Напоминанием о поездках в Тичино служит сувенирная керамическая тарелка, купленная в небольшом тамошнем городке Моркоте. Художник использовал свободный, чуть небрежный мазок. Вот и о замечательном швейцарском регионе тоже хочется говорить в свободной манере, всячески отвлекаясь и оглядываясь по сторонам.
О Моркоте, этом живописном приозерном городке, поговорим чуть позднее, а пока что о том регионе, где он находится.
Память о Тичино
Тичино – единственный италоязычный кантон в Швейцарской Конфедерации. Самый южный, самый теплый и не похожий на другие.
Ваше представление о Швейцарии сделается объёмным, если вы не ограничитесь Цюрихом, Женевой и зимними лыжными курортами, а ощутите и здешнюю атмосферу, увидите эти ландшафты.
Живописные скалистые горы, реки с прозрачной водой, изумрудные луга соседствуют здесь с лазурными озерами, окруженными роскошной субтропической флорой.
С чьей-то лёгкой – и поэтичной – руки кантон давно именуют «солнечной гостиной Швейцарии».
Красоты Тичино
Думается, точнее будет сказать: «солнечная прихожая»: земля Тичино – первое, что открывается путешествующим, которые въезжают в страну с юга.
Заглянув в справочник – печатный или виртуальный, гость при желании может узнать, что вошла эта прекрасная земля в состав Швейцарии не сразу. Что веками за нее билась тройка «системообразующих», так называемых «лестных» кантонов – Швиц, Ури и Унтервальден, – с властителями Милана и Комо. В результате статус у региона стал довольно расплывчатым – нечто вроде протектората.
Присоединил этот край к Гельвеции в конце ХVIII века Наполеон. А в 1803 регион получил официальный титул кантона в составе Конфедерации.
Благодаря ему швейцарцы уважительно включили итальянский в число официальных языков страны наряду с немецким, французским и историческим ретороманским.
К слову, на последнем говорят, хотя, скорее, понимают его, примерно полсотни тысяч человек. Но – это часть истории, важная часть культуры.
Признание одним из официальных языков страны такого, на котором говорят меньшинства, несомненно ведет к укреплению общества, росту взаимного доверия, понимания, уважения.
К примеру, в Финляндии вы видите название улиц на двух государственных языках. А ведь вторым, шведским, пользуется лишь шесть процентов жителей.
Двуязычная Канада – хотя за пределами Квебека на всей огромной территории вы вряд ли услышите там французский.
Еще дальше пошла Южная Африка: после крушения режима апартеида она признала официальными 11 языков.
Что касается Тичино, то итальянский здесь столь всепроникающ, что меня с моим английским иногда попросту не понимали. В остальной Швейцарии английский знают практически все.
…До Тичино мне приходилось добираться разными способами. В 90-е годы на автобусе, на местном самолете. Последний раз, недавно, – на железнодорожном экспрессе: скорость под триста, тишина, никаких «под стук колёс», комфорт, мелькающие виды за окном и сменяющая их чернота длинных туннелей. А вот раньше…
…Кажется, именно о вас писал дореволюционный путеводитель по Швейцарии:
Трудно представить себе более приятное и вместе с тем неожиданное впечатление, ожидающее путешественника, когда он, расставшись с громадными вершинами и промчавшись в один день через Сен-Бернардин или Сен-Готард, вдруг попадает в роскошное преддверие Италии.
Так в прежние времена спускались с Сен-Готарда
Ведь действительно, еще утром вы дрожали от холода на ледяном ветру альпийского перевала Сен-Готард, где и в июле местами снежный наст столь плотен, что не проваливается нога. И хочется заглянуть согреться в местный трактирчик.
А там ждёт встреча с давним знакомым.
«Ну что, опять не поедете в моем экипаже? Не беспокойтесь, в лучшем виде доставлю в Айроло! – шутливо хлопает меня по плечу коренастый, краснолицый, с как бы приклеенной седой бородкой в форме узкой лопатки и золотой серьгой в ухе Хайни Хольцхаузер. – Впрочем, вы же место не забронировали? Нет, взять не смогу...».
Мы дружно смеемся и чокаемся красным «Мерло».
Для желающих – в карете прошлого
Уже не первый раз мы встречаемся с Хайни на перевале Сен-Готард, и нам обоим прекрасно известно, что «плацкарту» в его восьмиместном старинном экипаже, запряженном пятеркой лошадей, надо заказывать за недели вперед. И это несмотря на солидную цену: пятьсот долларов за 40 километров пути. Но какого пути!
В 10 утра вы отправляетесь из Андерматта (кантон Ури), проезжаете по местам, где два века назад с боями продвигались участники освобождения Швейцарии от французов – суворовские «чудо-богатыри», делаете часовую остановку на прославленном и прекрасном перевале Сен-Готард, откуда особенно хорошо видны альпийские пики; а потом – спуск по головокружительному серпантину. И к пяти вечера под затихающий цокот копыт вы добираетесь до городка Айроло, уже в кантоне Тичино.
Знаменитый серпантин
В тот раз мы избрали менее романтичный транспорт – удобный автобус, однако и из его окон впечатляли бездонные пропасти, по краям которых змеилось шоссе, как бы обвивая с одной стороны скалу и опираясь на циклопические бетонные пилоны – с другой.
Уже внизу, в Айроло, во всей инженерной красе предстало уходящее ввысь это могучее дорожное сооружение, и подумалось, что не стоит спешить принимать предложение Хайни. Даже, если он сделает скидку…
Великие мостостроители
Между тем именно здесь, в отсутствие подобной трассы, два столетия назад вел свои войска Александр Васильевич Суворов, чтобы там, у заоблачного Сен-Готарда, с боем преодолеть разваленный французскими гренадерами Чёртов мост над ревущим горным потоком и выбить их с доминирующих высот.
Швейцарцы встречали российских солдат и казаков как освободителей от незваных французских пришельцев. В память об их подвиге возле Чёртова моста высечен в скале величественный мемориал.
А к 200-летию славных и драматических событий на той части Сен-Готарда, которая уже входит в состав Тичино, появилась скульптурная композиция: генералиссимус запечатлен сидящим на коне, которого под уздцы ведет швейцарский проводник.
Это вполне реальный человек, отставной швейцарский военный по имени Антонио Гамба, в солидном по тем временам возрасте – в 65 лет, добровольно оставивший в Тичино дом и семью, чтобы показывать путь по горным кручам российским войскам.
Гамбе была посвящена опубликованная в начале XIX века в Москве пьеса Сергея Глинки.
Но продолжим цитату из старого путеводителя:
Здесь, в Тичино, север с особой силой, дико обнимает восходящую в сияющих мягких красках красоту юга, точно суровый воин – свою невесту...
Красиво умели выражать мысли в прежние времена и – весьма точно. Вы в этом непременно убедитесь.
Скажем, если вы приехали в Лугано на поезде, то вниз к городу можно спуститься на фуникулере, но лучше пешком по крутой лестнице – так вы сможете в большей мере насладиться переливами бирюзы, как бы вставленной в оправу кольца Альп.
Лугано. Спуск к набережной
Конечно, вы пройдете по солнечной набережной, вдохнете будоражащий аромат магнолий. Подумаете, стоит ли сесть на соблазнительный прогулочный кораблик или отправиться в один из здешних музеев, где представлены самые известные импрессионисты наряду с российским авангардом.
Для знатоков древнего искусства будет интересно зайти в церковь Святой Марии и церковь Святого Антония, где сохранены фрески времен Возрождения...
Словом, летом в Тичино есть где отдохнуть и что посмотреть. Ведь кроме трех крупных городов и древней Асконы наличествует Тенеро, признанный центр европейского кемпинга.
А еще «увековеченный» на тарелке Моркоте – вскарабкавшийся по горному склону приозерный городок со средневековой часовней и старинным кладбищем.
Многие памятники на нём – очевидные произведения искусства. Автор одного из них – всемирно-известный Генри Мур.
Моркоте – одна из жемчужинок Тичино
Правда, путь к историческим местам крут и долог. Зато каждый проделавший его вознагражден еще и великолепным видом на озеро и поросший буйной зеленью другой его берег...
Между тем, оказывается, не только летом, но и зимой на южной окраине Швейцарии многим очень нравится.
В их числе – современная американская писательница Патриция Хайсмит, автор множества книг. Одна из них ее серьезно прославила благодаря экранизации: лента «Талантливый мистер Рипли» с Мэттом Деймоном.
Писательница принадлежала к числу тех, кто суете предпочитает уединенность, и кого мало привлекает летнее обилие туристов. Она перебралась в Тичино, причем подальше от его эпицентров: последние тринадцать лет своей жизни жила и работала в затерянной между скал деревне – и летом, и зимой.
Мне довелось видеть такие деревушки из двух–трех десятков прилепившихся к скалам, сложенных из камня одноэтажных домов с узкими окнами и метровыми стенами. Крыши выложены, точнее вымощены, плоскими скальными обломками, которые, как говорят, весят до одной тонны.
И такие дома здесь тоже можно встретить
В одном из таких домов писательница прочно обосновалась.
Альпийский антураж, обилие солнца и редкие снегопады, чистейший воздух и тишь порождали у нее умиротворенность и прилив творческих сил. Плюс приветливость и дружелюбие крестьян. Плюс прогулки по горным тропам, когда обманчиво кажется, что до следующей горы совсем недалеко. Плюс возможность, сев на поезд, сгонять в Цюрих, а то и в еще более близкую Италию.
А ещё местная граппа, о которой она говорила с большим уважением, и которая наряду с местным же вином сильно разнообразила ее зимние вечера.
Патриция Хайсмит
Впрочем, думаю, если бы она знала о существовании напитка, именуемого «ноччино», то наверняка отдала бы предпочтение ему. С «ноччино» довелось познакомиться в остерии, расположенной в старинном замке, увенчивающем самую высокую точку кантональной столицы Беллинцона.
Сквозь зубчатые стены смотровой площадки открывается вид на озеро Лаго-Маджоре, которое в лучах заходящего солнца кажется особенно романтичным после нескольких рюмок крепкого фирменного напитка.
Для его приготовления собирают грецкие орехи в строго определенный день – 21 июня. Ещё зелеными разрезают их на четвертинки и из расчета 16 орехов на литр настаивают на граппе. Затем добавляют ваниль и еще некоторые специи.
Одно слово, мальвазия – божественный аромат соперничает с божественным же сладковато-терпким вкусом. Напиток опасен: за внешней безобидной притягательностью скрывается водочная крепость.
Писательнице, судя по тому, что она, большая ценительница горячительного, не упоминала его в написанных здесь произведениях (хотя «Тичино» и названия различного спиртного в них встречается не раз), напиток этот не был знаком. Похоже, издержки затворнического образа жизни.
Между тем имя многолетней жительницы Тичино, автора двух десятков романов и множества рассказов, вошло не только в историю мировой литературы, но и стало для швейцарцев своим.
Тысячи черновиков и набросков, оставшихся после кончины Хайсмит, были с превеликим удовольствием приняты в состав Швейцарского литературного архива, который был создан усилиями Фридриха Дюрренматта.
Приняты – вместе с ключом от ее дома в Тичино, ставшим теперь историко-культурным артефактом.
Продолжение следует
Владимир Житомирский
