В Пицунде спросил у Волика Рецептера: «Ты не знаешь, что с Юрским?» Он как-то насупился. Потом через несколько дней опять спросил. Он помолчал, потом сказал: «Я тоже странно существую в театре — почему никто не спрашивает: а что с Рецептером?». И я понял, что я его обидел.
Гера Дробич в Пицунде рассказал современную народную байку. Интеллигент подходит к винному магазину — там длинная очередь. К нему подруливает алкаш: «Что, водочка нужна? Давай червонец, достану». Интеллигент мается, потом дает десять рублей — стоимость бутылки. Алкаш исчезает, потом появляется с бутылкой. И передавая ее, говорит: «Что, крепко вас прижали?»
Интервью Петренко для «Огонька». Есть какая-то объективная закономерность, что даже мои доброжелатели не могут прямо сказать «хорошая пьеса», «прекрасный автор», «замечательно написанная роль»… Подсознательно что-то мешает. Видно, не такой уж я замечательный, как они мне об этом говорят.
«Считайте, что я вызвал вас на дуэль — и промахнулся. А вы попали».
Газета тут же, не отходя от кассы, демонстрирует эту самую фигуру умолчания. Ведь наверняка Икрамов хотел написать о том, что отца его расстреляли, несмотря на ленинскую поддержку. Но на это пока гласность не распространяется.
Хорхе Луис Борхес[1]. Из интервью:
«Сон — это начальная [первичная] художественная деятельность, это маленькая театральная пьеса. Когда мы спим, мы одновременно театр, пьеса, зритель, автор. Это самая древняя художественная деятельность [творчество] людей, самое древнее художественное произведение людей… и животных, потому что они тоже видят сны».
«Старость прекрасна и спокойна, спокойнее молодости. Молодые хотят стать Гамлетом, Раскольниковым, Байроном или Бодлером. В моем возрасте я уже не боюсь, что стану Гамлетом или Раскольниковым. Я только Борхес, и иногда это намного трудней».
4.IX
Название пьесы — «Год назад». К человеку, которого год назад не признавали, приходит тот самый непризнающий и предлагает ему всю свою помощь и поддержку. Человек не хочет ее брать из его рук. Но тот, другой, предлагает ему не возбуждать дело, а тихо пойти на сотрудничество. Это лучше, чем придет новый начальник, и ему снова надо все доказывать. А он, этот старый, уже все знает, и дело можно сразу защитить. Что-то от «Дерева под окном моих родителей».
«Сейчас я обдумываю вопрос: нужна ли афористическая речь на сцене и нельзя ли путем заикающейся речи, перескакивающей с предмета на предмет, создать насыщенную роль. Мне хочется создать Театр Ломкой фразы».
Юрий Олеша.
7. IX
Во сне. Я звоню и прошу Антонину Дмитриевну. Мне отвечают:
— У нее мертвый час. Она умерла.
— Спасибо, — говорю я и вешаю трубку.
Вчера был у Игоря Попова[2]. Оля Дзисько[3]. Оля рассказывала, что на гастролях театра Советской Армии в Одессе после первого акта «Идиота» стали уходить зрители. Им говорили:
— Зачем вы уходите? Во втором действии самое интересное.
Одесситы: «Что там интересного? Деньги все пожгли. Что там может быть интересного?!»
Веня Балясный[4] рассказал об Алексее Николаевиче (Арбузове). Он водил его к какому-то профессору, тот осмотрел его и ничего утешительного не сказал. Идут обратно.
Арбузов: «Если бы я сейчас поехал бы к морю — все бы прошло. Начал бы купаться — все бы прошло».
Веня (указывая на бассейн «Олимпийский»): «Алексей Николаевич, пока вам к морю нельзя, купайтесь здесь. Запишитесь в бассейн».
Арбузов: «Купаться без пейзажа?!.»
(Королевская фраза!)
«Мы живем в интересное время. Все время». «Я все время живу в интересное время».
Встретил Лешу Пьянова. Ехал в его редакционной машине. «Я двух редакторов схоронил. Знаешь, на кладбище между могилами Дубровина и Семенова стоит памятник “Пьянова”. Мистика!»
Слушали американцев-джазистов: Гровера Вашингтона-младшего и слепого пианиста. Рядом: «Они играют — кладут рельсы и по ним едут, а Лукьянов только по рельсам». Я: «Он дает сто звуков, попутно задевает еще сто и еще на двести намекает и триста имеет в виду».
Шестидесятники Лукьянов, Бриль играли плохо. У них комплекс перед американцами. Они играют и стесняются, думают: «Я говно, а он американский джазмен». Это еще с 60-х в них. Не вытравишь. А молодой, 23-летий саксофонист дует без стеснения. И побеждает. Вашингтон его целует, а Германа спрашивает, как зовут.
Смотрели фильм Абуладзе «Покаяние»[5]. Притча про Берию. Фильм кончатся тем, что появляется Верико Анджапаридзе — символ интеллигенции Грузии — и говорит: «Если дорога не ведет к храму, зачем она?..» И эта же Верико — символ интеллигенции Грузии — приветствовала Брежнева в Тбилиси, говорила ему, что он великий человек, благодарно смотрела в его глаза, простирала руки… Как понять эти символы интеллигенции?..
30.IX.86
Ну вот. Я не поехал в Италию. Та же схема, что в Грецию. «Надо ждать. На вас нет решения». Но уже все понятно. И Валера со мной разговаривает сухо и вальяжно одновременно. Мерзкое ощущение. Человек второго сорта. Перестройка на мне не сработала. Конечно, я буду писать, хлопотать, но положение отвергнутого, докучливого просителя унизительно. «Довели человека до смелости».
Мне предложили выступить в документальном фильме «Кто диктует моду»[6] как автора «Взрослой дочери». Высказаться о молодежной моде. Потом не звонят. Через пару дней позвонили, и режиссер рассказал. Они снимали «металлистов» на Павелецком вокзале, и милиция их загребла. Арестовали пленку. Не помогли документы телевидения. Теперь надо ждать, пока пленку проявят и посмотрят. Интересно, как в истории самого фильма отражается то, о чем сам фильм. Тут уже надо сказать так: «Двадцать лет понадобилось — и ничего».
Давно ли мы сами не знали?..
А если самим рассказать…
«В этом письме обсуждается и развивается точка зрения, которую кратко можно сформулировать в виде следующих тезисов:
- В настоящее время настоятельной необходимостью является проведение ряда мероприятий, направленных на дальнейшую демократизацию общественной жизни страны. Эта необходимость вытекает из существования тесной связи проблем технико-экономического прогресса, научных методов управления с вопросами свободы информации, гласности и некоторых внешнеполитических проблем.
В течение последнего десятилетия в народном хозяйстве нашей страны стали обнаруживаться угрожающие признаки распада и застоя, причем корни этих трудностей восходят к более раннему периоду и носят глубокий характер.
Проведение демократизации по инициативе и под контролем высших органов позволит осуществить этот процесс планомерно, следя за тем, чтобы все звенья партийно-государственного аппарата успевали перестроиться на новый стиль работы, отличающийся от прежнего большей гласностью, открытостью и более широким обсуждением всех проблем».
6.X
Позвонил Эдюля Успенский: «Славкин, не по средствам живете. Зарабатываете много, а квартира у вас маленькая, мебели нет…»
«Он прав, сволочь!»[7] (А. Платонов.)
«Два несравнимых между собой психологических состояния переживает человек, если он только п о к а з ы в а е т или если в ы п о л н я е т с а м. У человека п о к а з ы в а ю щ е г о есть известная уверенность, есть легкость и нет той ответственности, которая лежит на человеке д е л а ю щ е м. Благодаря этому показывать всегда легче, чем д е л а т ь самому, и п о к а з почти всегда удается. Вахтангов владел психологией п о к а з а в совершенстве. Однажды, играя со мной на биллиарде, он демонстрировал мне свою удивительную способность. Мы оба играли неважно и довольно редко клали в лузы наши шары. Но вот Вахтангов сказал:
— Теперь я буду тебе п о к а з ы в а т ь, как нужно играть на биллиарде! — и, переместив психологию, он с легкостью и мастерством положил подряд три или четыре шара. Затем он прекратил эксперимент и продолжил игру по-прежнему, изредка попадая шарами в лузу».
Мих. Чехов. «Путь актера»[8].
23–25. X
Ленинград
Битов и Герман рассказывали мне о своих зарубежных путешествиях. Леша первый раз. Андрей после 8 лет невыезда. Леша ездил в Париж. «Меня водили в лучшие рестораны. Знаешь, я ни разу вкусно не поел. На второй день заболел живот от этих устриц. У меня была куча денег. Съехались родственники со всего света. Бабушку девяносточетырехлетнюю привезли из Америки. Перед самолетом я отдал непотраченные деньги. Ну, купил видео, сыну игрушку за 400 франков. Я не понимаю. У них я вхожу в магазин — висят плащи, и у нас они висят. Меня оставляли еще на неделю, в посольстве визу продлили, но я поехал домой. Знаешь, что я тебе скажу, — в пятьдесят лет поздно все это осваивать». А Андрей (он был на фестивале искусств в Западном Берлине) сказал коротко: «Шок туда и шок обратно».
И еще про Битова. «Я никогда не считал “Доктора Живаго” великим произведением, там много банальностей, соцреализма… Но если оно породило вальс из американского фильма “Доктор Живаго”[9], значит, в нем есть эмоциональная сила. Этому я завидую как писатель. Я однажды запил от зависти».
Италия. 8–17.X
«Достоинство нации в том, чтобы иметь двадцать сортов мороженого».
Из ощущений: «Я презираю не их — себя!»
И снова, как почти двадцать лет назад в Швеции, я удивился на тех, кто был во много раз больше меня за границей, но ничего не понимает в западной жизни. Мой сосед по номеру, ленинградский писатель Шалимов, был и в Америке, и работал в Марокко или еще где-то… В Риме у нас в номере был телевизор. Переключение программ (19!) идет нажатием одной и той же кнопки. Я быстро в этом разобрался и стал переключать. Шалимов стоял за моей спиной и смотрел. Потом сказал: «Только притронешься, а уже переключается… Наверное, неисправный».
«Я хотел бы жить и умереть во Флоренции…» Но уже рифма на «Париже».
Я жаловался на дороговизну хороших брюк: «одна ширинка 98.000 стоит».
В ресторане в Риме наша туристка склоняется над вазой: «Это что за цветок?» — «Это салат».
На этот раз меня посетила апатия. «Такая разница, что все равно, где гулять, и все равно, что покупать».
Турист все время ищет туалет. В Галерее Уффици. «Пройдете Боттичелли. Увидите скульптуру III века (Лаокоон), и вниз — там уборная».
Я жаловался Валере, что на Галерею Уффици было всего полтора часа. Он сказал: «Что это за время!.. Я один каталог два часа смотрел».
Как ни странно, Жуков один раз удачно сострил. Во Флоренции нас поселили далеко от центра. И вдобавок в номерах не было телевизора. Он сказал: «…из зрелищ одно биде».
9.XI.86
«Хочется уловить неуловимое, а все улавливают уловимое. В этом бессилие драматурга».
Из разговора в поезде: «Всю жизнь нам говорили, что Отечество — это не мы. Не Мейерхольд, не Бабель, не Любимов, не Битов… «А кто?» — спрашивали мы. И те говорили: «Ну, я». Мол, я не говорю, что я — Отечество. Но для тебя — я».
В поезде же. Диалог. «Что это за покойник?» — «Это мертвый человек, мудак».
- Я к нему работать не пойду. Даже если мне миллион предложат.
- Если в месяц — иди. Через месяц уйдешь.
«Он работал круглые сутки, не отрывая головы от пера».
21.XI.86
«Если можно, то не надо».
«Я бы написал монографию, если бы умел писать. И читать. А то написать-то я напишу, а вот прочитать уже не смогу».
«Эгоист — он влюблен в свою любовь. В себя, любящего».
22.XI.86
С Люськой вчера были на спектакле театра «Манекен»[10] Толи Морозова. Чистый, светлый спектакль. Когда мы пошли поздравлять актеров, я сказал: «К вам пришли инвалиды художественной самодеятельности, калеки студенческого театра».
23.XI.86
Говорил с Гришей, сказал:
- Гриша, надо встретиться, потому что, во-первых, много есть чего сказать, а во-вторых, некому.
Реплика Нины: «Сейчас коньяком уши намажу…»
Намечается исследование, посвященное изменению тона анекдотов. Я бы назвал это явление — постчЁрный юмор.
Примеры.
Муж хоронит жену. На кладбище его спрашивают: «Наверное, тяжело потерять жену?»
Он отвечает: «Тяжело. Очень тяжело. Практически невозможно».
Второй. Впрямую не относящийся к чернухе. Но, может быть, в этом и есть черты нового стиля.
В магазине.
- Можно взвесить триста грамм колбасы?
- Вы принесите, мы взвесим.
Полная безнадежность исправить положение рождает новую веселость. Веселость от отчаяния. Если все бесполезно, чего нервничать. Феномен, описанный в моэмовском рассказе. Это ощущение мы пытались вызвать в «Серсо».
Чернуха была связана с обострением ситуации. Сейчас — чего обострять, дороже выйдет.
«Предыдущее поколение (наши отцы) искали оправдание своей жизни в том, что уговаривали себя — “все хорошо”; следующее оправдание своим изломанным жизням — “все равно ничего не получится”».
«Чем похож сегодняшний момент на 56-й г.[11] Тогда реабилитировали несправедливо репрессированных. Сейчас реабилитируют тех, кто когда-то был обвинен (несправедливо) в бездарности, в пошлости, в криминальных намерениях по отношению к власти. Они не сидели, но были задвинуты. Теперь их реабилитируют. Бек, Набоков, Гумилев, Юлий Ким, Герман, Сокуров, Абуладзе, Битов… Духовная реабилитация». Пахнуло романтизмом от этой цитаты.
Хрущев, реабилитируя невинно осужденных, сам в свое время участвовал в посадках. Феликс Кузнецов, поддерживающий публикацию Набокова и Гумилева, разгромил «Метрополь».
Прекрасный эпиграф для статьи о «новой волне» (к примеру):
«Я очень верю тем, кто описывает его не таким, каким я его знала». (Ахматова о Модильяни.)
«На вас просто можно расхохотаться от смеха».
«Сыктывкарский паркер, каракалпакские джинсы, кокчетавский сервелат».
27.XI.86
Были у Гербер после просмотра фильмов ее сына Саши. Накануне Гербер хвалила фильм Миндадзе–Абдрашитова «Плюмбум»[12]. Я сказал: «Она говорила о фильме так восторженно, как Менделеев мог бы сказать об элементе такого же названия».
Алла рассказывала, что недавно ей позвонил ее старый знакомый и сказал: «Алла, у тебя есть взаймы 3 р.?» «Да», — сказала Алла. Я продолжил сюжет. «Тогда я беру такси и выезжаю». И еще одно продолжение. Приезжает за деньгами. Оказывается, у него были все купюры пятидесятирублевками и сторублевками, а ему нужна была трешка. («Вокруг света на такси»).
Негодяи мои друзья! Васильев, Зерчанинов, Горин были в Манеже на встрече рокеров новой волны и представителей старшего поколения — Вознесенского, Быкова, Градского — и мне не сказали. Хорошо выкрутился Гриша от спора с молодыми. Его спросили — что он думает о, к примеру, Мамонове. Гриша сказал: «Ребята, вам первый раз дали трибуну. Я не хочу отнимать у вас время. Лучше спойте еще».
Гриша сказал о том, как сформулировал Кривин[13]: «Раньше нам говорили полуправду и сейчас. Но раньше она была к нам повернута ложью, а теперь правдой. Но это та же полуправда». Я развил: «Черно-белый шар. Теперь он белой стороной. Но это не значит, что он весь белый. Он такой же — черно-белый».
Сегодня был у Гриши. Опять делились взаимным тупиком. Не работается. Гриша: «Я хочу с тобой посоветоваться». Я: «Гриша, у меня то же самое, но в отличие от тебя мне посоветоваться не с кем».
Вчера на вечере встречи в ВААПе Галин говорил: «Пьеса “Тамада”[14] вам не подойдет. В ней 67 действующих лиц». Я добавил: «Вместе со зрителями», — и имел большой успех.
Свое состояние творческое я так описывал Грише: я поднял фигуру над доской и боюсь ее поставить. Лучше сделать ошибочный ход, чем затягивать висение фигуры над доской.
В Доме кино на премьере Квирикадзе[15] встретил Гену из Новосибирска. Там он организовал дискотеку, теперь работает в «Комсомольской правде» в лаборатории социальных идей. «Первое время все кричали правду» в «Двенадцатом этаже»[16]. На последнюю запись я уже не пошел. Я думаю, сейчас прав тот, кто молчит и делает».
«Я думаю, что элементы одного и того же мироощущения можно обнаружить и в словах героя романа В. Аксенова «Звездный билет» (1961), мечтавшего «крушить ломом старую стену». Это желание приходится на фазу растекания культуры».
«Архитектура 20-х годов — это декорация к самодеятельному спектаклю, разыгрываемому в горизонтальной плоскости для Запада и названному «у нас не хуже, чем у вас». «Архитектура 30–50-х годов — это вертикальная декорация к государственному спектаклю, разыгрываемому для власти и названному «нигде в мире так, как у нас». «Тот факт, что спектакль 20-х годов разыгрывали блестяще одаренные люди, существа дела не меняет»[17].
9.XII.86
Позвонил Юрский. Странный звонок. По поводу «Плохой квартиры», которую попросил у меня Митников. «Виктор, мне что-то кажется, что это Мрожек[18]. Это не Мрожек?» Я объяснил, что это написано в те времена и часто пересказывалось вместе с пьесами Мрожека. «Когда это написано?» Я, ранее туманящий точную дату, на этот раз сказал прямо — 1966 г. «Она какая-то западная». — «Да, западная. Мы же не только Россия, мы — Европа! Эта пьеса написана в определенном стиле». — «Вот там упоминается “Рено”…». — «Знаете, Сережа, меня всю жизнь упрекали, что я пишу западные пьесы, не ожидал этот упрек услышать от вас». — «Нет, я не имею ничего против… Но мы не умеем это играть». — «Но когда-то надо учиться». В общем, Коковкин сказал мне, что Юрский хочет ставить Ионеско. Вот его и поставит. Зачем ставить нашего доморощенного абсурдиста, мы поставим настоящего!
«Самые верные люди — негодяи!»
14.XII.86
На Таганке распространился в очередной раз ажиотаж по случаю приезда Любимова. Демидова[19] получила письмо от самого. Он пишет, что без театра не может — столько вложено. Но где гарантия, что он опять попадет в ситуацию. «Андропов послал меня лечиться, а Черненко лишил гражданства». Эти имена уже здесь забыли, а он ими живет. Актриса Иваненко[20] сказала: «Я никогда не была доносчицей, но если приедет Юрий Петрович, я устрою ДОНОС ВЕКА, я три часа буду ему рассказывать про всех. Как кто вел себя по отношению к нему в его отсутствие».
«А ведь и в самом деле, как мечталось в юности об этих берегах! Американцы и не подозревали, сколько у них союзников в сталинской России. Нынче меньше. Нынче просто меньше союзников чего бы то ни было».
29.XII. 86
Эфрос выступал на собрании, где говорили о возвращении Любимова. «Но куда же я пойду? Мне некуда идти. Я уже так сроднился с театром. Мы много сделали, и не такого уж плохого. Что же я буду уходить... Что же я, как кукушка...» Уже патология.
Идиотский звонок Мамлина. «Витя, получил “Современную драматургию” № 4. Я прочел вступление к “Серсо” — у тебя есть джаз. Слушай, нет ли у тебя Стаса Намина?[21]».
В Болшево на встрече Нового года я произнес: «За то, чтобы мы, несмотря ни на какую гласность, говорили друг другу одну правду».
Токарева спросила меня: «А на Ваганьковском лежать хорошо?»
«Что ты — прекрасно! Метро рядом, магазины, бассейн в двух остановках...»
5.1. 87
Несколько блестящих монологов Леши Козлова о стилягах.
«Я заметил, что брейк-дансеры едут в свое кафе “Молоко” в обычной одежде московского парня. У него чемоданчик. Он потом заходит в туалет, переодевается: очки, перчатки... Потом, после вечера, опять облачается в обычные шмотки и едет домой. Мы, стиляги, мы все надевали на себя дома, я на Новослободской, и до Брода[22] надо было пройти, рискуя быть избитым. На улице Горького мы уже никого не боялись — нас там было больше, а в других районах... Был такой оборонительный прием — если еврей приставал, мы ему: «Ах ты, русская свинья!...», если русский — «Ах ты, еврейская морда!» Человек терялся, начинал оправдываться. Вообще, если логически рассмотреть три поколения хипстеров: стиляги, хиппи, панки (металлисты, брейк-дансеры), то получается такая картина: стиляги не переодевались, хиппи оделись, потом переоделись — стали чиновниками, панки не одевались и не переодевались».
Козлов: «У стиляги было такое отработанное бессмысленное выражение глаз. Не потому, что мы были придурки. Просто, если бы мы обнажали свой взгляд, смотрели так, как чувствуем — все бы увидели, как мы их ненавидим. За этот взгляд можно было бы поплатиться. Вот мы и придуривались».
«Я буквально был при том, как рождалось слово “динамо”. Раньше такси называли “динамо” или “динамо-мотор”. Везли на хату девочек. И были такие, которые сваливали, но делали вид, что остаются на ночь. А потом в туалет — шасть!.. И нет. А дело после часа. И такие сваливали на такси, на «динамо-машинах». Выбежишь за ней, а она в такси — и уехала».
Когда он все это с моей наводки рассказывал, Толя (Васильев) забеспокоился: «Много воспоминаний».
Мы же сидели в театре, который он выстроил...
Название для пьесы «Заднее число».
Я понял — у меня комплекс Бэмса. Когда Ивченко[23] принес ему всю жизнь мечтаемую пластинку Гленна Миллера[24], он ее сломал: «Мне не надо!» Так и я сегодня не принимаю предлагаемого мне.
9.1.87
Самые счастливые миги — перед пробуждением. Я уже проснулся, но еще не начал жить. Все мои дневные терзания как бы заперты в шкафу, и дверки закрыты. Еще немного, и дверки распахнутся, и все это свалится на меня, и погребет под собой.
10.1.87
«Сидел, не делал ничего. Ждал от судьбы сигналов. Их не было».
15.1.87
13 января умер Эфрос. Я шел с Могилой по ул. Чехова. Встретил Толю из Интерконтиненталя. Он и сообщил. Я сразу сказал: «Что сейчас начнется!.. Будет две крайности — одни будут бить себя в грудь: мы убийцы; другие скажут: так ему и надо, бог есть. И те, и другие будут не правы, я не хочу осуждать ни тех, ни других». Так и случилось. Дупак, узнав о смерти, белый, выскочил из своего кабинета с криком: «Добили!» Маша Полицеймако[25] ходит черная, она выступала на последнем собрании. Собрания было два. Первое по поводу вступления в эксперимент. Естественно, была стычка с Эфросом. Он предлагал открытое голосование, а труппа — тайное. Эфрос: «В тайном голосовании есть что-то тайное». «Вам предоставляют свободу, а вы не хотите». (По поводу эксперимента.)
12.I. было собрание по избранию худсовета. Эфрос не пришел. Прислал список предлагаемого худсовета и письмо: «Чем глотать валидол, я не пойду на собрание. Выбирайте, кого хотите. Мне все равно, какой будет худсовет». Все расценили это как спектакль. На следующий день в 2 позвонили в театр и сказали, что ему плохо, а в 3 он умер. Некролог был помещен в «Правде»…
Панихида 16.I.
Ефремов: «Наше поколение. Умерла часть меня. Он был возмутитель спокойствия. Нашему поколению выпадали трудные ситуации».
Розов: «Ай-ай-ай, какой был мужественный человек!.. Надо быть добрее. Мы научились ладить с чиновниками. Но не жалеем друг друга. Сейчас время стервятников. Это не похороны — это триумф! Толя, замечательный ты был человек!»
Золотухин[26]: «Сначала хочется обратиться к всевышнему — за что, за какие грехи Театру на Таганке выпали такие потери!.. Простите нас, Анатолий Васильевич. Эфрос пришел в театр в жестокое время, когда театр был полон фальши. Он спас театр от нравственной гибели, следствием которой была бы гибель творческая. Кроме слов ПОКАЯНИЯ, я мало что могу сказать».
Разговоры о возвращении Любимова приобрели новые интонации. Мнение начальства: «Он боится шайки, которую сам же воспитал».
Кто создал ситуацию, закрывая спектакли? Кто соблазнил одного отсутствием другого и его театром?.. Вот.
8.III.87
Смотрел документальный фильм «Легко ли быть молодым?»[27] Два момента: мы только-только начинаем отрабатывать темы, по поводу которых на Западе уже целые науки и библиотеки.
Второе. Я же все это давно чувствовал и знал. Значит, не хватило таланта выразить. Бедняга!.. Пришло время, а встретить его нечем. Весь бензин у меня израсходовался на то, чтобы доехать. Доехал. И стоп — машина.
Получил письмо от Бециса[28], режиссера «Взрослой дочери», из Кишинева. Пишет, что «Взрослая дочь» прекратила свое существование на 193-м спектакле. Измайлова-Бэмса Кац[29] переманил в Ригу. Для Осиного «Заката». Такая схема. Официантка хочет, а он больной. Он хочет, у актрисы воспаление придатков. Хи-хи.
Был у Марика на первых спектаклях его студии в качестве профессионального театра. «Старик, я на хозрасчете, надо купить билеты». И дает два билета по 2 р. 50 к. Пятерка! Вот, друзья стали выбиваться в главные режиссеры. Но контрамарок не будет.
На вечере поэзии — Ерофеев, Попов, Щербина, Рубинштейн Лев. Ведет критик Эпштейн[30]. Его концепция циклического развития литературы. После застоя начинается бурный период социального протеста (острая тема). Затем начинаются нравственные искания (исповедальная проза). Потом — метафизика — абсурд, гротеск. Кончается все это эстетическими поисками чистой красоты.
- У него библейское имя.
- А я люблю библеев.
[1] Хорхе Луис Борхес (1899 — 1986) – аргентинский прозаик, поэт и публицист. Борхес известен прежде всего лаконичными прозаическими фантазиями, часто маскирующими рассуждения о фундаментальных философских проблемах или же принимающими форму приключенческих либо детективных историй.
[2] Игорь Витальевич Попов (1937–2014) — театральный художник, архитектор. Работал с Васильевым над пьесами Славкина.
[3] Дзисько Ольга Михайловна - актриса.
[4] Вениамин Исаевич Балясный - драматург. Наибольшую известность получила пьеса «Колесо» по мотивам поэмы Н. Гоголя «Мёртвые души». Участник Арбузовской студии. В настоящее время — кантор в синагоге.
[5] Советский художественный фильм, снятый в 1984 году режиссёром Тенгизом Абуладзе. Гран-при на Каннском кинофестивале в 1987 году.
[6] Режиссер Герман Фрадкин – о нравственных и этических категориях, связанных с молодежной модой, о проблемах производства и продажи одежды для молодежи (1986–1987).
[7] Реплика из «Города Градова».
[8] Мемуары. О системе Станиславского. ... «Я не переносил себя, как актера, я не мирился с театром, каким он был в то время (таким он остался еще и теперь)».
[9] «Доктор Живаго» (1965) — фильм режиссёра Дэвида Лина, по мотивам одноимённого романа Бориса Пастернака. Одна из самых успешных картин в истории киностудии MGM. Вальс композитора Мориса Жарра, прозучавший в фильме, стал чрезвычайно популярным.
[10] Спектакль челябинского театра «Манекен». Основан весной 1963 года режиссером Анатолием Морозовым.
[11] В феврале 1956 года состоялся ХХ съезд КПСС. Тогда же прошел и так называемый «закрытый Пленум ЦК КПСС», на котором Н. С. Хрущев зачитал доклад «О культе личности и его последствиях» (также известен как «секретный доклад Хрущёва на XX съезде КПСС»).
[12] «Плюмбум, или Опасная игра» — советский художественный фильм-драма 1986 года, получивший золотую медаль на Венецианском кинофестивале (1987). Режиссёр — Вадим Абдрашитов, автор сценария — Александр Миндадзе.
[13] Феликс Давидович Кривин — писатель, поэт, прозаик, автор интеллектуальных юмористических произведений.
[14] Комедия Александра Галина (1983).
[15] Ираклий Михайлович Квирикадзе —грузинский кинорежиссёр, сценарист, педагог.
[16] Знаменитое ток-шоу Молодежной редакции ЦТ СССР – ведущий Эдуард Сагалаев, в числе авторов – Кира Прошутинского. На лестнице Двенадцатого этажа, где в прямом эфире «прямо» высказывалась молодежь, началась карьера тележурналиста и телеведущего Владислава Флярковского.
[17] Цитата из книги Владимира Паперного «Культура Два».
[18] Славомир Мрожек (1930 – 2013) — польский писатель, драматург, эссеист, художник. Классик. Один из самых популярных драматургов ХХ века. «В той длинной жизни… я долго не задумывался об абсурде. А когда наконец задумался, то выяснил, что как раз и нахожусь в абсурде. И начал даже кое-что писать об абсурде, но потом от него устал. Есть такой тезис, что человек живет абсурдно и не думает об этом постоянно, но время от времени отдает себе в этом отчет. И я постановил жить более или менее абсурдно, чтобы соответствовать этому тезису. А потом понял, что больше не хочу. И теперь уже живу без абсурда».
[19] Демидова Алла Сергеевна – актриса театра и кино, народная артистка России.
[21] Стас Намин — музыкант, композитор и продюсер, художник и фотограф, режиссёр театра и кино. Создатель и лидер группы «Цветы».
[22] Бродом называли часть улицы Горького (ныне Тверская) от Пушкинской площади до гостиницы Москва.
[23] Один из персонажей «Взрослой дочери молодого человека».
[24] Олтон Гленн Миллер ( 1904 — 1944) — американский тромбонист, аранжировщик, руководитель одного из лучших свинговых оркестров (конец 1930-х — начало 1940-х годов)... Два популярнейших кинофильма, в которых снялся биг-бэнд Гленна Миллера — «Серенада солнечной долины» (1941) и «Жёны оркестрантов» (1942). 15 декабря 1944 года майор Гленн Миллер вылетел во Францию на небольшом одномоторном самолёте «Норсман С–64» с авиабазы «Твинвуд Фарм». Стоял густой туман. Самолёт, в котором он летел, так и не достиг Франции, его след затерялся где-то над Ла-Маншем. Ни тело Миллера, ни остатки его самолёта не были найдены.
[25] Мария Витальевна Полицеймако — актриса театра и кино. Заслуженная артистка РСФСР. Дочь знаменитого актёра Ленинградского Большого драматического театра Виталия Полицеймако. Супруга Семена Фарады из «Нашего дома», вместе с которым играла на сцене Театра на Таганки.
[26] Валерий Сергеевич Золотухин (1941 - 2013) — актёр театра и кино. Народный артист РСФСР. Один из ведущих актеров Театра на Таганке. Друг Владимира Высоцкого.
[27] Документальная драма 1986 года режиссера Юриса Подниекса. Первый в перестроечном жанре «проблемный» фильм о молодежи, вызвавший огромный резонас.
[28]Бено Аксенов. С 1973 по 2006 год — актёр и режиссёр Кишинёвского русского драматического театра им. А. П. Чехова.
[29] Аркадий Фридрихович Кац — театральный режиссёр и педагог. Главный режиссер Рижского русского театра драмы (в течение 25 лет). В настоящее время работает в «Театре у Никитских ворот».
[30] Михаил Наумович Эпштейн — философ, литературовед, лингвист, эссеист. Живет в США.
