Закручивается история вокруг участников группы «Би-2», которые ждут депортации из Таиланда. Артисты находятся в иммиграционной тюрьме, где их держат в клетке под палящим солнцем в камере на 80 человек.
По информации СМИ, 30 января команда «Би-2» собиралась вылететь в Израиль, билеты были куплены. Но депортация сорвалась.
Россияне, которые тоже прошли через иммиграционный центр в Таиланде, рассказали, каким образом музыканты могут избежать депортации в Россию, и описали, в каких условиях содержатся артисты.
Антона Малетина депортировали из Таиланда в 2018 году из-за просроченной на 16 дней визы. В иммиграционной тюрьме Бангкока, где сейчас находятся участники «Би-2», мужчина провел больше двух месяцев.
— Вы оказались в аду? — начали мы разговор с Антоном.
— На самом деле — как посмотреть на ситуацию. Счастлив не тот, кто имеет все лучшее, а кто извлекает лучшее из того, что имеет. Из моей ситуации можно было извлечь много полезных уроков. В тюрьме ведь меняется сознание, — начал Малетин. — Незадолго до депортации я пережил расставание с девушкой. Прошел все этапы — апатию, безразличие и все остальное. За месяц до тюрьмы прочитал про Диогена Синопского, который жил в бочке. И на этой волне я так хорошо залетел в тюрьму и показал пример остальным, как не унывать даже в таких условиях. Так что никакой депрессии я там не испытывал.
— Почему вы так долго просидели в иммиграционной тюрьме?
— Долго готовили документы на депортацию, хотя у меня был российский паспорт, мою личность быстро подтвердили. Два с лишним месяца я ждал, когда мне подготовят справку для вылета в Россию. В общей сложности с момента моего задержания до того, как я вступил на борт самолета, прошло три месяца.
Расскажу, как проходит вся процедура. Сначала около недели меня держали в изоляторе при полицейском участке. Потом судили, дали штраф 4000 бат (10 тысяч рублей), который я отказался оплачивать: денег не было. Штраф заменили обычной тюрьмой. Каждые 500 бат (1300 рублей) штрафа — один день тюрьмы. Я там провел 8 дней.
Затем меня отправили в другой полицейский участок Паттайи, где оказались отвратительные камеры: бетонные липкие стены, залитый чем-то пол, чахоточные ребята из Бирмы… Через три дня меня перевезли в иммиграционную полицию Паттайи. Там оформили, посадили в тук-тук с решетками и перевезли в иммиграционную тюрьму в Бангкоке.
По словам собеседника, тюрьма представляет собой бывшее здание школы. А камеры — это классные комнаты, где на школьных досках писали имена заключенных и откуда они родом.
— Я сразу познакомился со смотрящим. Это был пожилой иранец, — продолжает Антон. — Он там обосновался пожизненно, потому что по возвращении домой его ждала смертная казнь. Этот человек бежал из страны, когда там совершилась исламская революция в 1979 году. В то время он был представителем чиновничьего аппарата. За много лет хорошо устроился в тюрьме по сравнению с другими арестантами.
Граждане Северной Кореи и Пакистана, которые находились в тюрьме, тоже не спешили домой. Они свыклись с мыслью, что останутся отбывать пожизненный срок за решеткой. На родину им возвращаться опасно.
— Правильно я понимаю: если арестант сам не оплатит билет домой, значит, его никуда не депортируют?
— Да, это так. Но, насколько я знаю, людям помогают католическая и православная церкви. Представители церкви могут купить билет. Тяжело приходится китайцам — ими там вроде никто не занимается.
«Спали на животе, подогнув под себя ноги»
— Сколько человек было в камере?
— Камера — это бывший школьный класс, где размещали по 140–150 человек. Каждому выдавали коврик 40 на 120 см — я измерил локтем. Спать, вытянувшись в полный рост, сложно. Если сосед лежал на спине, то ты на боку, и наоборот. Кто-то умудрялся спать на животе, подогнув ноги и засунув руки в карманы. Когда я вернулся домой, то первый месяц не мог спать на обычной кровати, мне хотелось лечь на пол…
— Что за контингент собрался там?
— Было много сумасшедших и бомжей. Мы старались с ними не контактировать. Таких ребят держали в углу комнаты. Тех, кто себя плохо вел, отправляли к ним в компанию. Больше всего сумасшедших было среди китайцев.
Я запомнил одного парня, мы его звали Нихао, что по-китайски означает «здравствуйте». Кроме этого слова, он больше ничего не мог сказать, даже своего имени не помнил. По ночам он мог проснуться и начать себя избивать…
Другого китайца мы прозвали Профессор. Он был полностью покрыт коростой, выглядел как человек-дерево. Любил ковыряться в экскрементах, изучать их… Ему запретили закрывать дверь в уборную, потому что при любом удобном случае он норовил заняться «научными исследованиями». Поэтому мы и назвали его Профессор.
Еще один товарищ считал, что за пределами камеры жизни нет, наступил апокалипсис, мы единственные выжившие, и над нами проводят научный эксперимент. Он активно искал половых партнеров среди сокамерников.
Другой устроил резню в университете Китая, хотел совершить революцию. Каким-то чудом сбежал из страны. И каждый год в годовщину своей псевдореволюции надевал на себя красную повязку.
Помню Робина Капа. «Сup» с английского переводится как «кружка». Он любил встать с кружкой у стены и общаться с невидимыми друзьями…
Китайцам в той тюрьме не позавидуешь. Как я понял, некоторых там насиловали. Один из таких имитировал женское поведение, у него были язвы, скорее всего, подцепил какие-то венерические заболевания. Второй явно сумасшедший, сам с собой разговаривал, у него был потухший взгляд. Понятно, что человека использовали против его воли, и он ничего не мог поделать.
Нечистоплотных людей, которые напоминали бомжей, тоже держали в углу. Среди них оказывались чаще всего пожилые европейцы. У них было неважное физическое состояние, необходим был медицинский уход.
По словам собеседника, соседствовать пришлось и с представителями ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ).
— Они прямо фанатики. Постоянно молились, качаясь из стороны в сторону, находились в полутрансовом состоянии, на лбу выступала испарина… На тот момент они находились в тюрьме 4 месяца, но выйти не стремились. Чего-то ждали. Мы обменивались с ними продуктами. У них был мед, а мне передавали фрукты. Еще они любили баскетбол. Раз в три дня нас выпускали на часовую прогулку — там во дворе находилась баскетбольная площадка.
— Африканцы были?
— Их держали в отдельной камере, где они с утра до вечера пели, читали свои молитвы с хлопаньем в ладоши. С ними не получился контакт — своенравные слишком.
— А что с россиянами?
— Мусульманам и гражданам бывшего СНГ отвели лучшее место, по центру камеры. Мы с украинцами, туркменами и другими русскоязычными держались вместе. А вот европейцы не объединялись. Немцы кучковались с немцами, англичане — с англичанами. Среди европейцев в основном были пожилые люди. Это те, кто сбежал от правосудия, в Таиланде валяли дурака, попались за мелкое правонарушение. Одним словом, седина в бороду, бес в ребро. У большинства стариков был скверный характер. Им тяжело было ужиться с соседями.
«За два месяца похудел на 20 кг»
— Чем кормили в тюрьме?
— Кормили три раза в день. На завтрак, обед и ужин давали отварной белый рис, приготовленный на воде, которая воняла канализацией, бульон из куриных потрохов и вареные огурцы. Раз в неделю нас баловали яйцом. Иногда пакистанский благотворительный фонд приносил густую похлебку из чечевицы и лепешки. Это был праздник. Когда я уже освоился и со всеми подружился, мне удавалось поймать двойную порцию похлебки и лепешек побольше захватить. Но все равно за время, проведенное там, я похудел на 20 кг.
— Медицинскую помощь предоставляли?
— Раз в неделю выдавали лекарства. Очередь выстраивалась за витаминками, обезболивающими или куском антибактериального мыла. Ни о каких серьезных медпроцедурах речи не шло. Один сокамерник при падении сломал ребро, не мог передвигаться. Врача к нему не вызвали.
— Люди умирали?
— При мне никто не умер. Но активно муссировался слух, что есть некая «комната ада» с цепями на стенах — для особо буйных и несговорчивых. Так вот, одного парня отправили туда, и больше его никто не видел.
— За что могли наказать человека?
— Например, нельзя было проносить в камеру туалетную бумагу. Видимо, администрация боялась, что забьется туалет. Около унитаза всегда стоял чан с водой. Но кто-то все равно умудрялся проносить бумагу. Одного такого нарушителя пристегнули наручниками к решетке таким образом, что он мог либо стоять на цыпочках, и у него тянуло руки, либо вставал на ноги и повисал на наручниках.
— Заступиться за него никто не пробовал?
— Он нарушил порядок содержания. Такого человека воспринимали как неразумного. Смысл заступаться за дурачка?..
— Свидания разрешены?
— Свидания проходили так: во дворе выставляли два забора, между которыми ходил офицер. С одной стороны находились арестанты, с другой — те, кто пришел их навестить. Люди орали друг другу. Зрелище напоминало лаянье собак. Сюрреализм!
«Документы вернули только в России»
— Как проходила сама депортация в Россию?
— Деньги на авиабилет и на трансфер до аэропорта передала офицерам моя знакомая. Я заплатил тюремную таксу, подписал бумаги, что не имею претензий к условиям содержания и доволен тем, как со мной обращались. До аэропорта меня везли в тук-туке с решетками. Полицейские сопровождали до самого борта. Мои документы опечатали, конверт передали стюардам. Вернули на трапе, когда уже выходил из самолета в России. Мне запретили посещение Таиланда сроком на пять лет.
— Больше в Таиланд ни ногой?
— В августе прошлого года у меня закончился запрет. Наверное, съезжу еще, но пока не до этого. Мне 35 лет, хватит уже жить как лягушка-путешественница, надо осваиваться…
Что касается музыкантов «Би-2», Антон считает, что дела обстояли так:
«Музыканты, скорее всего, приехали в страну по туристической визе вместо work permit (рабочая виза для иностранцев). Получить «ворк-пермит» в Таиланде сложно либо вообще невозможно за пределами страны. Пришлось бы потратить кучу времени, которого у ребят, скорее всего, не нашлось. Видимо, решили поехать на авось. Думали, быстро споют и уедут.
Они проходят стандартную процедуру выдворения из страны. Сначала им выписывают штраф, затем ждут депортации в иммиграционной тюрьме. Странно, что они там долго задержались. Если у человека в порядке документы, имеются деньги, за один день можно решить вопрос. Могу предположить, что они сами отказываются покидать тюрьму. Взвешивают варианты. Возможно, пытаются помочь тем, кто ждет депортации. Внутри тюрьмы есть свои коррупционные схемы. Я видел, как на моих глазах сирийцы, бежавшие от мобилизации в своей стране, договорились через администрацию тюрьмы, чтобы их депортировали вместе с камбоджийцами. В итоге сирийцев вывели из нашей камеры, куда-то спрятали с глаз долой, а через некоторое время они выехали из Таиланда в Камбоджу».
«От пола несло мочой»
Кристину депортировали из Таиланда в 2016 году. Своими впечатлениями она поделилась в соцсетях: «Жизнь за решеткой напоминала ад, хотя страна кажется раем. Никому не пожелаю пройти через этот кошмар».
Мы связались с автором сообщения.
«Перед тем как попасть в иммиграционную тюрьму Бангкока, я отсидела 3–4 дня в полицейском участке в Паттайе. Меня поместили в камеру два на два метра. Вместо унитаза — дырка в полу, вместо душа — кран, — начала рассказ Кристина. — Раз в день волонтеры приносили еду: воду и отварной рис в пакетиках. Спали на голом кафеле. У меня была котомка, которую я подкладывала под голову. В туалете, пока умываешься, сокамерники могли залезть в сумку.
Потом меня отправили в другой полицейский участок. Там поместили в маленькую будку с кафельным полом, где заставляли ходить босиком.
Суд проходил в помещении, где везде были решетки, через которые я видела мужиков в кандалах. Из одежды на них была только тряпка, которая прикрывала интимные места.
Мне выделили адвоката, который являлся и переводчиком. Предупредил, что с судьей-тайцем надо по всем вопросам соглашаться. Суд длился двадцать минут. Мне выписали штраф 3000 бат (7600 рублей), я оплатила.
Потом меня перевезли в изолятор на окраине Паттайи, где я жила несколько дней. Здание выглядело как курятник с бетонными стенами и мелкой толстой решеткой. Мужские камеры были размером примерно 2 на 5 метров, женские — 2 на 2 метра. Когда ложилась, то ноги оказывались в небольшой луже с окурками и другим мусором. Первые сутки я дремала на корточках, брезговала положить голову, так как от пола несло мочой. Тело от сидения на корточках ныло. Спасибо, знакомый привез мне бамбуковую скатерть, чтобы лечь. Мы с русскоязычной сокамерницей разложили бамбук и легли на него.
Следующее испытание — иммиграционный изолятор в Бангкоке. Тюрьма представляет собой двухэтажное здание — мужчины и женщины сидели отдельно. Телефоны и личные вещи арестанты сдавали в камеру хранения.
В камере был бетонный пол и такие решетки, что можно сойти с ума. В обед нас выводили на прогулку на баскетбольную площадку. Сначала женщин, потом мужчин. Там были будки с телефонами, к которым выстраивались огромные очереди. Имелся магазинчик, где можно купить лапшу или какую-нибудь сладость, если есть деньги.
Вскоре я купила билет на самолет. В аэропорт меня везли в наручниках. Полицейские сопровождали меня до посадки в самолет…»
В соцсети многие россияне делятся впечатлениями от пребывания в иммиграционной тюрьме Бангкока. Все приходят к выводу: «В Таиланд больше не вернемся».
Ирина Боброва
