Дело о подделках картин искусствоведа Баснер: "замешаны" Серов и Кустодиев

Сегодня редакция "1001" приглашает к разговору об искусстве. Точнее, о "серийных ошибках", связанных с искусством. О чём это мы? Читайте материал ниже и комментируйте!

Уголовное дело против искусствоведа Елены Баснер, обвиняемой в мошенничестве по статье 159 УК РФ, (в 2009-м году она выступила посредником при продаже работы авангардиста Бориса Григорьева, которая на поверку оказалась подделкой) на всех парах движется к финалу. Корреспонденту «МК», присутствовавшему на судебном заседании, первым узнал сенсационные аргументы «серийных ошибок» экс-сотрудника Русского музея, которые в корне меняют картину преступления.

Подозрительная папка

Но сначала о ситуации, которая на данный момент складывается в суде. Дочь известного советского композитора Елена Баснер, которая уже второе заседание дает показания, напирает на то, что ошибка с картиной Григорьева была случайной - такое может произойти с каждым экспертом. И что она свято верила: у нее в руках подлинник, и только в 2014-м году, когда следователь показал ей обе работы (Григорьева, купленного Васильевым, и работу из Русского музея с точно таким же сюжетом), осознала свой прокол. Из-за чего очень переживала, однако деньги ($20 тыс.), полученные за посредничество, возвращать Васильеву не собирается. Многим история женщины, вроде бы втянутой в мошенническую схему волею судеб, кажется правдоподобной. И даже косвенные доказательства не выглядят убедительно.

Например, то обстоятельство, на которое обратил внимание один из адвокатов Васильева Александр Касаткин: папка в компьютере обвиняемой, где лежали фотографии фальшивого Григорьева и снимок сотрудницы Русского музея, хранительницы работ авангардиста Юлии Солонович, держащей в руках подделку, называется «Григорьев. Парижское кафе». Именно такое имя носит оригинал работы, находящийся в ГРМ, хотя подделку Баснер продавала под именем «В ресторане». На это замечание Баснер реагирует с раздражением: «Я могла назвать папку как угодно». Конечно, могла. Но в свете подозрений, что Баснер с самого начала знала о существовании «Парижского кафе» и могла быть не просто невольной участницей мошеннической схемы по продаже фальшивки, а ее активным участником, эта деталь имеет значение.

Баснер еще в 80-х годах в составе комиссии принимала коллекцию Бориса Окунева, завещавшего свое собрание ГРМ, в фонд музея. То есть видела работу еще тогда. Хотя говорит, что среди сотен произведений не вспомнила «ресторанного сюжета» Григорьева, когда ей принесли картину в 2009-м году, да и дело было давно. К тому же, она дружит с Юлией Солонович, которая за несколько месяцев до сделки с Васильевым фотографировала «Парижское кафе» в Русском музее, причем, во время следствия упорно отрицала этот факт. Но Солонович почему-то не вспомнила о «Парижском кафе», когда держала в руках его клон. На последнем заседании Баснер уже открыто заявила, что в тот момент думала, будто в Русском музее, скорей всего, подделка, а вещь, купленная Васильевым, выглядит качественнее, лучше. И Солонович, наверняка, подтвердила подлинность работы «В ресторане», если бы решение не принималось в Русском музее коллегиально и не было отправлено на согласование замдиретора музея Евгении Петровой (у Баснер с ней отношение, прямо скажем, так себе). «Тяжело в такой ситуации идти поперек…» - сказала Баснер.

Вопрос судьи: «А что, в Русском музее не принято принимать решения самостоятельно?»– повис в воздухе. Несмотря на все эти обстоятельства Баснер и ее адвокатам пока удается довольно убедительно отстаивать позицию - ошибка была непреднамеренной. А если так, то приговор может быть вынесен оправдательный.

Театральный эпизод

На другие ошибки Баснер суд почему-то не обращает пристального внимания. А стоило бы. Например, на случай с продажей с аукциона Bukowskis театрального эскиза, якобы написанного Николаем Сапуновым – учеником Коровина и Серова. На самом деле сюжет принадлежит кисти известного художника Сергея Судейкина, который тоже обучался в мастерских Серова и Коровина и работал вместе с Сапуновым над театральными постановками. Оригинальный театральный эскиз Судейкина находится в коллекции предпринимателя и коллекционера Перта Авена. А его клон, приписанный Баснер - Сапунову («МК» публиковал положительное заключение эксперта на подделку в номере №26448 от 7.02.2014), уже второй год - в распоряжении следствия, занимавшегося делом о подделке Григорьева. Тем не менее, арт-директора галереи «Коносьеръ» Марию Юсупову, которая купила в 2007-м году подделку с аукциона Bukowskis, в суд ни разу не вызывали.

- По-моему, это странно, - говорит «МК» супруг Марии, директор галереи «Коносьеръ» Кирилл Белянинов. – Когда у меня, кстати, в том же 2009-м году – год был кризисный, богатый на преступления - украли Коровина и в процессе следствия вскрылось уже 18 эпизодов, то в суд вызывали свидетелей по всем случаем краж. В итоге преступникам Казаряну и Гречихину дали по 12 лет. А если бы рассматривали только мой случай, они могли бы отделаться 4-мя годами. По делу Баснер мою жену в суд не вызывали.

- Какую роль в истории с Сапуновым сыграла Баснер?

- Супруга купила Сапунова в 2007-м с аукциона Bukowskis. Потом мы отдали работу в несколько экспертных организаций в Москве и все подтвердили, что это подделка. Мы обратились в Bukowskis и они прислали Баснер. Она приехала вместе со своим «химиком» (специалист по техническому анализу картины) Крусановым, забрала работу на экспертизу. В результате подтвердила авторство Сапунова. Но остальные-то специалисты не подтверждают. С тех пор мы вели переписку с Bukowskis, пытались вернуть деньги, не доводя до суда. Потом вещь забрали следователи, работавшие по делу Григорьева, мы давно не видели работу. Если Баснер осудят, мы надеемся, что нам удастся решить дело в досудебном порядке. Если ее оправдают, очевидно, обратимся в суд в Швеции. Мы так просто этого не оставим.

- Что вы думаете о ситуации Васильева?

- Я считаю, что Баснер - звено в цепи. Есть организатор и участники. Это мафия. Следствие должно было найти других участников преступной схемы, если они не найдены, стоило бы отправить дело на доследование. Сейчас, по-моему, дело сырое и Баснер могут оправдать.

Серия ошибок и белые пятна

Действительно, в деле много «белых пятен». Человек, который принес картину Елене Баснер – некто Михаил Аронсон – так и не был допрошен в России. С гражданином Эстонии беседовали местные правоохранители. Согласно законам Эстонии, срок давности по статье, вменяемой Аронсону (5 лет) уже истек, так что привлечь его к ответственности нельзя. Другое участник мошеннической схемы Муслим Сабиров так и не был найден. А он многое мог бы прояснить в деле. Ведь именно он еще в начале 2009-го года принес на экспертизу в Центр им. Грабаря работу Григорьева и спустя несколько месяцев получил от искусствоведа Юлии Рыбаковой ответ: краски, использованные в работе, появились уже после смерти Григорьева. Вещь поддельная. Аронсон говорит, что попросил Сабирова отнести на экспертизу работу, которая много лет хранилась в его семье. Однако многие родственники эстонца уверяют, что семья никогда не имела контактов с художниками, никаких картин в наследстве не было. Так что, кто знает, что мог бы рассказать Сабиров, если бы следствие его нашло.

Кроме того, в деле фигурирует еще одна подделка, купленная Васильевым в том же 2009-м году. Заключение о подлинности «Похищения», якобы принадлежащее кисти советского художника Николая Калмыкова, подписано сотрудником Русского музея Сергеем Сирро и Еленой Баснер (на обороте), на бумаге стоит печать отдела кадров ГРМ. Впрочем, на суде г-н Сирро заявил, что печать лишь удостоверяет достоверность его подписи, но не является официальной бумагой от Русского музея. Сейчас правоохранители расследует эпизод с Калмыковом. Но главное – налицо еще один случай ошибочной экспертизы Елены Баснер. Есть и четвертый эпизод – с картиной, которая была продана галеристу Виктору Шпенглеру как работа армянского живописца и графика Мартироса Сарьяна. Подлинность подделки также подтверждает Баснер. Эти случаи имеются в материалах уголовного дела.

Но есть и другие эпизоды, о которых как раз и пытался заявить на последнем слушании Андрей Васильев. Судья Анжелика Морозова потребовала представить материалы в соответствие с правовыми нормами, то есть подать ходатайство. Именно эти аргументы предъявит обвинение на грядущем заседании 2 ноября.

 

 

Речь идет о двух картинах, которые были проданы с аукциона Bukowskis в ноябре 2007-го года – тогда же с молотка ушла фальшивка, якобы написанная Сапуновым. Это пейзаж, приписываемый Борису Кустодиеву (бумага, 70х87,5 см, 1917 г.) и работа якобы Валентина Серова «На площади» (67х98,5 см). Обе вещи еще в 2006-м году (то есть за год до аукциона) были признаны подделками Русским музеем (экспертные заключения имеются в распоряжении «МК»). Их можно найти и в Каталогах подделок, некогда выпущенных Росохранкультурой. Несмотря на это, Елена Баснер, которая тогда являлась единственным экспертом русского отдела Bukowskis, не забраковала вещи, и они были выставлены на аукцион. Кустодиев был продан, Серов не нашел своего покупателя. Что поразительно в этой истории: прежде чем попасть на аукцион, работы побывали на выставке в России – и не где-нибудь, а в Шведском посольстве.

- Выходит, картины сначала – после экспертизы в ГРМ – нелегально вывезли за границу, а потом официально ввезли в Россию, чтобы прорекламировать в посольстве. Представляете, какое нахальство! – комментирует эпизоды Андрей Васильев.

Заметим, что на прошлом заседании суда, говоря о своей деятельности в Bukowskis, Баснер заявила, что коллегам из Русского музея, где она работала до 2003 года, она верит безоговорично и заключения ГРМ никогда не оспаривала. Отчего же тогда она подтвердила картины, признанные Русским музеем фальшивками?

Еще один любопытный штрих к портрету Баснер: в 2010 году она почему-то подписалась под заключением о работе Ивана Шишкина не только как эксперт Bukowskis, но и как куратор Русского музея, хотя не работает в ГРМ с 2003-го года.

Итак, мы перечислили шесть ошибок Елены Баснер. Четыре из них фигурируют в материалах уголовного дела, еще о двух будет заявлено на следующем заседании. На последнем слушании Баснер признавалась, что совершала ошибки и до злополучного Григорьева, но всегда они были ненамеренными. Так ли это? Вот мнение Андрея Васильева.

- Человек имеет право на случайную ошибка, но в данном случае ошибка далеко не одна, это уже похоже на образ жизни. Лучшей гарантией в антикварной сделки является порядочность и честность ее участников. Но тут мы видим ситуацию, когда в ведущем национальном музее клонируется вещь, и в продаже этой фальшивки принимают участие сплошь и рядом уважаемые люди. И странно, что в зале суда за год не было слышно критического отношения к ситуации от сотрудников Русского музея, которые были на заседаниях.

Если бы на Западе эксперт был замечен в серии ошибок, то он уже не смог бы заниматься искусствоведческой деятельностью.

- В Европе любой эксперт страхует свою деятельность, получает лицензию, - рассказывает Кирилл Белянинов. - Страховая компания гарантирует, что если что вдруг, она вернет деньги. Если эксперт ошибся два-три раза, его уже ни одна страховая компания не возьмется страховать. На Западе была громкая история: вИзраиле латали фальшивки, продавали их в Германии. В итоге банду взяли. Но эксперты там не участвовали, никто бы не подписался под фальшаками. Там все строго. Пример – история с профессором Кристианом Паризо, которому итальянцы предложили возглавить госфонд Модильяни, он до того был частным и находился в Париже. И тут вскрылось, что он давал положительные заключения на подделки под Модильяни. В итоге он сидит в тюрьме. Я считаю, что эксперт должен нести ответственность перед государством. А пока у нас такая ситуация, что за ошибки никто искусствоведу ничего предъявить не может, такие мошеннические схемы будут работать.

С ним согласен и составитель Каталогов подделок Владимир Рощин: «Государство, на мой взгляд, должно урегулировать экспертную деятельность, чтобы в случае неоднократных ошибок или мошеннических действий со стороны экспертов иметь возможность лишать их права заниматься этой деятельностью».

Впрочем, даже в случае оправдательного приговора Елена Баснер вряд ли сможет работать экспертом – репутация запятнана. Однако прецедент будет на руку людям, которые живут махинациями в сфере искусства. Логика простая: раз Баснер оправдали, значит, и нам все сойдет с рук.