Ну вот и случилось то, о чем «МК» написал еще в начале недели, — Депкульт до всеми ожидаемого 4 июля, с опережением графика освободил от должности худруков сразу трех московских театров. Как мы и предсказывали, своих постов лишились руководители «Современника», «Школы современной пьесы» и «Гоголь-Центра». Причем из всех последних вслед за худруками «ушли» и директоров. И тут же объявили новых назначенцев на освободившиеся кресла. И кандидатуры эти оказались во многом весьма неожиданные. Впрочем, руководство московской культуры в последнее время любит удивлять нас неожиданными ходами.
Даже время для объявления выбрали более чем странное — поздний вечер среды, почти за два часа до полуночи. Очевидно, чтоб ночь медом не казалась — ни отставленным, ни назначенным. Если последние испытывали некую духоподъемность от открывшихся перспектив, то можно представить, что пережили те, за кем навсегда закрылась дверь. По странному совпадению «Гоголь-центр» и ШСП, не сговариваясь, в один день — 30 июня — закрывали сезон. Тут впору не радоваться, а панихиду заказывать.
Но случилось то, что случилось, а кто и что переживает, отчего не спит, мало кого волнует. Особенно тех, кто сегодня принимает решения. Все оправдано чрезвычайностью времени. В другие времена у нас не увольняли ни за критику власти в виде сценических произведений, манифестов или коллективных писем (сколько всего было со стороны творцов!), ни тем более за вяло текущую экономическую деятельность. Зато теперь государство, на содержании которого и находятся театры, с особым пристрастием следит за подведомственными учреждениями и контролирует действия и высказывания их руководителей. Что вполне логично. А руководители, привыкшие за последние двадцать лет открыто высказывать свое мнение, утратили чувство реальности и решили, что можно жить и высказываться (искренне или с расчетом) против власти кормящей, как и прежде. На этот раз не вышло. Прямо как в детской считалочке: «Кто не спрятался, я не виноват».
Первым не спрятался «Гоголь-центр». Артисты в знак несогласия демонстративно не выходили на поклоны, отдавая сцену изображению голубя мира. Теперь туда пришел, пожалуй, самый неожиданный назначенец. Им стал режиссер Антон Яковлев.
Что о нем известно? Ему 52 года, он из актерской семьи — сын народного артиста СССР, великого вахтанговца Юрия Васильевича Яковлева. В 1991 году как актер окончил Школу-студию МХТ, недолго поработал в этом качестве, стажировался в Лондоне, а с 2004-го начал ставить как режиссер. Его спектакли шли или продолжают идти в МХТ им. Чехова, в РАМТе, Малом и Вахтанговском театрах, на нескольких петербургских площадках. С экспериментами на территории современного искусства ни разу замечен не был. Его работы всегда отличали деликатное обращение с классическим материалом (никаких новых прочтений и радикализма), вдумчивость, умение работать с актерами. Ряд его постановок даже отмечен театральными премиями.
Конечно, трудно представить Антона Яковлева на такой площадке, как «Гоголь-центр», но если сверху есть установка изменить формат театра, то, возможно, Яковлев начнет теперь уже в бывшем «Гоголь-центре» писать свою театральную историю. Как с нуля писал ее Кирилл Серебренников, десять лет назад весьма вероломно поставленный в Театр им. Гоголя. Да, сегодня почему-то предпочитают делать вид, что не помнят, как это было — прямо на сборе труппы на глазах артистов отставили онемевшего режиссера Яшина и представили Серебренникова. Такое унижение коллеги по цеху, да еще и старшего по возрасту, для К.С. оказалось тогда вполне по-демократически приемлемо.
Теперь останется дело за малым — поменять вывеску, то есть вернуть прежнее название: Театр им. Гоголя. А бумаги и менять не придется — во всех документах «Гоголь-центр» по-прежнему обозначен именно как Театр им. Гоголя.
Понятно, что два авторских театра, оказавшиеся в эпицентре последних событий, исчезнут с карты Москвы — «Гоголь-центр» и «Школа современной пьесы» Райхельгауза. Но если «Гоголь-центру» всего десять лет, то детищу Иосифа Райхельгауза, извините, 33 года. Да-да, в конце прошлого века в бурное перестроечное время Иосиф Леонидович создал свой театр — интересный, острый, работающий с современной драматургией и легко экспериментировавший с различными формами. А сколько культурных инициатив пошло оттуда — поэтические вечера, ставшие в театрах теперь обычным делом, площадные мощные акции на Трубе (Трубной площади). Гражданственность и задушевность органично объединялись в его спектаклях. Но сакральная цифра, похоже, не уберегла создателя такого театра — Райхельгауза сменил Дмитрий Астрахан, в прошлом актер, известный больше своими работами в кино, чем в театре. Кстати, в ШСП до сих пор идет его спектакль «Лондонский треугольник». Какую линию поведет он и окажется ли такой личностью, как Райхельгауз, — сказать трудно.
Еще одно неожиданное, более чем оригинальное решение Депкульта — оставить «Современник» вообще без худрука. Вместо Виктора Рыжакова в театре на Чистых прудах будет командовать художественный совет. Напомню, что после смерти легендарной Галины Волчек, последовавшей в 2019 году, труппа просила, чтобы художественную повестку пусть и временно, но формировал худсовет (театральная история помнит несколько удачных примеров коллективного разума), но Департамент культуры именно в день похорон Волчек уже согласовал наверху фамилию Рыжакова. Покойный Леонид Ошарин, на тот момент работавший замглавы ведомства, в приватной беседе такую поспешность объяснил мне тем, что за кресло худрука ведущего театра развернулась немыслимая борьба. Но не прошло и трех лет, как тот же Депкульт освободил Рыжакова от занимаемой должности, объявив о создании худсовета.
Но кто в него войдет, кто будет формировать — сама ли труппа путем голосования или сверху, — наверное, станет известно в ближайшее время. Но тут важнее другое — из кого его формировать? Из громких имен в «Современнике» остались Неелова, Ахеджакова, Бабенко, Ветров, Юшкевич, Иванова, но явного лидера среди них нет. На пост худрука могла бы претендовать Чулпан Хаматова (в свое время была у Волчек такая идея), но амбициозная артистка и общественная деятельница слишком уж поторопилась покинуть страну и сделать за пределами Родины несколько «ярких» завиральных заявлений, отрезав себе дорогу назад надолго. Так что коллективное руководство в театре на Чистых прудах — понятие слишком туманное и неопределенное. Но не о Викторе Рыжакове сейчас на Чистых печалятся, а больше о директоре Татьяне Барановой, которая реально большой профессионал. Но от нее также избавились, прислав туда Юрия Кравца, успевшего поработать и в МХТ при Табакове, и в его колледже, и в Et Cetera у Калягина.
Между тем свершившийся факт развивается в логике времени — отставники (в основном «Гоголь-центр» и Рыжаков) уже представлены жертвами режима, честными борцами, не устоявшими в схватке. И вот уже формируется устойчивый миф о театре-мученике (на сайте выложены слова Серебренникова издалека про «убили театр за правду» и прочее). Но в мифе этом сегодня больше мифа, чем правды. А правда, как показывают последние события, и не только на поле искусства, не особо-то и нужна.
Марина Райкина
