1 мая, четверг. Прежде чем продолжать Дневник, необходимо рассказать о двух событиях ближайших дней. Начну с того, что мне как работнику высшего образования ближе. Приказом министра Ливанова — я отношусь к нему с каждым днем лучше, решительность — редкое качество, — снята ректор Социального университета Лидия Федякина. Причина этой гражданской казни одна: в диссертации доктора педагогических наук слишком много «некорректных заимствований». Доктором она останется, количество лет, по которому ее можно было бы лишить этого звания, было слишком велико, опоздали. Пикантность ситуации заключается в том, что, оказалось, Лидия Федякина дочь предыдущего очень верткого и энергичного ректора Жукова. Жуков остался президентом этого огромного образовательного комплекса. Я уже давно написал, что враги репутации отцов — дети.
Второе происшествие, мимо которого как секретарь и летописец эпохи я не могу пройти, — сообщение в «Российской газете»: «Александр Бастрыкин возбудил дело против председателя райсуда». Дело в том, что по законодательству это может только председатель Следственного комитета — лелеют, как и положено, независимый суд. Теперь суть: некий провинциальный районный судья Сергей Кашин взял взятку в 18 миллионов за решение в пользу одного из собственников. Предприимчивого судью взяли во время передачи взятки. Каково воруют! А мы все обиженно воркуем по поводу несправедливого распределения заработанных коллективом преподавателей средств и роста администраторов.
С раннего утра начал собираться и выехал только в половине второго в надежде, что поток автомобилей уже схлынет. Со мною свита — Гафурбек, который должен помочь с огородом, уборкой дачи и хозяйством, и С. П. За рулем просидел почти пять часов, выходя из машины, еле разогнулся. Мне стало совершенно ясно, что власть не справилась с таким огромным количеством транспорта, которое она выпустила на старые дороги, старясь не только снабдить каждого автомобилем, но и запустить как можно больше «инвесторов». За дорогу я бы сошел с ума, если бы у Сергея Петровича не оказалось на его плейере записи с портретами знаменитых деятелей культуры Серебряного века. Подобное неизменно собирается со словом «Сто». Это и хорошо, потому что, кроме имен, безусловно, значительных и знаменитых, появляются лица второго ряда, подробности о которых ушли. Здесь были интересны не Есенин и Маяковский, о них почти все известно, а Сергей Клычков, Рюрик Ивнев, Вера Инбер. Оказалось, она еще была и племянницей Троцкого. В свое время, когда дядя был на вершине и в почете, было написано стихотворение. Утерпеть не могу, вот как надо писать о вождях! Почему Быкову или Улицкой так не написать о Путине, да и о Ходорковском с такой проникновенностью писать не могут.
«При свете ламп — зеленом свете —
Обычно на исходе дня,
В шестиколонном кабинете
Вы принимаете меня.
Затянут пол сукном червонным,
И, точно пушки на скале,
Четыре грозных телефона
Блестят на письменном столе…
И наклонившись над декретом,
И лоб рукою затеня,
Вы забываете об этом,
Как будто не было меня.
Уже на даче услышал по радио о первой за последние двадцать лет демонстрации трудящихся на Красной площади. Мир, Труд, Май. По НТВ кое-что и показали, кроме красных флагов были еще транспаранты про Крым. Жизнь неизменно станет более скудной, зато Крым наш!
Перед сном долго читал небольшую книжечку старой моей знакомой Анны Козловой «Общество смелых». Это еще во вторник наша Книжная лавка устроила распродажу литературы у дверей Института, на солнышке. Мои Дневники за 2004-й — это книги — собственность Института — по 110 рублей, а вот Козлова вошла в «комплект» — пять книг за 100 рублей. Меня это удивило, я полагал, что подобная современная литература расходится быстрее. Издательство «Сова», 2005 год, тираж 3000 экз. Оказывается, и подобное не очень расходится. «Как-то утром, после недели знакомства, когда были навсегда отброшены всякие кремы и презервативы, он придвинулся к ней сзади и зашептал, что ему было бы очень приятно, если бы она сделала одну вещь.
— Какую?
— То, что ты всегда делала одна.
— Ну, что? — Она заинтересованно хихикнула.
Проведя пальцем по ее шее, он просил, чтобы она мастурбировала в его присутствии». Впрочем, человек она талантливый, здесь во всем выпуклая, словно через увеличительное стекло, жестокость. Конечно, читаю пристрастно, знаю, что в текстах всегда у писателя отражается его быт, а я знаю обоих мужей Анны.
«…Полина миновала заграждения с облупившейся серебряной краской, какой красят урны, и поняла, что это митинг. На эстраде, затянутый свежими красными флагами, стоял высокий мальчик в сером двубортном костюме, который был ему велик, и что-то покрикивал».
2 мая, пятница. Засыпал с беспокойством: как будет там, на Украине? Уже, как всегда, «источники» сообщили, что намечен штурм Славянска. Утром первым дело включил радио. Под Славянском кипит самая настоящая война. Танки, артиллерия, гранатометы, даже авиация, — кажется, власть собрала сюда все, что у нее было. Но два вертолета «повстанцы» уже сбили, погиб летчик.
Днем, как обычно весной, занимался огородом, а в качестве отдыха продолжал читать Анну Козлову. Все-таки это талантливый человек, умеющий глядеть, видеть все остро и ярко, но не видящий подлинной жизни. Ее прием — все наоборот и все в яркой обертке. Это можно развернуть.
Из сельхозработ: пересадил петрушку, кстати, в обеденную окрошку крошил и свежий чеснок, и лук-порей нового урожая. Гафурбек, которого я тоже взял с собой, с невероятным энтузиазмом привел в порядок большую грядку перед теплицей. Она у самой проволочной решетки, огранивающей участок от дороги — все ходят и завидуют. Старанием этого моего помощника приведены в порядок грядки в теплице и «заросли» георгинов и флоксов.
Лег довольно рано. По ТВ и радио передали о событиях в Одессе. Если коротко, то армия футбольных фанатов из западных областей, приехавших на матч, разгромила палаточный городок федералистов в центре, которые собирали подписи в поддержку референдума. Уже говорят о жертвах.
Говорили также о поездке на Украину Владимира Лукина, он должен уговорить новые власти в Славянске вернуть, то есть выпустить из плена, так называемых инспекторов ОБСЕ. Судя по сообщениям, это не вполне инспектора, а, скорее, советники нового украинского правительства, выполнявшие функции досмотра того, что делается у повстанцев. Первоначально предполагалось их обменять на взятых в плен лидеров и бойцов федералов.
Продолжение следует
