Детский и семейный психолог Александр Колмановский — противник детских садов. Он считает, что, отдавая туда ребенка, мы запускаем мину замедленного действия, которая взорвется через несколько лет. Что не так в детсадовской системе и опасна ли она для детской психики?
Psychologies: Я не в первый раз слышу, что вы глубокий противник детских садов. Пожалуй, ни от одного детского психолога я не слышала подобного. Почему такое неприятие?
Александр Колмановский: Я должен сказать еще одну крамольную вещь: детям вообще вредно общаться с детьми. То есть общаться нужно, это очень хорошо, но только под присмотром взрослого, который не просто присутствует, а выступает как регулятор общения.
Без этого в любом детском коллективе, начиная с двоих, а уж тем более когда их больше, устанавливаются животные конкурентные отношения. Кто первый, кто быстрее, кто сильнее.
В этой ситуации все дети проигрывают. Тот, кто внизу пирамиды, — по очевидным причинам. Тот, кто наверху, — по менее очевидным. Он быстро усваивает соблазнительный урок: «Вот как надо в жизни преуспевать — всех растолкать локтями».
Если есть одна конфета на двоих, между детьми возникает распря. Если же при этом присутствует взрослый, он или делит ее пополам, или убирает, пообещав потом купить на всех. Если есть один велосипед, взрослый говорит: «До того столба едет Маша, а после него — Паша». Взрослый может эту конкуренцию убрать, разрулить.
Конкуренция вредна для человека любого возраста. Она подменяет мотив деятельности с содержательного на спортивный. И человек уже не прислушивается к себе — как ему интереснее, как ему кажется правильнее. Он смотрит по сторонам: как бы кто его не обскакал.
В детских садах с этой конкуренцией не только не борются, но эксплуатируют как инструмент воспитания.
Это как раз та социализация, которой все на свете родители хотели бы избежать
Попробую угадать: «Смотри, как Ванечка хорошо читает, а ты все по слогам копаешься».
А.К.: Совершенно верно. И Ванечка неизбежно начинает гордиться своим козырем. И когда он в чем-то другом проигрывает какому-то ребенку или даже взрослому, он с досадой говорит: «А зато я более начитанный, а зато я лучше играю в шахматы, а зато я больше раз подтягиваюсь».
Но ведь садики — часть нашего социального устройства. Более того, считается, что ребенка как раз нужно отдавать в садик, иначе он не социализируется.
А.К.: Да, такие дети быстрее социализируются. Но совсем не так, как хотели бы родители. Пример такой ранней социализации — беспризорники. Это как раз та социализация, которой все на свете родители хотели бы избежать.
Не у всех родителей есть финансовая возможность нанять гувернантку или няню. Как быть?
А.К.: Жизнь состоит из компромиссов. На них неизбежно приходится идти. Но одно дело, когда ты понимаешь, что это грустный компромисс, — тогда ты по мере возможности стараешься его избежать. Другое дело, когда ты считаешь, что это хорошее решение, к которому надо стремиться.
Пора выходить из декрета, а денег на няню нет. Тут надо понимать такую отложенную угрозу: из-за этого детского сада, выбранного сейчас, через 10 лет могут быть такие сложности, которые потребуют гораздо больших ресурсов для их устранения.
Когда у меня родился сын, я пришел к своей учительнице начальных классов Лидии Семеновне поделиться радостью. Тогда это еще был Советский Союз и детские сады считались не только нормой, а обязательной нормой.
И она сказала: «Крутись, как хочешь, лезь из кожи вон, но не отдавай ребенка в детский сад. Пропасть между детьми, которые приходят в школу из семьи и из детского сада. Насколько первые более усидчивые, настолько вторые — более невротизированные».
О каких сложностях через 10 лет вы говорите?
А.К.: Мой отец был отличником, причем учась в двух школах одновременно: в общеобразовательной и в музыкальной. И вот в общеобразовательной школе его как-то не «вывесили» на доску почета отличников. Отец почувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах и практически бросил учиться. Значит, им двигали в значительной степени мотивы самоутверждения, а не содержательные.
Или, к примеру, двоечник — ему трудно сосредоточиться на учебе как на чем-то содержательном. Он думает только про кнуты и пряники, но поскольку пряники ему «не светят», у него опускаются руки. Так конкуренция проявляется в будущем.
Я бы в свою школу отбирал не детей, а родителей — по созвучности воспитательских и педагогических установок
Многие рассматривают садик как дошкольное развитие, без которого ребенку будет сложнее учиться. Это миф?
А.К.: Это правда, если только альтернативой садику рассматривать вообще отсутствие какого-то развивающего воспитания. Но если с ребенком занимаются, водят в секции, кружки, прививают любовь (не навык!) читать, то этот тезис спорный.
Я когда-то носился с идеей организовать собственную школу, устроенную по моим представлениям. Одна из проблем, которая всегда для меня была камнем преткновения, — как отбирать детей? На протяжении многих лет работы в школе меня не раз привлекали к отборочному тестированию при приеме в школу. И не раз я оказывался в тупике.
С одной стороны, ребенок действительно должен соответствовать уровню класса, иначе он будет выпадать, тормозить всех. С другой, если я не возьму сейчас отсталого, психически истощенного ребенка, то куда он вообще денется? Он еще больше опустится. И я мучился, пока не понял для себя критерий отбора.
Я бы в свою школу отбирал не детей, а родителей — по созвучности воспитательских и педагогических установок, чтобы ребенок не оказался меж двух огней. Я бы проводил семинары для родителей с тем, чтобы они наглядно смогли представить себе идеологическую гуманистическую направленность школы. И можно было бы достоверно сличить позиции и понять, подходим ли мы друг другу.
А вдруг родители, ради амбиций непременно удержаться в «крутой школе», подыграют вам и не проявят свою позицию?
А.К.: Практика показывает, что люди своих убеждений не стесняются. Если родители считают правильным физические наказания детей, они этого не скрывают. Помните, недавно была история с учителем ОБЖ, который на уроке в 9 классе матерился и бил учеников? Его уволили, но родители заступились за него, сказали, что с их детьми только так и можно справиться.
Откуда это? Или эти родители, как и все мы, жертвы тех самых детских садов?
А.К.: Да, жертвы тех советских времен и носители современного массового российского сознания.
Я слышала такую версию пользы детсада: там ребенка приучат к распорядку, к правилам социума, что в конечном итоге скажется на его жизненной успешности.
А.К.: Понимаете, когда наблюдаешь жизненную траекторию собственных детей и детей знакомых — это одна история. Когда наблюдаешь многие и многие сотни детей и взрослых, выросших из них, — картина совсем другая.
Настоящая жизненная успешность человека определяется не его организованностью в детстве, не ранним знанием иностранных языков, а наполненностью его ресурса, безусловным принятием со стороны родителей.
Чем этого меньше, чем более условным было принятие ребенка, чем больше его то ругали за что-то, то хвалили, то дарили что-то, то нет, потому что не заслужил, тем в большей степени его мозги сведены судорогой, он хуже делает выборы, хуже прислушивается к чему-то внутреннему в себе. Хорошо ли ему с этой женщиной (или мужчиной)? Подходит ему эта профессия или нет?
Да, неплохо, чтобы он при этом был организован, стал билингвом с детства. Но если можно выбирать для успешного будущего, то однозначно — этот ресурс, чувство защищенности со стороны родителей. Защищенности не только организационной, но и психологической.
Чем больше ребенок этим наполнен, чем в большей безопасности в детстве он себя чувствует, тем больше у него куража к жизни и возможностей овладеть и организованностью, и верховой ездой, да чем угодно.
Если садик неизбежен по каким-то причинам, на что обращать внимание родителям? Когда стоит его оттуда забирать и переводить в другой? Или эта система мало чем отличается в разных садиках?
А.К.: Один садик от другого отличается очень простым критерием, который потом можно использовать и при выборе начальной школы: чтобы воспитательница и учительница начальной школы была как можно более доброй теткой, простите за лексику. Если она вызывает родителей и говорит: «Что-то ваш ребенок в последнее время агрессивный стал», то дальше продолжала бы: «Вы его дома немножко отогрейте, приласкайте», а не «Затяните гайки покрепче».
Допустим, мы отобрали хороший садик, ребенок туда ходит. На какие тревожные сигналы обращать внимание?
А.К.: Вспоминаю сына своих знакомых. После первого дня детского сада он выстроил на балконе своих солдатиков в шеренгу и стал вышагивать перед ними, приговаривая: «Это вам, сволочи, не дома!» Надо просто расспрашивать детей, вникать в их жалобы.
Не каждая жалоба свидетельствует о профнепригодности воспитательницы. Неизбежно приходится что-то запрещать, что-то заставлять делать. Но в любом таком принуждении есть место двум противоположным интонациям: или «Это тебе не дома, изволь подчиняться», или «Я понимаю, тебе скучно, не хочется спать, но все детки после обеда должны отдохнуть, не хочешь спать — так полежи, помечтай».
Расспрашивать: «Как вы играли? Обижал ли кто-то кого-то? Кого ругали и за что?» Гораздо охотнее они рассказывают про третьих лиц.
Если что-то не так, часто реакция родителей двоякая: они либо идут на разборки к воспитателям или заведующей, либо не вмешиваются, чтобы не сделать еще хуже. Кто прав?
А.К.: К счастью, выбор не ограничен этими двумя крайностями. Согласен, что от разборки будет только хуже. Потому что она по отношению к воспитательнице воспроизведет ровно ту же неправильность, в которой мы ее укоряем по отношению к нашему ребенку. Она, видя, что наш ребенок как-то не так себя ведет, реагирует не сочувственно, а назидательно. И мы, получается, тоже реагируем на ее действия назидательно, оценочно.
Если мы хотим, чтобы она к нашему ребенку проявила сочувственность, то и в наших обращениях она должна увидеть сочувственность к ее профессиональным косякам. И вот с этим стоит к ней идти. Не скандалить или отсиживаться дома, боясь сделать только хуже.
А идти к ней и расстилаться по ковру, рассыпаться мелким бисером: «Генриетта Сигизмундовна, простите, что нагружаем вас своими ребенком, их у вас много, вы одна с ними мучаетесь. Знаете, он правда у нас такой особенный, что, когда его ругают, это его не стимулирует, а наоборот, очень угнетает».
«Ну я не знаю, какой уж у вас такой особенный!» — «Да, вы нас простите, он у нас такой». На несколько дней ее хватит. Потом несколько дней еще потерпеть, потом еще раз идти. Но в принципе надо ребенка из-под такой воспитательницы уводить. Не призывать его: «Ну знаешь, она же воспитательница, она взрослая, надо потерпеть…»
Травма не столько от детского сада, сколько оттого, что родитель не посчитался с его сильными переживаниями
Ребенок может согласиться, поджать уши и хвост, а потом мы нахлебаемся.
Дети по-разному реагируют на один и тот же детский садик: один цепляется за родителей, рыдает, не хочет оставаться в группе, а другой, если и похнычет, быстро успокаивается. Может, не так все страшно с садиками — просто нужно найти правильный подход?
А.К.: Бывает так, что через полдня или вечером родители возвращаются, видят уже успокоившегося, светлого ребенка, им говорят: «Вот видите, все было в порядке, он прекрасно провел день, а вы переживали». Это иллюзия, на это не надо покупаться. Ничего там не в порядке, он просто смирился с неизбежностью, но травма осталась.
Травма не столько от детского сада, сколько от того, что родитель не посчитался с его сильными переживаниями, с его страхом. И этот страх укореняется. И наоборот, бывают родители, которые говорят: «может, это все и правда, но к моему ребенку не относится, мой ребенок прекрасно чувствует себя в детском саду». Это едва ли не более опасный для меня сюжет.
Мы же понимаем, что детский сад — это такой конкурентный клубок. Если ребенок там себя прекрасно чувствует, значит, он этими приемами конкуренции уже овладел.
Если ребенок ложится на асфальт или на пороге садика, ревет — «не пойду». Разворачиваться и уходить с ним домой?
А.К.: Эта ситуация типичная, но она описана с середины, а не с начала. А начинается она накануне, когда родитель внятно объясняет, не заморачивая голову, не припудривая ничего. «Завтра мы пойдем в детский сад, ты хочешь?» — «Хочу, хочу!»
«Но вот ты представь: я должна (или должен) буду уйти, а ты останешься с чужими детьми, чужими взрослыми. Там, правда, все в таком положении. Все чувствуют себя вот так же неуверенно с чужими детьми и взрослыми. Но и ты тоже. Прислушайся к себе — как тебе это будет?»
И если ребенок разрыдается, ни в коем случае его не тащить. Я не знаю универсального выхода из этого положения. Не знаю, как быть каждому.
Жизнь есть жизнь. Мое дело подсказать родителям — между чем мы реально выбираем. Не между тем, что ребенок или пойдет в детский сад, или не пойдет, и тогда у нас будут организационные сложности.
Мы стоим перед более серьезным выбором: он пойдет в детский сад и невротизируется, или он не пойдет, при этом у нас будут большие сложности сейчас, но ребенок будет более здоров психологически.
Ольга Кочеткова-Корелова контент-редактор журнала Psychologies
