Сегодня исполнилось 30 лет со дня смерти Владимира Семёновича Высоцкого. Круглая дата. Целая жизнь прошла. Эпоха сменилась. Родившиеся в тот год стали солидными дядями и тётями, сделали карьеры, завели своих детей...
Мне в 1980 году исполнилось восемь лет. Слишком рано, чтобы по-настоящему проникнуться песнями Владимира Семёновича. Но представление о том, кто такой Высоцкий, я, конечно, уже тогда имел. Записи «хрипатого певца» приносил домой и ставил на магнитофон мой дядя, старше меня на десять лет. Это была, конечно, его эпоха и его музыка.
Слушая хриплый голос, я проникался сладким чувством приобщения к чему-то запретному. Высоцкий в первой половине
Пафосно звучит, но ведь правда. Представляете: вся страна слушает то, что не одобряется государством. И это, конечно, касается не только песен Высоцкого. «Есть привычка на Руси: ночью слушать Би-би-си». Долго ли такое государство продержится?..
Позднее я, конечно, понял: Высоцкий — это не просто «блатняк». Даже, наверное, совсем не «блатняк».
Году в
Ещё у нас была пара виниловых пластинок Высоцкого с потрясающими военными песнями, а на стене нашей комнаты в коммунальной квартире долго висела большая фотография с подписью: «Владимир Высоцкий и Мари Влади». Влади на самом деле звали не Мари, а Марина, но можно понять и безымянных наших фотокоммерсантов: так ведь романтичнее.
Высоцкого реабилитировали раньше всех остальных «подпольных певцов». Скупо и редко, но всё же выходили о нём доброжелательные передачи ещё по советскому ТВ. На исходе
Кроме подробностей о Высоцком, порадовали меня в ней детали советского быта, описанные с неповторимой интонацией попавшего на этот аттракцион иностранца: «редко разбросанные по прилавку продукты завернуты в серую тоскливую бумагу»; «в общественном туалете я увидела пяток женщин, присевших на грязном постаменте рядком»; «поскольку каждый может однажды так же плюхнуться в грязь, пьяным все помогают»; «портвейн — отвратительное пойло, отдалённо напоминающее дешёвое порто, отрада алкашей», и наконец, закономерно: «я с удивлением и удовольствием ощутила то чувство раскрепощенности и теплоты, которое дает водка».
Я вообще люблю, когда иностранцы пишут о России. Только посторонний взгляд может подметить те детали, на которые сами аборигены внимания не обращают. А вот «со стороны виднее».
Но это получалось и не со стороны — у Высоцкого.
Всем, кто хочет понять, как жилось в СССР на закате империи (какие всё же красивые слова и выражения: империя, сумерки империи, закат империи), я рекомендую слушать Высоцкого и, пожалуй, смотреть фильмы Рязанова. Это настоящие артефакты того времени; их, пожалуй, вполне достаточно, чтобы понять о том времени всё — от бытовых нюансов до психологии.
Как же это — достоверное воспроизведение правды жизни — раз за разом получалось у Высоцкого?
Он, не прошедший войну и даже не служивший в армии, написал лучшие песни о войне. Немного пообщавшись — сейчас бы сказали, потусовавшись — с альпинистами, написал лучшие песни об альпинизме. То же самое — о моряках, водителях, шахтёрах, спортсменах... Его песни о людях разных профессий — настоящие «корпоративные гимны», в отличие от той халтуры, что сейчас в ходу.
Да, он был актёром, умел, стало быть, перевоплощаться, но актёров много, а Высоцкий один. Собственно говоря, именно в песни и «ушёл» его талант; собственно актёрские достижения Высоцкого, при всем их качестве, бледнеют на их фоне. Высоцкий остался в русской культуре в первую очередь как поэт и бард.
Двадцать лет назад довольно популярной застольной темой было обсуждение: «О чём писал бы Высоцкий сейчас, в эпоху гласности и перестройки». Появилось тогда несколько более или менее слабых «авторов и исполнителей», самопровозглашенных наследников, которые пытались это угадать. Выходило у них неубедительно. Ход таланта — или гения (ещё один пустоватый спор: Высоцкий талант или всё-таки гений?) — предугадать невозможно.
О чём бы писал? Да уж нашёл бы о чём. Полагаю, у Владимира Семеновича вышли бы лучшие песни о кооператорах и бандитах, о ментах и чиновниках, о золотой молодёжи и наркоманах, о тусе и попсе. О нашей жизни.
Да, не хватало его всё это время, все тридцать лет, и не хватает, и будет не хватать. Может, была в том особая задумка судьбы (судьба — один из псевдонимов высшей силы): убрать великого барда как раз накануне великих перемен — и тем самым навсегда привязать его к обречённой эпохе, сделать ее символом. «Запомните меня такой, — сказала эпоха. — С Высоцким. Он мой».
Если бы он дожил до наших дней... А ведь, согласитесь, трудно его представить стареньким. Начинаешь сравнивать с кумирами той эпохи, кто дожил, и понимаешь: другой он. Может быть, я ошибаюсь, но не могу представить его ни кругленьким и хитреньким Жванецким, с перстнями и в кожаной жилетке, ни тихим, маленьким, улыбчивым и слегка блаженным Вознесенским в шейном платке.
Может быть, проживи Владимир Семёнович еще хотя бы на пяток лет дольше, он сошёлся бы с рокерской тусовкой — Цоем, Башлачевым, Шевчуком... — и сейчас в Москве кроме Стены Цоя мы бы имели Стену Высоцкого.
Но вышло так, что в числе культовых фигур молодёжной субкультуры Высоцкий не числится. Простое недоразумение: разминулись во времени. Мог бы! Вполне. По энергетике Высоцкий — безусловно человек рока. У слова «рок» есть, кстати, не одно значение... Но об этом уже много написано.
В бочку мёда можно подкинуть и пару ложек дёгтя. Мы знали: Высоцкий — гонимый, запрещаемый, утверждавший себя и своё творчество с боем и с надрывом. Всё так. А с другой стороны — всесоюзная, и не только всесоюзная, популярность, самые высокие (хотя и неофициально выплачиваемые) гонорары за концерты, лучшие автомобили, женитьба на французской актрисе с мировым именем, путешествия по всему миру — Владимир Семёнович никогда не был «невыездным». Великий бард вёл богемный образ жизни, со всеми положенными атрибутами, в духе западных, да и наших рок-звёзд того же поколения. Да-да, секс, драгз энд рок-н-ролл, а вы что хотели? Не надо причёсывать образ — «покойный этого страшно не любил» (слова другого неистового русского поэта той же закваски, Владимира Маяковского).
Жизнь не укладывается в схемы, нет идеальных героев — это давно известные истины. Я бы добавил: герой всегда неидеален. Если идеален — это не герой. Даже американские рисовальщики комиксов стали это понимать.
При всём при этом Высоцкий безусловно был искренним человеком. Вот чего, на мой взгляд, недостаёт современным звёздам: искренности. Владимир Семёнович действительно, а не по «легендам» штатных пиарщиков, жил на износ, до седьмого пота выкладывался в ролях и на концертах, неистово любил, страдал, ругался, дрался, мало спал, бодрил-травил себя алкоголем и наркотиками — и в конце концов...
Вот и прожили мы три десятка лет без Владимира Семёновича Высоцкого. Его изучают — факультативно — на уроках литературы, его песни поют, и даже не всегда ужасно, современные рокеры; его поэзию ценят знатоки и дилетанты. Его помнят.
Наверное, это главное.
