"Я постараюсь научиться. Шахиджанян обещал помочь. Но говорят, что он сам еще учится!"

Август 1995 года. Почти любительский снимок, хотя снимал профессионал. Я могу так говорить, ибо автор снимка — мой сын, Сергей Шахиджанян (занимается фотографией более пятнадцати лет, лауреат нескольких фотовыставок, фоторепортер по профессии.

А почему любительский? Посмотрите на снимок. Композиция стандартная. Фотографу бы присесть и снять чуть снизу, но… Снимок делался в тот день, когда представители фирмы «Хьюлетт-Паккард» вручили Юрию Владимировичу Никулину компьютер.

Я уже писал об этом. Но на каждом снимке Ю. В. Никулин разный, ибо он никогда, даже если хотел, не бывал одинаковым. Даже позируя специально для фотографа, улыбаясь, он становился чуть другим.

Дар импровизации — одна из основных черт характера Юрия Владимировича Никулина. Он не мог рассказать одну и ту же историю (анекдот, случай) одинаково. Каждый раз что-то добавлял, переиначивал, вспоминал что-то новое. Когда мы работали над книгой, я это сразу понял, а потому и просил Юрия Владимировича по нескольку раз рассказывать об одном и том же. Скажем, о Карандаше он рассказывал мне десять раз. Начинал всегда одинаково — с фразы «Первый раз я увидел Карандаша…», а дальше шли детали, новые напластования, он вытаскивал из памяти все новое и новое.

Увы, не всегда это новое соответствовало действительности, и приходилось все проверять и перепроверять. Когда обнаруживались ошибки, Юрий Владимирович их признавал и восклицал: «Как же так, почему я так рассказал, ну конечно, мальчик, я ошибся, спутал…»

Почему я вспомнил о Карандаше, глядя на снимок? Да потому, что на заднем фоне фото клоуна. Грустного клоуна, играющего на скрипке.

Оформление кабинета Юрия Владимировича Никулина — отдельный рассказ. В старом цирке в кабинете Марка Соломоновича Местечкина, главного режиссера, были фотографии знаменитых клоунов, дрессировщиков, иллюзионистов. Был там и портрет Карандаша. Но построили новый цирк. Другие стены, другая мебель… Старые фотографии и картины куда-то отдали. А пока цирк строили, дирекция находилась в небольшом здании, неподалеку. Там был и у Никулина кабинет. И кто-то ему принес три плаката. Обычные рекламные плакаты. Чарли Чаплин, гимнастка, грустный клоун, играющий на скрипке. Плакаты понравились Юрию Владимировичу и он прикрепил их скотчем к стенке.

Переехали в новое здание цирка. А Юрий Владимирович настолько привык к плакатам, что решил их пришпилить в своем новом шикарном кабинете.

— Подари мне один плакат, — попросил я однажды.

Он подумал и сказал:

— Как-нибудь потом. Мне они самому нравятся. Очень нравятся.

Так и остались плакаты в кабинете. Правда, спустя время он подарил мне плакат Чарли Чаплина с собакой. Этот плакат уже много лет в моей комнате.

Никулин не любил галстуков. Надевал их в редчайших случаях — юбилей, встреча на правительственном уровне. К одежде он относился безразлично. Что было, то и носил. И Татьяне Николаевне Никулиной приходилось долго уговаривать мужа заказать новый костюм, сменить обувь. Это шло от цирка. В цирке артист привыкает к костюму. Снашивается у клоуна один костюм — он заказывает такой же. И долго привыкает к новому костюму. Мой сын снимал Юрия Владимировича 14 лет. Помню первые съемки. Никулин терпеливо позировал перед школьником.

— Не могу отказать твоему сыну, не могу. Пусть практикуется, пусть…

Он разрешал снимать себя дома, в кабинете, на прогулке. Может быть, то была как бы ответная волна. Я когда-то много занимался с Максимом Никулиным, когда он был школьником. Помогал подготовиться к поступлению на факультет журналистики МГУ, ездил вместе с ним в командировки, показывал работу редакций. Впрочем, это уже другой рассказ и другие снимки.