Был когда-то в селе праздник. Великий. Соразмерный престольному.
Впервые в истории тут построили кинотеатр. Да на четыреста аж мест. И возликовал народ, как при явлении Мессии. Кино в этот день показывали бесплатно. А кинотеатру дали имя Гагарина. Тогда как раз еще не кончилось космическое десятилетие, и тема космоса была достаточно горяча.
Шел 1968 год от рождества Христова. Все советское время кинотеатр функционировал. Народу было битком, даже шли ночные киносеансы, начинавшиеся в 12 часов. Ночное кино в сельской местности – это особый смак.
Бывало, в моей родной Васильевке кино заканчивалось к утру, как раз бабам коров в табун выгонять. Еле подоить успевали. Долго кино крутили потому, что одним проектором, надо было его перезаряжать.
А киномеханик не всегда был адекватен и делал это не очень расторопно. Да плюс пленка часто рвалась, ведь ее закручивали до дыр, гоняя по всем деревням. Народ привычно ждал и лузгал семечки. Нагрызали шелухи этой, как снегу, хруст стоял под ногами. И вот кинотеатр имени Гагарина план выполнял и перевыполнял.
Детям показывали детское кино, будущим медикам – свое, народу вообще – Гайдая да Рязанова или индийское и египетское. Еще шло много румынских, польских, прочих дружественных картин. Особым потоком проходило кино французское и итальянское. Отсюда любовь к нему наша на века.
Это буржуазное растление проникало в советскую действительность благодаря почину Екатерины Алексеевны Фурцевой, министра культуры СССР и большой поклонницы «новой волны» в европейском андеграунде. Хотя слов таких она не знала.
Наверно, просто по-женски любила Челентано и Бельмондо, Мастрояни и Алена Делона. Хоть и из простых, а женщина была с врожденным вкусом.
А потом пришла перестройка. Кинотеатр забыл о хорошей жизни и от нехорошей стал практиковать видеосеансы, встречи со служителями культа и прочий новомодный досуг на консенсусной и плюралистической основе. Но это не помогло. И кладбищу советского кинопроката прибыло.
В здании кинотеатра обосновался (не сразу, а с приходом относительной стабильности) культурно-досуговый центр. Сокращенно КДЦ. Теперь тут демонстрируют детишкам мультики про Лунтика. Космическое панно с фасада исчезло. Хотя и гордилось им село, фреска, говорят, придавала зданию неповторимый облик, ее в смутные времена почему-то заштукатурили. Может, так велели иностранные советники…
И, тем не менее, эхо гагаринской славы из лабиринтов строения не выветрилось. Детишки активно рисуют космос, не хуже космонавта Леонова, и эти работы вывешиваются в фойе. В зрительном зале нынешние хозяева разместили баннер во всю стену с портретом первого космонавта в гермошлеме и со знаменитой на весь мир и на все времена улыбкой. Как-то все вроде нормально.
Но такое ощущение, что не все как-то нормально. Во-первых, КДЦ этот и есть КДЦ, он безымянный. Во-вторых, кино нынче не является для нас важнейшим из искусств – в массово-посещательном смысле. В-третьих, народ где-то внутри остро чувствует тоску и обделенность на уровне страшного, жутко засекреченного обмана и надувательства. Все, что можно и нельзя, у него отняли.
Вплоть до дорогих сердцу и памяти символов. И время тоже не стоит на месте, и все, рано или поздно, возвращается на круги своя. Эти законы никто не отменял и никогда не отменит. А тут как раз дата гармоничная такая – 55-летие первого полета человека в космос. А человек этот – Гагарин. А кинотеатр носил его имя.
Но чиновники трусоваты. Решили это дело отметить с размахом, но частично. Чтобы многого народу не обещать, чтоб возможность отступления себе обеспечить… Мало ли какая будет тенденция в стране.
Начали с мемориальной доски… Нет, не Юрию Алексеевичу. Не чуждому, кстати, волжской земле. И учился на летчика неподалеку, и сел в саратовскую степь, и полет в бессмертие ему обеспечили, в том числе, куйбышевские инженеры и механосборщики(цы). Все как-то в один круг замкнулось.
Не зря кинотеатр-то украсился гагаринским подвигом. Так сказать, по-свойски, сопричастно. А чиновники заказали гранитную доску в память о кинотеатре, а вторым уже планом – имени Гагарина.
Баннер по фасаду пустили – главный конструктор и первый космонавт. Размер – 3 на 9 метров. Как замена утраченной фреске. Всегда удобно: повесил – снял… Энтузиасты тешут себя тем, что новодел (штукатурка) отвалится, и откроется святыня сама собой. Со временем. Как открываются иконы.
Такое вот у народа к этому делу почти религиозное чувство. Потому что нельзя отнимать, не давая равного взамен. Равного не придумалось. Чужое не привилось. А Гагарин своей улыбкой прожег мглу забвения.
Теперь вот в Самаре подумывают организовать тут Гагарин-Центр. Беда одна – одноименный есть в этой самой Самаре. Но ведь самаритяне добры и чего-нибудь учудят. По идее, им надо отдать приоритет Кинель-Черкассам. Время покажет.
А Гагарин как бы пережил второе рождение в душе здешнего народа. Или второе возвращение. И чувство оказалось сплачивающим. И слава Космосу (для атеистов) и Богу (для верующих), что эти чувства живы. Это наглядно для недругов отечества и переписчиков истории показал, например, Бессмертный полк. Ибо вера крепка и незыблема, а без веры нет опоры.
Космос наш непостижим, а то, что он – наш, говорит то, что наши главные заокеанские конкуренты туда даже попасть без наших ракетных двигателей не могут. А делают их, кстати, и в Самаре тоже. Не зря тут на площади стоит настоящий космический корабль. Это не только третья, но еще и космическая столица России. И куда возвращаться Гагарину, как не сюда. Я имею в виду ореол его личности.
Вот на открытии доски оказался один пенсионер, который виделся с Гагариным на Кубе во время турне Юрия Алексеича по миру после его полета. И они мерялись ростом. И оказался Гагарин ростом, как и Юрий Петрович, его тезка, работавший на Кубе агрономом – советником Фиделя по полеводству (свои-то специалисты после победы кубинской революции свалили за берега Острова Свободы). Там было триста наших гражданских советников. И Гагарин перед ними выступал. А запечатлеть это на фото не получилось.
И тогда его тезка-агроном на долгую память померился с космонавтом ростом – затылок к затылку. И оказался Гагарин такого же роста – 164 сантиметра. Не монументальный. Чем и порадовал Пушкина. Пушкин – фамилия Юрия Петровича, агронома, который на открытии мемориальной доски вспомнил эту историю.
Ну, разве не символично – Пушкин и Гагарин на Кубе?! А?
Доска – дело хорошее. Правое. Долги надо возвращать. А Гагарин тут погулял бы, ведь он парень деревенский. На Кинель бы сходил, на берегу посидел. В Клушино, на его родине под Гжатском, речки-то и нет. Так, ручеек в камышах. Но есть музей. Правда, в соседнем поселении, что побольше. Сама деревня Клушино, мягко говоря, непрезентабельная. Иноземцев туда не повезешь.
Стыдно.
И до сих пор таких деревень хватает. Хотя и не хватает их вовсе, повымерли все. Вот где космическая пустыня, вот где пронзительное чувство тоски и одиночества истинному-то русаку. Но тут Волга недалеко, туда наш Большой Кинель впадает.
А в Кинель впадает Мочегай, Турханка, Березовка, Суходол… много речек и речушек. И всегда большое начинается с малого. Космическая эра – с Клушино, а память о подвиге – с доски на КДЦ. А там, глядишь, нарастет, были бы кости целы…
