«Просто я ухожу от вас», — сказал А. Л. Разетдинов

Лица, лица, лица… Кто-то вглядывался в нас, стоящих в переходе с «Кольцевой» на «Радиальную» на станции метро «Проспект мира», а кого-то мы рассматривали внимательно, гипнотизируя взглядом: «Подойдите к нам! Подойдите! Возьмите СОЛО на клавиатуре!».

Четверг — день презентаций. Еще на эскалаторе ко мне обратился лысоватый мужчина лет пятидесяти:

— О, Шахиджанян и компания! Как я рад вас видеть. Вы делаете отличное дело! Вам надо продвигать СОЛО в школы, медучреждения. Кто я? Доктор. Программу прошел, научился, всем советую: пациентам, коллегам. Но мало кто хочет учиться.

За полторы минуты, пока мы ехали, незнакомец наговорил мне массу комплиментов, которые, чего греха таить, были мне приятны. Три часа мы проводили презентацию.

Подходила Мария Плотникова. Она знает моего сына, сама фотограф. Долго со мной общался заикающийся юноша: он минут пятнадцать расспрашивал, поможет ли ему избавиться от заикания книга «Учимся говорить публично». Я объяснил ему, что надо лечиться, обратиться в центр В.М. Шкловского, что на Таганке, а уже потом проходить курс.

Я обратил внимание на пожилого дяденьку (минут сорок он провел около нас): отдельные фрагменты из «Учимся говорить публично» он читал, как мне показалось, по слогам, почти вслух. Я решил, что ему нечего делать, и поэтому он просто стоит около нас и уж явно ничего не приобретёт.

— У вас есть ко мне какие-то вопросы? — спросил я его.

— Нет. Вопросов нет. Отнюдь.

Отнюдь — редко используемое слово, заметил я про себя и попросил его рассказать немного о себе. И пять минут слушал его исповедь.

— Я одинок. Жену похоронил 10 лет назад. Дети поехали на байдарке, их трое, и все погибли. Братьев и сестер у меня нет. Родители давно ушли из жизни. Я, понимаете ли, физик, был доктором наук, преподавал, но жизнь опостылела, я продал квартиру в городе (я из Сибири) и подался в деревню. Маленькую, крошечную — всего восемь дворов. Прожил там три года. Каким-то чудом меня разыскал друг, ему, как и мне, 56 лет, я приехал к нему в Москву, скоро возвращаюсь обратно к себе, вот и думаю: покупать мне книгу или нет. У меня есть ноутбук. Первое время я так уставал у себя в деревне, что ничем больше заниматься не мог — даже чтением… Да и на размышления не оставалось сил. А сейчас отошел. Вот куплю у вас диск «СОЛО на клавиатуре» и книгу «Учимся говорить публично». Пожалуй, и «Компьютерики шутят» возьму, еще Ю. В. Никулина «Почти серьезно», любил я этого артиста, любил.

— Вам бы в город вернуться, продолжать преподавать. Вы же молодой!

— Какой я молодой?! Мне 56!

— Я засмеялся. И с максимально возможной внушительностью произнес: «Вы — просто мальчик. На 11 лет меня моложе. Сколько хорошего сможете сделать: книгу написать, наукой снова заниматься».

— Не-е-е-ет, — протянул он. — В город не вернусь, там все напоминает о том… Не могу я. В деревне легче. И отстал я за эти годы от науки, отстал. А вот книгу написать… Я над этим подумаю. Пройду «СОЛО», может быть, и начну. Жаль, у меня Интернета нет. Но если в райцентр съездить, то там можно в сеть выйти, письма отправить и получить.

Презентация прошла скверно. Все игнорировали нас. Почему? Что случилось?

На презентацию и с презентации нас возил Павел Вячеславович Померанцев. Как же он красиво водит машину, черт возьми! И как же он умеет заражать добрым настроением других — молодец!

Мы вернулись в офис. А затем с Максимом Андреевичем Меньшиковым поехали в Центральный дом литераторов. Там отмечали пятнадцатилетие издательства «Вагриус». Писатели, ученые, актеры…

Я поговорил немного с Андреем Андреевичем Вознесенским, Александром Абрамовичем Кабаковым, Александром Моисеевичем Городницким — все они наши солисты.

А. А. Вознесенский скромно сидел в уголке и как-то растерянно улыбался. Голос тихий, говорит медленно. А я помню его выступающим в Лужниках, в Политехническом музее и на нашем факультете журналистики: бодрый, яркий, артистичный и невероятно обаятельный.

Юбилей «Вагриуса» в Центральном доме литераторов прошел хорошо: отличная кухня, прекрасный интерьер.

С тех пор, как Центральный дом литераторов возглавил Владимир Акимович Носков, многое в этом культурном центре изменилось к лучшему.

Покидая Дом литераторов, я решил зайти к директору.

Владимира Акимовича Носкова мы застали в его рабочем кабинете. Он встретил нас доброжелательно. Мы обнялись.

— Я рад тебя видеть, — сказал мне мой тезка. Что так редко бываешь? Напиши заявление, мы тебя примем в клуб писателей, у тебя будет хорошая скидка в ресторанах и кафе нашего дома. Ты сможешь бесплатно смотреть фильмы, спектакли, пользоваться библиотекой, проводить друзей. У нас часто проходят прекрасные вечера. Ты ведь не отшельник? Две фотографии, твое заявление — и через две недели ты пополнишь ряды славных людей.

Это он мне говорил еще и полгода назад. Я так и не собрался стать членом клуба писателей.

Мы поговорили еще минут 15 о цирке, вспомнили Юрия Никулина, посудачили немного о писательских распрях и, конечно, затронули тему здоровья.

— Я знаю, я болен, но химиотерапия помогает. Пока держусь. Буду бороться до конца. У меня хорошая, веселая, энергичная жизнь. У меня чудная жена и прекрасные дети. У меня хорошая работа. Ну, скажи, что еще человеку надо?

— Здоровья, — чуть слышно произнес  я.

— Вот-вот, — сказал он. — Здоровья. Ты прав. Но ведь пока живу. Он улыбнулся, и мы крепко обнялись.

После юбилея «Вагриуса» мы с М.А. Меньшиковым вернулись в офис.

Как только вошел в нашу главную комнату, увидел Азата Лаисовича Разетдинова.

— Что вы такой грустненький? — спросил я его чуть игриво.

— Нет. Все в порядке, — ответил он спокойно, потупив при этом взгляд. — Просто я ухожу от вас. Буду работать в студии Артемия Андреевича Лебедева. Думаю, что мне…

Он не закончил фразу и замолчал надолго.

— Ну что ж, идите, — сказал  я. — Жаль. Вы — хороший парень. Дай Бог, чтобы вам там было хорошо.

Домой я вернулся в начале первого ночи. Прослушал автоответчик: два раза мне звонил Сергей Викторович Парамонов. Его материалы публиковались на нашем сайте. Оказывается ему уже 45 лет. Один из самых талантливых студентов. Судьба щедро наградила его талантом, которым он не смог пока серьезно воспользоваться. Да-да, я пишу «пока», ибо ему всего лишь 45 лет.

Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян

P.S. Сегодня, когда я публикую этот дневник, с грустью вспоминаю Владимира Акимовича Носкова — недавно мы проводили его, как говорится, в последний путь. И в зале Центрального дома литераторов, где лихо отмечали пятнадцатилетие издательского дома «Вагриус», прошли поминки.

«…Вы ещё не знаете, есть ли у вас талант? Дайте ему время вызреть; а если его даже не окажется, разве человеку необходим именно поэтический талант, чтобы жить и действовать?» И. С. Тургенев