Фигура Вышинского, конечно, одиозная. Но... кем он был? Прежде всего, это человек системы. Той системы, которая была создана после революции. И белке не выскочить из колеса! Либо ты – винтик этой системы, либо...
10 декабря 1883 года родился Андрей Януарьевич Вышинский – прокурор СССР, министр иностранных дел. Историки отмечают, что Вышинский был единственным образованным человеком в окружении Сталина. До революции он закончил юридический факультет Киевского университета, знал французский, английский, немецкий и польский языки.
Вышинский был официальным обвинителем на знаменитых политических процессах 1930-х годов. И почти всегда и для всех требовал смертной казни. Он даже получил прозвище – "Андрей Ягуарьевич".
На процессах выступал артистично. Вот, в частности, пассаж Вышинского о Николае Бухарине: "Я не знаю таких примеров – это первый в истории пример того, как шпион и убийца орудует философией, как толченым стеклом, чтобы запорошить своей жертве глаза, перед тем как размозжить ей голову разбойничьим кистенем". Кстати, среди прочего, Бухарина обвиняли в том, что он еще в 1912 году (!) начал свою шпионскую деятельность против советского строя.
Политические процессы 30-х годов проходили как театрализованные и массовые представления – в Доме Союзов. И там, где-то наверху, было маленькое окошечко, закрытое черным покрывалом. Говорят, оттуда за судебными заседаниями наблюдал сам Сталин.
В 1938 году во время суда над бывшим главой НКВД Генрихом Ягодой Вышинский обратился к нему: "Скажите, предатель и изменник Ягода, неужели во всей вашей гнусной и предательской деятельности вы не испытывали никогда ни малейшего сожаления, ни малейшего раскаяния? И сейчас, когда вы отвечаете, наконец, перед пролетарским судом за все ваши подлые преступления, вы не испытываете ни малейшего сожаления о сделанном вами?".
Ягода как-то неопределенно отвечает: "Да, сожалею, очень сожалею…"
Вышинский оживился: "Внимание, товарищи судьи! Предатель и изменник Ягода сожалеет. О чем вы сожалеете, шпион и преступник Ягода?". Ответ Ягоды привел всех в остолбенение: "Очень сожалею, что, когда я мог это сделать, я всех вас не расстрелял"...
Вышинский разработал целую теорию судебных доказательств в советском праве, за что, кстати, получил Сталинскую премию. Понятие презумпции невиновности было отменено. Главным доказательством стало признание самого обвиняемого. И обвиняемый сам должен доказывать свою невиновность (!). А при отсутствии доказательств вины судьбу этого обвиняемого определяла "революционная совесть прокурора".
Об этом, в частности, писал Солженицын в "Архипелаге ГУЛАГ". Людей приговаривали к заключению, а то и к расстрелу даже не за действия, а за намерение. Так нечто неуловимое, эфемерное становилось суровым обвинением. "Мы не отличаем намерения от самого преступления и в этом превосходство советского законодательства перед буржуазным!". Это цитата из сборника "От тюрем к воспитательным учреждениям" Института уголовной политики, который вышел под редакцией А. Я. Вышинского.
Еще говорили, что Андрей Януарьевич автор афоризма: в СССР нет невиновных, а есть только неосужденные. Если это и шутка, то весьма остроумная.
После Великой Отечественной войны Вышинского "бросили" из правительства на дипломатический фронт. Говорят, не без участия Берии. Был министром иностранных дел, после смерти Сталина – постпредом СССР при ООН.
Когда в 1948 году ООН принимала Всеобщую декларацию прав человека, глава советской делегации Вышинский заявил: этот проект имеет ряд крупных недостатков, главный из них – отсутствие механизмов, которые бы содействовали осуществлению провозглашенных в документе свобод и прав человека.
Впрочем, критиковали декларацию многие. В частности, австрийский экономист и философ Фридрих Август фон Хайек, лауреат Нобелевской премии по экономике, писал: "Концепция всеобщих прав, гарантирующая крестьянину, эскимосу и, предположительно, даже снежному человеку "оплачиваемый периодический отпуск", показывает абсурдность всей затеи. Если бы у авторов этого документа была хоть толика здравого смысла, они бы поняли, что права, декретированные ими как всеобщие… совершенно недостижимы, а формальное провозглашение их правами является безответственной игрой с концепцией "прав", которая может привести только к утрате уважения к ней".
Во многом справедливо. А Андрей Януарьевич тоже вставил свои пять копеек. Он верно подметил, что, например, статья 20 декларации имеет очень расплывчатый и общий характер, когда говорит, что каждый человек имеет право "получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ".
Вышинский вопрошает у авторов проекта: какие идеи можно распространять свободно и беспрепятственно? Авторы говорят: всякие идеи. На что Вышинский справедливо возражает: ага, значит, можно распространять "идеи" фашизма, расовой ненависти и сеяния вражды между народами?
Что ж, Андрей Януарьевич, пожалуй, прав. Декларация получилась красивая и прекраснодушная, но какая-то уж чересчур эфемерная и нереалистичная.
И напоследок. Конечно, спору нет – фигура Вышинского одиозная. Но… кто такой этот Вышинский? Прежде всего – человек системы. Той системы, которая была создана революцией. Которая началась с "революционного террора", а продолжилась массовым истреблением соратников в 1930-1940-е годы. И не только однопартийцев (в конце концов, они, памятуя об уроках французской революции, должны были предвидеть свой трагический конец), но и ни в чем не повинных людей. И Вышинский был человеком этой системы, действовал в рамках и в идеологии этой системы и был ее заложником. Белке не выскочить из колеса! Может, все-таки дело было не только в Вышинском? Вопрос, конечно, риторический. Но все же…
Владимир Бычков
Источник
