Странный месяц — этот сентябрь. Утром в окна тарабанит косой ливень, а днём над головой безоблачное пронзительно-голубое небо. Или наоборот: утром выходишь из дома, обласканный лучами пока еще теплого солнца, а возвращаешься в мороси, шлёпая кроссовками по мокрому асфальту, прикрывая воротом горло от совсем не ласкового ветра.
Наверное, это недостаток витамина Д. Врачи всегда говорят: пейте витамины, особенно в холодное время года. Осенью мы, распаренные жарким августом, не можем свыкнуться с мыслью, что наступают холода. Кутаемся в джинсовки и тренчи, категорически отмахиваемся от шарфов и с подозрением косимся на оставленный на столе зонтик.
Я вот купила себе «аквадетрим» и старательно повторяю себе: «Эти шесть капель в стакане воды придадут тебе сил, чтобы прожить еще один день сентября». По правде сказать, сегодня я забыла его выпить, но день все равно прожила. И даже с удовольствием. Видимо, не совсем в витаминах тут дело.
Московская осень дала нам, городским, смачную оплеуху. С разбегу врезала: на, держи свои плюс десять днем, когда еще позавчера воздух прогревался до двадцати восьми. Москвичи в эти дни ходили по делам с выпученными глазами, и я не была исключением.
Но сегодня восемнадцатое сентября. Тело уже привыкло к прохладному воздуху, да и я уже не так мерзну по ночам, кутаясь в три одеяла и толстовку с капюшоном. Греет мысль о грядущем отопительном сезоне.
По правде сказать, витамины я начала пить не из-за холода и даже не из-за страха простыть — хотя и этой причине имелось место. Просто я схватила банальную осеннюю депрессию. Ну, вот эту гадость, когда хочешь целыми днями сидеть под одеялом, ни с кем не разговаривать, бросить работу, уехать в глубь леса и стать мхом. Когда сил не то что на новые начинания нет — не хватает ресурса на банальные повседневные дела.
В один из дней на работе мне стало так плохо физически и морально, что половину рабочего времени я потратила на борьбу с желанием прямо сейчас пойти в кабинет директора и написать «по собственному желанию одним днем». Слава богу, что я не поддалась этому соблазну, а то финансовая яма и поломанная жизнь не заставили бы себя ждать. В отпуск, увы, я уйти не могу — начальство не отпустит. График надо составлять заранее, а я не планировала впадать в апатию в первую же половину сентября.
Маленький мокрый напуганный котенок, которого оставили на холодной улице посреди ночи. Так я себя чувствовала, когда возвращалась с работы. Было около восьми вечера, лил дождь, и, подходя к дому, я вдруг захотела покурить на лавочке. Благо, что кожаные штаны позволяли сесть на мокрое дерево. Да и стаканчик кофе с сиропом грел руки.
Наверное, со стороны я выглядела очень странно, сидя под ливнем на детской площадке. Как подросток в депрессии. Ха, а почему «как»?
Честно признаюсь, неделька была адовой. К моральной усталости на работе добавились собственные переживания. Почему-то у всех вокруг стало происходить что-то такое, что придавливало к земле. А я так переживаю, когда добрым и хорошим людям плохо. Хочу помочь. Слушаю. Люди приходят ко мне для того, чтобы облегчить сердце и душу.
Я стала часто плакать. В этом нет ничего постыдного или грустного. Это индикатор: батарея садится. Сделай что-нибудь, пока ты полностью не разрядилась.
Смешно то, что моя мотивация зарядить себя — это находить в себе силы слушать других. Быть тем, кто может подставить плечо, когда у других земля уходит из-под ног. Это как в самолете: в инструкциях всегда пишут одно и то же. Если вы летите с ребенком, наденьте кислородную маску сначала на себя, а потом на ребенка. Не потому что твоя собственная жизнь важнее, а потому, что ты не сможешь спасти ребенка, если не спасешь себя.
У меня нет депрессии или похожей гадости. Я искренне считаю себя жизнерадостным и счастливым человеком. Правда, есть нюанс.
Я не раз слышала в свой адрес замечания, что я слишком наивная, доверчивая, ношу розовые очки. Кто-то даже в инфантильности обвинял. Один раз я умудрилась поругаться с подругой по поводу того, что, мол, я зарываю голову в песок, лишь бы не признавать ужасов этого мира. Тогда-то мне и сказали про жизнь в розовом цвете.
Задело ли это меня? О, еще как. Я ревела в ванной, ревела в комнате, ревела на кухне. Изливала душу бывшему мужу. И дело не в том, что я такая ранимая — хотя я и правда ранимая.
Я не знала, как объяснить человеку, что, если я не впадаю в отчаяние, то не боюсь.
Жизнь в розовом цвете подразумевает под собой бесконечный позитив. Игнорирование проблем. Отрицание мрака и ужаса.
Я так сильно расстроилась в тот момент именно потому, что не знала, как рассказать человеку, что мир ужасен. Мир жесток. Мир — непрекращающийся поток хаотичных событий, нервных, злых, бесчеловечных. Боже, да мы все — сплошные сгустки боли, ей-богу!
Катастрофы. Убийства. Травля. Живодерство. Политические интриги. Подставы. Насилие. Психические расстройства. Алкоголизм и наркозависимость. Продажа детей на черном рынке. Кража девушек для принудительной проституции. Войны. Пытки. Предательства.
Мы смотрим на это каждый день. Каждый божий день в мире происходят трагедии. Знаете, сколько людей умирает ежедневно? Больше ста пятидесяти тысяч. Есть разные сайты статистики численности населения. Господи, там есть даже такая строчка:
Людей не имеющих доступа к безопасной питьевой воде:
779.051.250
Представляете? Пока я тут исповедуюсь над остывающим ромашковым чаем, люди гибнут от того, что не могут попить.
Розовые очки? Ни за что.
Я четко осознаю, что мироздание хладнокровно. Что человеческая жизнь в масштабах Вселенной не претендует даже на звание пылинки, потому как пыль может вызвать хотя бы аллергию. Что такое человеческий триумф на фоне миллиардов лет вращения звезд? Что такое любовь и сострадание на фоне животных инстинктов и тысячелетнего естественного отбора? Пустяк, ерунда. В масштабах истории мы — люди, считающие себя высшей расой, венцом творения, избранные Богом — мы просто винтики огромного механизма. Расходный материал, сам себя воспроизводящий.
Что такое поломка одного винтика? Всего лишь пустяк. Таких, как мы, миллионы. Миллиарды. Мы — биомашины с раздувшимся эго.
Печально? Нисколько.
Все мы умрем. Рано или поздно это происходит с каждым. Может, через пару тысяч лет люди и вовсе исчезнут из матрицы Вселенной, и она найдёт нам замену, как мы находим замену сломанному болтику в машине. Но есть нюанс.
Нас ведь не спрашивали, хотим ли мы так жить. Никто нам не задавал вопроса перед рождением, мол, слушай, так и так, но ты родишься человеком в сложном, бесконечно сложном мире, и твоя жизнь будет непредсказуема, а закончиться может в любой момент по не зависящим от тебя обстоятельствам. Тебе не дадут выбора, когда, например, твоя машина слетит с моста, или начнётся война, или вдруг у тебя обнаружат онкологию третьей степени. Может, ты доживёшь до глубокой старости в мире и согласии с близкими, а может помрёшь от болезни в раннем детстве. Может, ты вообще родишься с лишней хромосомой и не сможешь сам в туалет сходить без чьей-либо помощи. Может, ты сам родишь ребенка, который никогда не сможет о себе позаботиться самостоятельно.
Несправедливо? Еще бы.
И я это знаю. И мне правда бывает больно от того, что по-настоящему добрые, светлые и искренние люди страдают от такой несправедливости. Но я решила для себя одну вещь.
Я никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что на свете не позволю себе разочароваться в жизни. Я не буду сокрушаться о том, что со мной или с кем-то обошлись несправедливо. Что мир вокруг не похож на мультфильмы «Диснея», где добро всегда побеждает зло. Я не опущу руки только потому, что мне не оставили выбора.
Я буду делать этот мир лучше столько, сколько смогу, и так долго, как смогу.
Я не отвернусь от мира тогда, когда мне встретятся плохие люди. Я не разрешу — просто не разрешу — закрываться в себе, потому что мне страшно или одиноко. Я не стану ненавидеть моих обидчиков. Именно потому, что мир хаотичен, и справедливости — чистой и благородной — в нем просто так нет.
Её нужно строить. Кирпичик за кирпичиком. Возводить фундамент добра, понимания, взаимопомощи.
Мы называем себя людьми и говорим о том, что в нас есть душа. Я не очень верю, если честно, в вечную жизнь после смерти или что-то такое. Как по мне, мы просто мешки с костями, управляемые электрическими импульсами и химическими реакциями.
Когда-то давно я задалась вопросом: что есть наши эмоции? Как они рождаются? Откуда берутся? Как мы, такие материальные и осязаемые, рождаем нечто абстрактное и эфемерное? И меня ошарашило: боже, да ведь это просто сигналы моего мозга! В моем теле целые километры каналов, и по ним скорым поездом несутся эндорфины, дофамины и чарт-его-знает-какие-ещё-фины. И вот эта гонка — это и есть моя «душа», мои мысли, мои чувства. Даже моя любовь — это несчастные несколько молекул органики!
Мне было семнадцать, и я расплакалась. Когда я рассказала о своём открытии маме, она спросила:
— и что?
Я проревела:
— как «и что»?! Это ведь обман! Даже то, что свято — любовь матери к ребенку — это всего лишь гормоны, понимаешь? Обусловленная природой реакция, чтобы мать не бросила ребёнка умирать!
Мама поставила передо мной чай и сказала:
— Ну да. И что? Разве она стала от этого искусственной? Мы же это чувствуем. Так какая разница, чем обусловлена эта любовь?
Я так хорошо помню этот момент. Вряд ли я его когда-нибудь забуду.
Я извлекла один очень ценный урок. Самый важный в своей жизни, наверное.
Пока ты веришь во что-то — оно реально. Мир вокруг тебя — это то, как твой мозг обрабатывает окружающую информацию. Если вдруг твой мозг по каким-то неведомым причинам обрабатывает её так, что ты, например, видишь призраков — значит, для тебя они реальны. Существуют ли они для людей вокруг? Нет. Существуют ли они для тебя? Однозначно.
Копаться в смысле жизни — слишком муторное и заранее проигрышное занятие. Однако я выбрала для себя вектор своего существования как винтика в огромном механизме.
Я хочу помогать. Хочу поддерживать. Хочу быть тем плечом, на которое можно опереться, когда подкашиваются ноги. Потому что только так мы можем жить в мире, полном несправедливости и хаоса. Только так мы сможем заставить эти шестерёнки вертеться в нужном нам направлении.
Я не осуждаю людей, которые говорят, что мир прогнил, а люди недостойны хорошего отношения. Я понимаю, что рядом с ними просто не было того, на кого они могли опереться, когда сломались.
Я сама взяла на себя ношу опоры. Я знаю, что будет тяжело, и с каждым годом будет только тяжелее. Я не Мария Магдалина и не идеал гуманизма. Я устаю, злюсь, вру, обижаюсь и, бывает, игнорирую людей, которым нужна помощь. При всём желании я не смогу помочь всем. Потому что я человек, и мне свойственны все человеческие пороки. Жаль ли мне? Нет.
Я живу в сложном и противоречивом мире. Но в этом мире есть масса вещей, которые делают меня счастливой. У меня есть любимые люди, кот, которого жизнь позволила мне любить, и масса самых разных занятий. У меня есть небо, дождь, снег и солнце. У меня есть тысячи историй — настоящих и не очень — которые рассказывают мне о жизни. Есть сердце, которое может трепетать или больно сжиматься.
Разве это не лучший подарок?
Я родилась биологическим человеком, и меня никто об этом не спрашивал. Но для того, чтобы стать Настоящим Человеком, таким, какими мы себя представляем в сказках, родиться мало. Нужно стараться. Много-много стараться, спотыкаться, ошибаться, расстраиваться, карабкаться, драться, злиться, любить и плакать. Именно поэтому, когда я чувствую себя брошенным одиноким котенком в страшном и несправедливом мире, я напоминаю себе:
живи так, как можешь, и помогай жить другим
даже если это кажется напрасным
даже если будешь наступать на одни и те же грабли
береги себя, и помогай другим беречь себя
И тогда ты станешь Настоящим Человеком. И твоя жизнь будет иметь смысл. Даже если смысла в тебе не было изначально.
А иначе — зачем?
Наталья Кирюхина
