Все давно забыли, что в далёком прошлом (не таком уж далёком) 5 декабря отмечалось как День сталинской конституции.
Кто такой Сталин?
Какая конституция?
Спросите сегодня двадцатипятилетних, тридцатилетних. Вразумительного ответа получить, кажется, невозможно.
А мы в школе к 5 декабря готовились всегда. Делали монтажи — это когда фотография наклеивалась на бумагу и сопровождалась небольшим текстом — «Сталин с ребятами», «Сталин в Кремле», «Сталин с Лениным», «Да здравствует Сталин!», «Да здравствует Конституция!»
Нам внушали с первого класса, что это очень важно — свобода, равенство, братство! Свобода демонстраций, свобода выборов, свобода демократии, свобода религии, свобода...
Право на бесплатное образование, право на жильё, право на здравоохранение.
Жильё действительно стоило копейки. В месяц мы платили за квартиру не то два, не то три рубля. Впрочем, не за квартиру, за комнатку в 11 метров. И жили в коммунальной квартире на пять семей. Мы с мамой занимали небольшую комнату. У тёти Евы с дядей Мишей была комната побольше, 23 метра, но у них трое детей и домработница.
Помню, на одном из уроков (был такой предмет — Конституция СССР) я задал учительнице вопрос: «Вот проходят выборы, но там же всегда один кандидат. Из кого выбирать?»
Учительница задумалась, а потом спокойно ответила: «Если у кого-то из принимающих участие в выборах, есть свой кандидат, он может его вписать».
Уже тогда, в 1951 году, я слышал фразу: «Не важно, как проголосуют, а важно, как посчитают».
Её произнёс мой приятель и одноклассник Миша Гальковский, сын Василия Михайловича Гальковского.
Отец Миши писал тексты для Аркадия Райкина. Мишка был умным, добрым, благородным и всегда меня защищал. Интересно, жив он сейчас или нет?
За жильё платили мало, но оно было никудышным.
В нашем доме (Большая Монетная, 18), два верхних этажа, шестой и седьмой, — это коридорная система. Сорок квартир в одном коридоре. Каждая комната — это отдельная квартирка, но кухни и туалеты были общими.
Да, копейки стоило жильё. Но нередко сложно было назвать его жильём.
Иногда мне мой дом снится.
Эти фотографии по моей просьбе сделал мой сын, когда в очередной раз ездил в командировку в Санкт-Петербург.
Сегодня плохо себя чувствовал. Мы приехали с Маратом Рауфовичем в офис, и понял: если поднимусь в кабинет, я захочу спать. Слабость. Это болезнь.
Ничего не сделаешь.
И поэтому я погулял минут тридцать около офиса. Взбодрился.
Сахар сразу упал — самочувствие стало лучше, и я был способен работать.
Была переписка с Татарстаном, мы обсуждали некоторые аспекты нашего взаимодействия по курсу «Учимся говорить публично».
Каждый день благодарю и мысленно посылаю свою признательность Рустаму Нургалиевичу Минниханову.
Приходил на собеседование парень. Обаятельный, открытый, высокий, мощный, приятный. Чем занимается? Английский преподаёт детям «с нуля».
Ничего не закончил.
Почему?
— Не считаю нужным, язык я и так хорошо знаю.
Впрочем, чтобы преподавать дошкольникам (а он преподаёт дошкольникам) язык, его сильно знать и не нужно. Достаточно триста слов («садись», «встань», «здравствуйте», «до свидания», «пока», «сон», «я люблю тебя», «всё хорошо», «я — школьник» «мама», «папа», «собака», «кошка»… ).
Если триста слов дошкольник выучит, ему для начала будет достаточно.
А парень, видимо, умеет с детьми работать, и его отец тоже преподаёт английский и тоже детям.
Учитель английского пришёл пробоваться на редактора. Диктант написал неплохо, всего девять ошибок сделал. Мы ему сказали проходить «СОЛО».
Как правило, девяносто восемь процентов из тех, кому мы говорим проходить «СОЛО», его не проходят, и, таким образом сами решают свою судьбу, имею в виду работу на нашей фирме.
День прошёл обычно. Вечером, как всегда, смотрел фотографии новых учеников.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян.
P.S. Волнуюсь за Олега Табакова. Вокруг его болезни много домыслов. Одни утверждают, что у него пневмония, другие настаивают на онкологии. Почему бы, действительно, близким не сказать, что с Олегом Павловичем? Почти три месяца Олег Павлович в больнице, а что с ним, какой прогноз, никто не знает.
Конечно, есть понятие врачебной тайны и великие актёры на неё тоже имеют право. Но тогда так и сказать: «Врачебная тайна, актёр просил ничего не сообщать».
Прочем, врачебная тайна у нас никогда не соблюдалась. Откроешь любую газету, а там полно сообщений, кто чем болеет и с каким диагнозом помещён в больницу.
И что бы с вами ни случилось — ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным.
Эрих Мария Ремарк (1898-1970), выдающийся немецкий писатель
