21–22 июня, суббота – воскресенье. С некоторым запасом, чтобы наверняка не опоздать, вышел из дома, чтобы ехать в аэропорт. Все было точно рассчитано, но человек предполагает, а располагает только «Аэрофлот». Самолет не вылетел ни в 19.20, ни, как объявили, в 20.20, ни в 21.50. Пассажиры довольно быстро узнали, что с самолетом непорядок, к нему подъезжал наряд МЧС, потом наряд пожарников, машину отбуксировали, видимо, неисправна, но пассажирам что-то врали, гоняли с одного этажа на другой, потом объявили, что вылет в 6 утра. Возникло несколько слабых скандалов. В результате их я сначала добыл талон на бесплатную бутылку воды, потом — талон на 490 рублей, чтобы поесть в любом кафе «Шереметьева». В час нас отвезли в хорошую гостиницу в аэропорту, но через два часа подняли. Вряд ли кто-нибудь уснул. Главное достижение здесь — это умение что-то выудить, полагающееся по закону, из компании. Вслух и официально ничего не объявляется, но, когда просишь талон, на стойке не отказывают. Главное, оказывается, знать. С какой ненавистью в глазах выдал мне талон на питание представитель «Аэрофлота»! Будто я граблю не только компанию, не самую дешевую в мире полетов, но его лично. С присущими мне подозрительностью и недоверием сразу сообразил, как можно с выгодой для аэропортовских торговых работников и выдавальщика талонов получать дополнительный доход.
Гостиница была чудная, дорогая, жалко, побыл здесь мало.
Как ни странно, я особенно не страдал. Я даже люблю эту отстраненность от жизни, которая возникает где-нибудь в аэропорту. Здесь можно спокойно почитать, а потом и поговорить о жизни со случайным попутчиком. Сколько же в стране всего происходит!
Сразу же, достав шестой номер «Нового мира», который только что мне дал Андрей Василевский, принялся его читать. Начал, конечно, со статьи Аллы Латыниной, которую она написала о новом романе Захара Прилепина о Соловках и узниках знаменитого лагеря СЛОН. Как всегда, статья Латыниной хорошо оснащена, интересна, с многими течениями. Если коротко, она раздражена отдельными мыслями Прилепина. Хотя бы тем, что он утверждает, что не совсем-то уж — скажем мягко — ни за что сидели в лагерях политические узники. Раздражена, что Прилепин с его романом, который читается и продается, не из ее либерального лагеря, что слишком многое в романе, несмотря на ряд, с точки зрения Латыниной, нестыковок, получилось, и получилось блестяще. Немножко досталось в статье Володе Бондаренко, который одним из первых роман рецензировал.
Роман, конечно, в ближайшее время попадется, и как попадется, стану читать.
Среди мучеников «Аэрофлота» на нашем рейсе была не только прелестная дама с собачкой, у которой (у собачки) заканчивалась ветеринарная справка, но также и два совершенно молодых черкеса. Парни были в спортивных кепках и спортивных костюмах. В тот день они закончили училище МЧС, получили звания лейтенантов.
— А чего не остались на бал выпускников?
— А мы не пьем. . .
Не хочется, конечно, аннотировать весь «Новый мир», посмотрел мельком, но по всей конструкции и набору авторов он все отчетливее превращается в журнал еврейской интеллигенции. Так складывается наша литературная жизнь.
Во время очередного перемещения нашего экипажа пассажиров от одной стойки регистрации к другой разговорился с еще одним, как и я, горячим активистом прав пассажиров. Оказался врач-реанематолог и акушер в одной из местных больниц. Наговорились всласть. Во-первых, узнал много нового о здоровье трудящихся, о состоянии наших городских и районных родильных домов, тех, которые пока не оказались в зоне взгляда телевидения, покорно шествующего за президентом. Есть, конечно, аппаратура, но часто нет лекарств, нет обслуживающего персонала, к любому самому тонкому аппарату приходит все один и тот же дядя с отверткой и клещами. Много говорили о воде, питании. Звать парня очень незатейливо — Иван, у него трое детей, интересная биография, отец священник. В наше время почти из любой биографии можно сделать роман.
В Минеральных Водах — чистый, ухоженный аэропорт, утро, несколько горных кряжей на горизонте. Меня, как и обещали, встретили. Очень милый, немолодой, как и я усатый, просторный Вячеслав Иванович. Впервые я здесь, из окна автомобиля, огляделся: огромная долина, как бы очерченная несколькими горными вершинами.
Живу в общежитии, в хорошем номере для важных, видимо, гостей, все есть, даже набит продуктами холодильник. Утром начал с банки «каймака», я никогда подобного не пробовал; уже съев двухсотграммовую порцию, надел очки и обнаружил на этикетке надпись: жирность 20%. Немножко поспал — все время с ощущением, что чего-то не успею. Тем более что, когда ехали из аэропорта, неподалеку от общежития видел некий солидный, в античном стиле портал и надпись: «Место дуэли М. Ю. Лермонтова».
Пятигорск город чудный, зеленый, город-парк, на центральной улице, где мое общежитие, насчитал как минимум три вуза. На другой стороне, через дорогу «Макдоналдс» и несколько ресторанов. Обедал в каком-то павильоне, на террасе с названием, кажется, «Хачапури», съел роскошное, лучшее в мире, харчо и салат из овощей — 280 рублей. Сидело несколько мужских компаний — на столах много еды, минеральная вода. Не пьют, вот поэтому, видимо, так активно размножаются. Молодцы.
Здесь все в парке. «Место дуэли» действительно у подножья горы Машук, метров пятьсот от основной улицы — улицы Калинина — Пятигорска. Большая зеленая, вымощенная красивым камнем, поляна. Здесь же обелиск с бюстом поэта. По углам площадки, на которой его поставили, нахохлившиеся, плачущиеся орлы. Это один из лучших памятников поэту, который я видел. Здесь же еще и небольшой памятный знак — место дуэли. Вспомнил «Героя нашего времени», пожалуй, мой любимый русский роман, и сцену дуэли. Как же надо уметь предсказать собственную смерть! Но и жизнь тоже. В 26 лет уже стать великим поэтом и написать такой роман. Я-то представляю, сколько за всем этим еще и работы, а наши студенты и молодые гении думают, что великий поэт танцевал мазурку и скандалил на великосветских балах, а все родилось как бы само по себе. Но ведь сколько надо потратить бессонных ночей и вечеров, чтобы без компьютера написать столько страниц!
Весь оставшийся день спал в общежитии и смотрел телевизор. Сегодня день начала Великой Отечественной войны. По телевизору днем огромная передача, в том числе и об американской помощи, о ленд-лизе. Впервые, пожалуй, так много было сказано о потоке машин, самолетов, пушек, танков, который шел из-за рубежа. Война уже далеко — наступило время объективизации былого. Вечером — опять Украина, лучше там не стало. В аэропорту от кого-то я слышал, что из этих кавказских мест каждую неделю уходит огромная фура с гуманитарной помощью: медикаменты, еда, вода, одежда. Видимо, на Юго-Восток просачиваются и российские добровольцы. Также из разговоров: уже обратно в эти места привезли чуть ли не 20 гробов.
