Замысел фильма опирается на книгу Ильи Бояшова «Танкист», которую Карен Шахназаров смело сравнивает с монументальным творением Германа Мелвилла «Моби Дик». Сам Бояшов, писавший скорее фантастический боевик про неуязвимого супергероя, прозванного за сожженные волосы и изуродованное лицо Черепом (визуально — что-то среднее между Призрачным гонщиком Николаса Кейджа и Волендемортом Райфа Файнса), никакого «Моби Дика» в виду не имел. А потому, по слухам, изрядно удивился, получив предложение известного режиссера выкупить права на книгу.
Найденов в фильме — все тот же супергерой с небывалой интуицией, но со вполне человеческими чертами лица и едва различимыми шрамами от ожогов. Лицо принадлежит стремительно раскрывающему свой потенциал актеру Алексею Верткову.
Сценарий Александра Бородянского оставил в глубоком тылу львиную долю танковых сражений из книги, а вместе с ними все прелести солдатского юмора, матерных частушек и остроумных пассажей вроде сравнений Гиммлера накануне падения Берлина с «девицей во время месячных». Вместе этого он ввел в действие дополнительного героя, майора Федотова (Виталий Кищенко), который одновременно уравновешивает безумие Найденова и гасит намерения его однополчан за это безумие убрать горячего танкиста с фронта куда-нибудь подальше. Сочинил две долгие сцены подписания акта о безоговорочной капитуляции Германии в Берлине с последующим психоделическим поеданием немецким командованием клубники со сливками. И собрал по кусочкам различных выступлений и публикаций Гитлера финальный монолог фюрера в стенах никогда не существовавшего бункера.
Получившийся в итоге фильм, как минимум, озадачивает. Чтобы считаться сложной постановочной картиной, ему не хватает масштаба. Немногие дожившие до наших дней танки времен ВОВ вместо описанной в книге легкости и маневренности передвигаются по подмосковному полигону Алабино, где проходили съемки, с той самой тяжестью, которую можно было ожидать от 70-летних ветеранов. Убедительные долгие планы с глубоким, продуманным вторым планом сменяют сцены сражения, во время которых камера, остроумно укрепленная на гусенице танка, вместо того чтобы передавать репортаж из самого сердца боя, теряется в высокой траве. Пресловутый «Белый тигр» с рядом трубок неопределенного назначения по обе стороны квадратной башни выглядит скорее детской игрушкой, чем непобедимой машиной смерти. Впрочем, подобно Найденову в очном противостоянии с «тигром», Шахназарову удается собрать весь имеющийся арсенал и умения, как волю в кулак, чтобы ближе к финалу дать уничтожающий залп из всех орудий.
И все же главные сражения в фильме разворачиваются далеко от линии фронта, в разговорах между главными героями. Простоватую метафору «Белый тигр» — зло, Найденов — добро развивает тот самый монолог Гитлера с его неопознанным собеседником (скорее всего, с собственным воображением). Сюжетно никак не связанный с основным действием фильма, он, тем не менее, ставит под сомнение не только принятые за истину причины войны, но и, возможно, ее итоги. Этот эпилог, оставляющий зрителя наедине с финальными титрами, так и не дав никакого объяснения, не столько дает ключ к разгадке фильма, сколько начинает новый и (как показывает история одного гражданина Норвегии) актуальный разговор. В котором Великая Отечественная война рано или поздно окончательно лишится сакрального статуса, а кристально ясные мотивы героев и злодеев отступят перед неуправляемым безумием, опирающимся на конкретные социальные и экономические проблемы. Вроде антисемитизма 20-го века или роста антиисламских настроений в 21-м.
Сам режиссер по количеству затраченных усилий и преодоленных сложностей сравнивает свой фильм с войсковой операцией. В таком случае, правильнее всего было бы назвать его разведкой боем: не без потерь, но его «Белый тигр», кажется, нащупал еще одну тропинку на пути к искоренению одного общего большого зла.
материал: Никита Карцев
