера, и если приходилось раздеваться, то прикрывал его тщательнее интимных частей тела, которые естественны в отличие от номеров.
Его спрашивали: «Чего ты добиваешься?» — «Свободы для себя». — «Но ты же член свободного общества и должен быть счастлив, куда уж больше?» — «Я не хочу, чтобы принадлежность к свободному обществу заключалась в наличии определённого номера».
Ему повезло встретить девушку-чужестранку. Без номера. Они полюбили друг друга. Он чувствовал себя свободным, как мечтал. Однажды во сне ему привиделся некто, целующий его возлюбленную. Он проснулся, дрожа от ревности. Взял ручку и на спящем бедре, почти лаская, написал:
Ваша Алла Витальевна Перевалова
