А дальше интернатура
Отгуляв положенный месяц, интерны вышли на работу. Этому предшествовали две долгие недели оформления документов, беготни по разным инстанциям вроде военкомата, налогового управления, поликлиники по месту жительства, районной администрации Ох, как эта бюрократия мне надоела! Кто бы знал! Наверно, все с ней сталкивались, и все меня поймут. Лишний раз тревожить нервную систему и напоминать о многочасовом стоянии в очереди не буду, да?
Больница. Любимая, знакомая каждым углом больница. Доктора меня знают, я тоже всех знаю. А сёстры теперь обращаются непривычно: по имени-отчеству. Так положено: мы теперь врачи, и нужно соблюдать субординацию.
Эх, хорошо в интернатуре! Это вам не учеба. Нет никаких лекций, а каждый день ходишь в свое отделение и занимаешься любимым делом.
Врачи сразу выделяют добросовестных интернов. Без ложной скромности: в их число попала и я. А чем же врачам плохо, когда всё за тебя напишут, больного осмотрят, назначения сделают и про дневники не забудут, оформят историю болезни от и до, везде сбегают, а еще пьют чай без сахара? «Экономный ты у нас, интерн!» замечал веселый доктор в отделении нейрохирургии, вручая мне очередную кипу девственно чистых историй болезни
Почему-то наш руководитель постдипломного образования назначил меня старостой интернов. В общем, поставил меня в пирамиду, в основании которой 15 человек, а в вершине всего одна я. Ох, тяжела административная должность пусть даже в таком масштабе. Руководители меня понимают.
А ведь интерны бывают и нерадивые. Некоторые поначалу вообще не ходили на работу в течение двух и более недель. Некоторые не считали нужным оставаться сверх положенного времени и уходили часа в два и раньше, хотя руководитель ясно сказал, что рабочий день начинается в восемь утра и заканчивается тогда, когда заканчивается работа. Про других «отличившихся» врачи отзывались не слишком лестно: «их за уши не притащишь в операционную», «им ничего не интересно, сидят как пеньки», «а я и видел-то его два с половиной раза» и всё в том же духе. А мне надо было как-то воздействовать на них, изобретать воспитательные приемы, и иногда было не избежать жестких мер.
Ну, а в общих чертах интернатура радует. Совсем другие ощущения, это ведь уже работой считается. Другой статус. Другие условия жизни. Другой график сна. Другое отношение врачей. И больных. Готовят, готовят нас к самостоятельной работе, к которой мы должны приступить 1 августа 2006 года. А уж кто как использует оставшееся время, таким врачом и будет. Скажутся и украденные часы, и пропущенные операции, и недописанные истории болезни. Закон жизни.
Продолжение следует
