Я настолько устал в воскресенье, что весь понедельник провёл дома.
Сказалось нарушение режима: поздний сон и раннее вставание.
Евгений Алексеевич Никитин сообщил мне, что его не будет в понедельник. И я решил не приходить – надо отдыхать. И это, в общем, получилось.
Мне посчастливилось посмотреть удивительно приятный сон.
Не могу вспомнить, при каких обстоятельствах я встретил в Москве несколько учителей из татарских школ, да-да, из школ Татарстана. (Понимаю, почему из Татарстана, мы с ними сейчас взаимодействуем, и там все сейчас проходят «СОЛО».)
И я веду этих учителей по Москве. Мы почему-то идем по Никольской улице, жутко обшарпанной, старой, грязной, прямо с открыток 18-го или 19-го веков. Облупленные дома…
И недалеко от церкви на Никольской улице (церковь на Никольской улице действительно есть, и рядом была Славяно-греко-латинская академия, в которой учился ещё М. В. Ломоносов; потом там же рядом было здание Архивного института) почему-то мы просто так выходим во двор, и через другой проходной двор, зачем-то открываем двери и оказываемся в школе.
В потрясающей школе. Лестничные пролеты большие, высокие потолки, чистые окна…
И к нам приходит директор.
И я его знаю. То ли это Евгений Александрович Ямбург, то ли Семён Рувимович Богуславский. И скорее всего он больше похож на Леонида Исидоровича Мильграма.
Мы здороваемся с ним, мы вроде знакомы, но не близко. Я много о нем слышал. Он принимает меня и моих татарских учителей как своих родных, водит по школе, все дети улыбаются, смеются, мы рассуждаем, как надо учить детей. Мы слушаем выступление оркестра.
И я вижу везде фотографии бывших учеников. Среди них Серёжа Муратов. Я говорю:
– Серёжа болеет. Ему уже за 80.
– Как болеет? – директор берёт телефон, звонит и говорит:
– Серёжа, приезжай немедленно сюда. Мой ученик должен быть здоровым.
Передает трубку мне, и я слышу голос Сергея Муратова:
– Где ты? Давай, может быть, действительно приеду.
Я вспоминаю, что мне надо учителей скоро отправлять куда-то, и весь в замешательстве: как буду раздваиваться между учителями и Серёжей?
Учителя мне говорят:
– Да, конечно, оставайтесь в школе, ждите Сергея Александровича Муратова. Он же профессор факультета журналистики, ваш друг, он болеет, он важнее. Мы же не маленькие, сами дойдём куда надо…
Мы идём с директором и говорим, что должны быть знакомы давно, ещё при Симе Соловейчике.
Директор мне рассказывает о себе.
– Сколько мне лет? Восемьдесят.
А я говорю:
– Ой, а мне семьдесят три года.
– Мальчишка! Сколько ты ещё можешь сделать! – комментирует мой возраст директор. И так требовательно произносит: - Иди в школу работать. Иди. Это потрясающее дело. Самое лучшее, что есть на свете, - учить людей. Что может быть лучше?!
А я ему отвечаю:
– Как жалко, что в вашей школе не учился Сергей Капков.
- Кто такой Капков? Я не знаю. В моей школе учился Шмулевич, очень талантливый человек, ко всему талантливый, гуманитарий и технарь одновременно. Я тебя с ним познакомлю.
И тут я просыпаюсь…
Такой вот сон был. А перед сном смотрел список учеников. Всё понимаю: ведь я последние дни думал о Сергее Александровиче Муратове, своём друге, о новом заместителе министра связи Марке Михайловиче Шмулевиче, об учителях из Татарстана… Всё переплетается!
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Самое интересное, что с Марком Михайловичем Шмулевичем я познакомился. Когда-нибудь о том, как мы познакомились, как встречались, о чём говорили и как говорили (это важно) напишу отдельно. Пока могу лишь констатировать: в руководстве МинСвязи появился ещё одим умный, талантливый, деловой и обаятельный чиновник. У Николая Никифорова появился зам на котогого, как мне кажется, положиться.
и Владимир Владимирович Шахиджанян
«Трать время на работу, отдых, развлечения, но не теряй времени. (Затрата времени на сон не сокращает общего времени бодрствования в жизни.)». Всеволод Евгеньевич Михальцев (1917-2001), профессор, преподаватель МГТУ им. Баумана
