Приятные известия: Михаил Юрьевич Горшков сделал первую оцифровку кассет.
Я ему дал кассеты с записями своих лекций, интервью, монологов, дневниковых заметок, и он всё это оцифровал.
Думал, что за десять лет кассеты размагнитились, слиплись, и их невозможно будет восстановить. Нет, получилось.
Можно послушать мои передачи на «Эхе Москвы».
Впрочем, почему десять лет? С тех пор прошло уже 23 года. Правда, первое время я эти кассеты, как мне и советовали, раз в год перематывал. Но последние пять лет этого не делал.
Когда записывал свои лекции, планировал не просто прослушать их впоследствии, но и расшифровать, передиктовать и, может быть, сделать из них курс, которым смогут пользоваться будущие журналисты.
Увы, кассеты складывались, расшифровка их переносилась, и никакого курса не получилось. А я думал: пройдёт время – стану чуть свободнее и займусь своим архивом.
Нынче мне почти 75, а времени на это так и нет.
Сегодня более часа отдал велотренажёру. Сел и начал крутить педали. «Проехал» десять километров. Скинул 600 калорий: я же худею.
Крутил педали и смотрел телевизор. Программа «Время». Сразу вспомнил свои беседы с Юрием Александровичем Летуновым, одним из самых интересных главных редакторов этой программы.
Я ему говорил, что программа «Время» должна иметь свою драматургию. Динамика родится, если будет хорошая сценарная основа и серьёзная режиссура.
Динамика – это не мельтешение кадров, чем грешит современное информационное телевидение. Это совсем другое.
Мельтешение кадров – от режиссёрской беспомощности. Я же имел в виду выстроенность каждого сюжета.
«Время» – это небольшая пьеса про человека, желающего понять мир, спрашивающего, как, что, где и зачем, почему и когда. И вот люди (те, что делают программу «Время») отвечают этому человеку, зрителю, на эти вопросы.
Ведущий выпуска основных новостей комментирует увиденное, рассуждает. Я, зритель, могу сравнить своё мнение с его суждением.
До Юрия Александровича Летунова «Время» делали помпезно и очень официально: садились два диктора и они вещали. Не дай бог в кадр попадёт «журавль» с микрофоном, осветительный прибор!
А я говорил Юрию Александровичу: самое интересное – смотреть, как делается программа, и не надо бояться показывать студийную обстановку.
Мне казалось, что, если есть какая-нибудь новость – нестрашно, если редактор подойдёт к ведущему и скажет: «Только что с телетайпа, просили сообщить». И мы увидим, как ведущий проглядывает эту новость и пересказывает её.
Больше человечности, больше неожиданности! Человек начинает программу «Время» с одним настроением, а заканчивает с другим, и подводит итог – о чём он говорил. Тридцать минут информационной программы – это тридцатиминутный фильм о том, чем жил мир, по поводу чего он страдал, огорчался, а может быть, радовался.
Помню, Юрий Александрович Летунов выслушал меня, улыбнулся и сказал: «Володя, вы романтик. Мы до этого ещё не дошли. Никто не разрешит так делать информационную программу».
Прошло двадцать лет – и вот, нам показывают студию, много мониторов, на заднем плане сидят редакторы, за спинами ведущих кто-то ходит – и это интересно смотреть!
На мой взгляд, в этом направлении и нужно развивать информационное вещание. Больше показывать, как рождается новость.
Такой сюжет: корреспондент едет на задание, монтирует, сокращает и показывает готовое. Любопытно же!
Много могу писать и говорить об информационном вещании. Главным человеком должен стать всё-таки режиссёр, а не редактор.
Режиссёр должен работать с ведущими, приучая их говорить мягко, спокойно, пропуская всё через себя. Да-да, на все события он должен реагировать. Тут необходим человеческий взгляд, реакция нормально гражданина, а не бездушного ведущего.
Как-то смотрел воскресную программу, которую ведёт Ирада Зейналова.
Ирада Зейналова
Это же ужас! Вроде умная женщина, неплохо держится в кадре – но она давит, слушать её тяжело: всё время надрыв. Больше трёх минут надрыва выдержать нельзя: вот-вот будет истерика, крик.
Она переходит от сюжета к сюжету с одной и той же интонацией, ни одной нормальной спокойной паузы, ни намёка на снисходительность, ироничность, улыбку.
Всё время – обличение. Так нельзя! Такое посмотришь десять минут – и безумно устаёшь, дальше тебе уже всё равно, как, что, зачем и почему.
Где же режиссёр, который бы подсказал Ираде Автандиловне, что нужно быть спокойнее, ровнее, мягче?
На телевидении должно действовать правило и методика Эдит Пиаф, которая говорила: «Я пою не для всех, а для каждого». Очень точное определение для артистки. Она выходит на сцену огромного заполненного зала – а поёт для одного человека.
Об этом писал ещё Владимир Саппак, первый российский теоретик телевидения. А ведущие программы «Время» будто выступают на митинге. И подобный стиль характерен для Ирады Автандиловны Зейналовой.
Такое ощущение (такую она исполняет роль), что она всё знает, всё может, всех ругает, на всех покрикивает, и от жизни этой у неё болит голова, и жизнь наша её раздражает.
Нельзя с раздражением общаться с телезрителями. Раздражение передаётся, и зритель начинает злиться. Обычная информационная программа становится для него красной тряпкой для быка.
На мой взгляд, в программе «Время» обязательно должна быть минута юмора, минута фотоприкола, минута публицистики, и чтобы обязательно людям рассказывали об общечеловеческом, проводили с ними своеобразную «гимнастику души».
Помню, как Юрий Александрович пригласил работать в программе «Время» Марину Голдовскую.
Марина Евсеевна Голдовская – одна из самых талантливых документалистов мира. Мне казалось, что её сюжеты для «Времени» могут стать невероятно интересными небольшими фильмами. А потом из них можно было собрать серьёзные документальные картины.
До сих пор уверен, что из документальных сюжетов, съёмок корреспондентов можно раз в месяц, раз в полгода делать большие документальные ленты. Смотреть на страну и мир в развитии: неделя, месяц, полгода, год.
Так и не понял, почему из сотрудничества Марины Евсеевны с Юрием Александровичем ничего не вышло.
Сегодня у меня был Иван Валерьевич Лихарев. Он из Ижевска. Я с ним познакомился несколько дней назад, когда ночью зашёл в книжный магазин «Москва». Он, оказывается, знает мою программу.
Когда мы с ним познакомились, у меня мелькнула мысль: «А вдруг он мой заместитель?» Вот этому поводу и пригласил к себе, для серьёзного разговора.
Мы хорошо пообщались, но на пятой минуте разговора поняли, что он не будет работать на нашей фирме.
Сегодня читал материалы о полиции и о Министерстве внутренних дел. Александр Хинштейн, как всегда, раскрывает, изобличает, доказывает и призывает к ответу.
Чем больше я читаю об МВД, тем мне становится грустнее. Понимаю всю демагогичность рассуждений «Мы боремся за законность», «Перед законом все равны», «Наше дело – не вмешиваться в политику», «Мы должны увеличить раскрываемость», «Нам необходимо добиваться большей культуры, воспитанности, интеллигентности»…
На самом деле, все всё знают.
Всем и всё известно: кто занимается коррупцией, почему коррупция процветает.
Неужели должно смениться поколение, чтобы хоть что-то изменилось? И не одно поколение, а два, если не три – чтобы мы начали жить иначе. добиваться каких-то результатов, и чтобы если не до конца восторжествовала честность, то хотя бы некоторые зачатки этого присутствовали? Чтобы не было так безнадежно.
Об этом моё обращение к министру внутренних дел Владимиру Колокольцеву. Но ведь до сих пор я не получил на него ответа.
Владимир Колокольцев
Одна из причин, почему наше «Соло» движется медленно, и наш сайт развивается сверхмедленно – общий фон нашей жизни.
Почему нам трудно реализовать свои идеи?
А всё просто.
Пиратство – раз.
Нежелание у многих учиться – два.
Отсутствие правильного понимания культуры труда у высшего руководства – три.
Привычка многих жить на халяву – четыре.
Полное отсутствие нравственных ориентиров у многих чиновников – пять.
Отсутствие традиций по передаче опыта, профессиональному обучению – шесть. Формально обучение всюду есть, но только формально.
Полное забвение передовых идей в области воспитания и просвещения – семь.
И так я могу еще долго перечислять.
Ну смотри, говорю я сам себе. На факультете журналистики в МГУ не обучают владению компьютерным набором. И на всех других факультетах в главном вузе (о том, что МГУ главный вуз страны постоянно вещает ректор Виктор Антонович Садовничий), да-да, в главном вузе страны не дают компьютерную грамотность, которая начинается с правильного использования клавиатуры компьютера.
Даже на факультете ВМиК, вычислительной математики и кибернетики, людей, которые должны развивать computer science – компьютерную науку, этому не обучают. Хочет человек сам, пусть учится. Но нас же в школе слепому методу набора не учат, как это делают в США.
Юристы, историки, философы, филологи, переводчики, биологи, химики, физики, математики, психологи и представители всех остальных профессий, которым обучают в МГУ, обязаны владеть слепым набором.
Хорошо, что в университете путей сообщения есть преподаватель бухгалтерского учёта (я, к сожалению, не знаю его фамилии), требующий, чтобы все его студенты овладели слепым методом набора. Только тогда он разрешает сдавать зачет.
В университете путей сообщения есть такой преподаватель, а на факультете журналистики МГУ нет!
Нужно ли учить врачей? Конечно, необходимо! У медиков очень много документов: истории болезни, расшифровки анализов, справки, заключения, результаты различных исследований. Тридцать процентов рабочего времени у медиков занимает писанина, и студентов, будущих медиков, необходимо учить быстро и красиво набирать текст слепым десятипальцевым методом. Этому можно научить на первом курсе за тридцать часов.
Пытался об этом поговорить с Петром Витальевичем Глыбочко, ректором Первого Медицинского университета имени Сеченова.
Петр Витальевич Глыбочко
Пытался пробить идею с руководством Второго Мединститута имени Пирогова (ректор Андрей Глебович Камкин).
Андрей Глебович Камкин
Не увенчалось успехом и моё предложение учить правильному набору на клавиатуре компьютера студентов Медико-стоматологического университета имени Семашко, где ректором работает Олег Олегович Янушевич.
Олег Олегович Янушевич
Три года пробивал идею научить слепому методу набора преподавателей и студентов Вышки. Три года!
И только в 2014 году мне удалось добиться успеха. Ярослав Ильич Кузьминов, ректор НИУ ВШЭ, дал указание закупить у нас пятьсот копий.
Ярослав Ильич Кузьминов
Мы все знаем, как пишут врачи – как курица лапой. Прочесть, что они пишут, невозможно. С лёгкой руки Леонида Михайловича Печатникова, при благосклонном отношении Сергея Семёновича Собянина и организационной помощи Владимира Владимировича Макарова мы начали обучать компьютерной грамотности докторов, работающих в поликлиниках.
А что происходит в школе? Ученики по знанию компьютера превосходят своих учителей.
Для школьников 3-4-5 классов компьютер – что-то своё родное, близкое, дорогое, приятное, радостное, а для учителей это порой загадочная машинка.
Грустно всё это. Потому и живёт так наша страна, что главное в ней – полное безразличие и запустение. А ещё демагогия и враньё. Грустно всё это, грустно.
Да, многое у меня не получается. Казалось бы, должен разозлиться и всё бросить – а мне нравится работать, я люблю свою фирму. Мне радостно заниматься «Соло». Мне хочется добиться своего!
Я пытаюсь сделать своё дело как можно лучше и правильнее.
Написал всё это – и так мне стало тяжело, что не захотелось рассказывать, как день провёл. Завтра допишу, а сегодня посмотрю на лица учеников. Посмотрю на тех, кто меня понимает. Как хорошо, что такие люди есть!
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян.
P.S. Пробью я брешь в нашей стране, пробью!
Добьюсь я своего, добьюсь!
Нужно, чтобы мне помогли коллеги по фирме.
«Любая деятельность становится творческой тогда, когда человек стремится выполнять своё дело правильнее и лучше».
Джон Апдайк (род. 1932), американский писатель
