«К черту календарь. ХХ век закончится со смертью Фрэнка Синатры», — пророчески писали еще в 1991 году в своей книге «Великие певцы классической американской поп-музыки» музыкальные критики Дэвид Хаджду и Рой Хемминг. Они ошиблись лишь на пару лет: Мистер Голубые Глаза, Голос, Председатель правления, короче говоря, самый великий эстрадный певец ХХ века умер 14 мая 1998 года. Без Синатры мир живет уже 20 лет — но сборники его песен переиздаются практически ежегодно, ему продолжают подражать и не перестают боготворить. Портал iz.ru вспоминает певца, без которого современная поп-музыка была бы совершенно иной.
Его последними словами были «Я проигрываю». Проигрывать Синатра не любил; и уж точно никогда не сдавался. Ни тогда, когда в конце 1940-х остался без контракта, без денег, без перспектив и был списан боссами шоу-бизнеса в архив. Ни тогда, когда был фактически предан кланом Кеннеди, которому помог прийти к вершинам власти, — причиной послужили так и не доказанные до конца связи Фрэнка с мафией (в случае с сыновьями человека, сделавшего состояние на незаконной торговле спиртным во времена «сухого закона», основание для разрыва несколько даже анекдотическое).
Собственно, в самый день своего рождения, 12 декабря 1915 года, он уже не сдавался — феноменально крупного (больше 6 кг) младенца извлекли акушерскими щипцами; будущий поп-идол не дышал и только смекалка его бабушки Роуз, опытной повивальной бабки, спасла ему жизнь — новорожденного сунули под холодную воду, и он отчаянно заревел.
Синатру часто воспринимают в контексте эстрады ХХ века как «одного из» — среди других великих крунеров. Правда, однако в том, что Синатра был первым — или одним из первых — кто сформировал образ поп-певца, каким мы знаем его последние лет 70. В 1930-е вокалист был всего лишь приложением к оркестру: звездой был солист, руководитель-дирижер (как трубач Гарри Джеймс и тромбонист Томми Дорси, в чьих оркестрах началась профессиональная карьера Синатры). Синатра «перетянул одеяло» на себя, уже в начале 1940-х отправившись в «одиночное плавание». Он мечтал стать звездой равной Бингу Кросби — самому популярному тогда сольному исполнителю на американской эстраде.
Реальность быстро внесла поправки в расчеты Фрэнка: он стал не просто звездой, а символом «бобби-сокеров», как называли в 1940-е девочек-подростков. Истерия, сопровождавшая его концерты, была сравнима только с тем, что происходило четверть века спустя на выступлениях The Beatles. Концерт Синатры в нью-йоркском театре «Парамаунт» 12 октября 1944 года вошел в историю как «беспорядки в день Колумба» — около 30 тыс. поклонниц, не сумевших попасть в зал, устроили дебош на Таймс-сквер. «Это напоминало то ли массовую истерию в средневековой деревне, то ли Крестовый поход детей», — писал тогда обозреватель New Republic Брюс Блайвен.
Чутье не подвело Гудини (кстати, бывшего старше Фрэнка на добрых 20 лет): после череды неприятностей (временной потери голоса, разрыва с первой женой, конфликта со студией Columbia и, как следствие, падения популярности), Синатра словно феникс возродился из пепла. И снова он стал одним из пионеров — на сей раз осваивавшим реальный Дикий Запад, площадки казино всего несколько лет как появившегося Лас-Вегаса.
Фрэнк Синатра никогда не заигрывал с новой музыкой, ворвавшейся в мир в середине 1950-х. «Рок-н-ролл пахнет фальшивкой. Его поют, играют и пишут по большей части слабоумные подонки, а благодаря своей почти имбецильной монотонности и похотливым мерзким текстам он сумел стать боевой музыкой каждого хулигана с бакенбардами на белом свете», — так витиевато Синатра характеризовал ее в 1957 году. Нелюбовь, впрочем, не была взаимной: Элвиса не было бы без Фрэнка, и сам Пресли прекрасно это понимал. Да и сам Синатра умел быть справедливым: спустя десяток лет после своей тирады он спел битловскую Something — и как спел! — назвав ее одной из величайших песен, сочиненных на его памяти (правда, по ошибке приписав авторство Леннону и Маккартни, а не написавшему ее Харрисону).
По иронии судьбы рок-н-ролльщики гурьбой потянулись на открытый Синатрой в 1960-м лейбл Reprise. Не в последнюю очередь благодаря тому, что Председатель правления (прозвище взялось именно оттуда) считал необходимым предоставлять артситам не только творческую свободу, но и права на их записи — в те времена такое отношение было едва ли не революционным. На Reprise выходили американские издания The Kinks и Джими Хендрикса, T. Rex и Jethro Tull, Нила Янга и Fleetwood Mac.
Сами рокеры, несмотря ни на что, всегда относились к Синатре с благоговением. «Фрэнк никогда не любил рок-н-ролл. Но рок-н-ролльный народ любит Фрэнка Синатру, потому что у Фрэнка Синатры есть то, чего мы все хотим: кураж и поза. Рок-н-ролл играет в крутизну, но этот парень... в общем, он Босс. Босс боссов. Мужик. Большой папочка. Я бы не стал его задирать, да и вам не советую», — сказал вокалист U2 Боно (записавший с Боссом и Папочкой в почтительном дуэте I’ve Got Your Under My Skin Коула Портера), представляя 79-летнего Синатру на получении им специальной премии «Грэмми» в 1994 году.
А ведь еще нельзя забывать и о Синатре-актере — многие поп-певцы снимались в кино (с разной степенью успеха), но лишь Фрэнк сподобился «Оскара» (за роль рядового Маджио в «Отныне и во веки веков» Фреда Циннемана, 1954 год). Даже не самые удачные фильмы с участием Синатры приобретали культовый статус — не все, возможно, помнят, но именно Фрэнк был оригинальным Дэнни Оушеном в фильме Льюиса Майлстоуна 1960 года, хотя и провалившемся в прокате, но спустя 40 лет вдохновившем Стивена Содерберга на новую версию с Джорджем Клуни (на сей раз — мегауспешную).
Даже через 20 лет после своей физической смерти Синатра незримо присутствует в поп-культуре уже XXI столетия — образ улыбчивого итальянского красавца в шляпе продолжают эксплуатировать и в модной индустрии, и в шоу-бизнесе, и в рекламе. О нем продолжают писать книги — есть даже монография, рассматривающая танцевальные таланты Фрэнка (в общем, справедливо — не зря он не боялся показываться в одном кадре с великим эстрадным танцором Джином Келли).
Сами песни из его репертуара давно уже отделились от своих авторов и вошли в массовое сознание просто как «песни Синатры» — и когда знаменитую My Way исполняли панк-рокеры, вроде Сида Вишеса или Нины Хаген, в первую очередь они, конечно, подразумевали Мистера Голубые Глаза, а не написавших ее Пола Анку и Клода Франсуа. И песни эти продолжают слушать: компиляция Sinatra: Best of the Best, вышедшая в начале 2010-х разошлась трехмиллионным тиражом только в США — не все мелькающие в светской хронике рэперы и р-н-б дивы могут рассчитывать на такой успех. Синатра остается вершиной — недосягаемой, и потому вызывающей восхищение и благоговение.
Владислав Крылов
