Сегодня в московском кинотеатре «Октябрь» покажут фильм «Кровь» Амата Эскаланте. Показ представляет фестиваль «Зеркало», где мексиканский режиссер возглавлял международное жюри. В свои 38 лет он обладатель наград за лучшую режиссуру в Канне и Венеции. С Аматом Эскаланте побеседовал Андрей Плахов.
— Принято считать, что вы вместе с Карлосом Рейгадасом представляете новое поколение мексиканских кинематографистов, в какой-то степени оппозиционное по отношению к более старшим Альфонсо Куарону, Гильермо дель Торо и Алехандро Гонсалесу Иньярриту. Это так?
— На самом деле мы все друзья, и старшие товарищи нас поддерживают, а мы их уважаем. Все мы исходим из того, что у каждого свой голос и нет общих путей. Да, в своем стремлении покорить большой Голливуд некоторые мексиканцы идут на жертвы и определенные компромиссы. Мы с Карлосом не столь мотивированы подобными целями. Хотим снимать на родине более личное кино, скорее востребуемое европейскими фестивалями. Но так или иначе важно, что мексиканские таланты признаются и на «Оскаре», и в Канне. А вот у еще более старшего поколения мексиканской режиссуры этот успех нередко вызывает что-то вроде ревности.
— Вы были ассистентом Карлоса Рейгадаса на фильме «Битва на небесах», и в том же самом 2005 году появилась ваша дебютная картина «Кровь», причем они явно перекликаются если не сюжетно, то стилистически и по атмосфере…
— Карлос помог мне войти в киноидустрию, но не потому, что я член его кинематографической семьи. Просто ему нравится то, что я делаю.
— А делаете вы, как показали ваши дальнейшие фильмы, все же нечто другое, нежели он. В ваших работах больше насилия и трансгрессии, и они более жанрово окрашены. Вы согласны?
— Начиная работать над фильмом, я часто отталкиваюсь от местной криминальной хроники, от жизни маленьких городков, часто снимаю исполнителей-непрофессионалов, которые играют почти что сами себя. Но в своей дальнейшей структуре фильмы развиваются не по линии чистого реализма, в них много гротеска и фантастики. И да, я люблю жанр: нуар, вестерн, хоррор, меня эти вещи больше вдохновляют, чем Карлоса.
— Именно поэтому, признаюсь, я сначала удивился, узнав, что вы большой поклонник творчества Тарковского.
— Мне стыдно сравнивать себя с Тарковским. Но он действительно меня вдохновлял и продолжает это делать. В своем творчестве он всегда ищет новые выразительные средства, и я, пересматривая его фильмы, всегда нахожу в них новые потрясающие детали, сильные эмоции и мощную визуальность. Я тоже пытаюсь делать захватывающие вещи, насколько это возможно. Первый фильм Тарковского, который я увидел на большом экране,— «Ностальгия», затем «Иваново детство», и оба меня глубоко впечатлили. Но особенно часто я обращаюсь к «Солярису» с его удивительным сплавом психологической реальности и фантазии. В нем присутствует то, что невидимо, чего не расскажешь словами, что есть самая большая тайна. Работая над своим последним фильмом «Дикая местность» («Неукрощенные»), я пересматривал «Солярис». Эта картина вводит зрителя в транс, почти гипнотизирует его. И «Зеркало» я снова пересмотрел, и еще раз восхитился тем, как Тарковский конструирует свой художественный мир.
— Чем вы объясняете кинематографический взрыв в Мексике?
— Это очень богатая страна во многих смыслах, в ней много жестоких и драматичных социальных контрастов и много художественно одаренных людей. Им помогает то, что у нас функционирует новая система, согласно которой 10% налогов разного рода компании могут вкладывать в кинопроизводство.
— Сколько фильмов производится в Мексике и каков в среднем их бюджет?
— В стране снимается ежегодно 130 фильмов, средний бюджет $700 тыс.
— Государство как-то пытается их цензурировать?
— Нет. Но каждый проект, претендующий на «налоговое» финансирование, должен быть одобрен правительственной комиссией Мексиканского института кино и проверен налоговой службой на предмет предотвращения коррупции. Половина моих фильмов — в том числе «Эли» и «Дикая местность» — частично финансированы таким образом.
— И у вас нет проблем с тем, что эти фильмы изображают мексиканские реалии совсем не в радужном свете?
— Бывало, что еще до премьеры на международном фестивале так называемые патриоты развязывали кампанию в прессе, говоря о том, что мои картины позорят Мексику. Иногда возникают вопросы и у спонсоров. Например, если это компания, выпускающая колу, то ее логотип стоит в титрах фильма. А раз фильм мрачный, им кажется, что тень от него падает и на колу, а ее имидж должен быть светлее.
