Что мешает нам быть счастливыми?

Пособия по достижению счастья и рассказы о благотворности медитаций для тела и души с каждым днем набирают популярность. Но чем больше мы слышим призывов радоваться жизни и обрести спокойствие, тем яснее проступает скрытое за ними сообщение: мы беспокойны, напряжены и пессимистичны.

40% опрошенных соглашаются с тем, что стресс лучше всего снимать алкоголем. Не согласны с таким методом 23%, но никто не спорит, что стресс существует и от него надо избавляться.

«Я люблю свою работу, но в отделе сократили три ставки, объем работы на каждого заметно увеличился, я устаю так, что засыпаю по дороге домой», – жалуется 42-летняя Вера, бухгалтер.

«У меня сессия вот-вот начнется, не могу ни о чем думать», – отмахивается от вопросов 23-летняя Лена.

Подруге, у которой сын-выпускник, лучше не задавать эти вопросы: мне кажется, последний год они оба провели как на иголках.

Слишком много перемен

Откуда берется хроническое чувство тревоги и почему нам некуда от него скрыться? «У него экзистенциальная природа, это неотъемлемая часть нашего человеческого самоощущения», – считает семейный психолог Инна Шифанова.

Но тревога, замечает социолог Винсент де Гольжак, «требует возможности ее изливать, выражать, в том числе и в форме работы на великие групповые идеалы, которые дают надежду и обещают лучшее будущее».

Проблема в том, что таких идеалов у нас, кажется, не осталось. В выборах в Государственную думу в сентябре 2016 года участвовало меньше половины избирателей. Явка в целом по России составила 47,8%, а в Москве и Санкт-Петербурге проголосовало меньше трети жителей. Это означает, что граждане не доверяют общественным институтам и политикам.

Но и в частной жизни они, похоже, не находят опору. «Многие мои клиенты жалуются, что не справляются с жизнью, – продолжает Инна Шифанова, – взрослые растеряны, из-за этого у детей не появляется ориентиров, что в свою очередь делает их более уязвимыми».

Психолог объясняет это «стабильной нестабильностью»: «За последние 25 лет страна изменилась несколько раз. Поменялись общественные ценности, социальные лифты, система образования, исчезали одни специальности и возникли новые. При этом никто не знает, что будет дальше. Неизвестность не добавляет спокойствия!»

Согласно опросу Psychologies, самую большую тревогу у наших читателей вызывает их собственное будущее. На втором месте – работа: она беспокоит заметно сильнее, чем, скажем, личные отношения. Экономический кризис и разнообразные слухи порождают страх потерять работу.

«Многие живут с чувством, что в любой момент могут начаться сокращения и повлиять на это невозможно, – комментирует Инна Шифанова. – Чувство собственной беспомощности становится дополнительным фактором стресса. Многим вести автомобиль не страшно, потому что водитель чувствует, что контролирует ситуацию. А на самолете летать страшно, потому что пассажир не знает, что происходит в кабине пилота».

Статистика, которая говорит о безопасности самолета по сравнению с автомобилем, не помогает: рациональное знание проигрывает чувству. Поэтому и доводы относительно трудовых перспектив никого не успокаивают.

В других странах ситуация мало отличается. «Люди боятся разных вещей, но страх присутствует на всех уровнях общества, – замечает психоаналитик Клод Альмос. – Боятся бедности, увольнения, невозможности оплатить учебу детей. И никто не решается об этом говорить. Психологам стоило бы публично объяснять, что тревоги нормальны, а те, кто тревожится, не больны. Что они живут плохо не потому, что уязвимы, а потому, что условия их жизни невозможны».

Информационная перегрузка

К экономическим и общественным проблемам добавляется еще одна беда наших дней: гиперинформированность. Бесконечные новостные ленты, социальные сети, электронная почта и прочие мессенджеры поставляют нам самые разные сведения в режиме нон-стоп, увеличивая наш стресс.

«Новости как жанр устроены таким образом, что в них преобладает негативный аспект, – объясняет клинический психолог и психодраматерапевт Антон Воробьев. – Мы получаем сообщения о терактах, видим фото пострадавших, которые вызывают сильные эмоции. Парадоксальным образом те, кто дальше от центра событий, часто больше страдают психологически.

Расстояние мешает им реагировать непосредственным действием: помогать, вызывать скорую, подвозить домой в случае трудностей с транспортом. Они вынуждены быть наблюдателями. Это пробуждает их собственный травматический опыт, который есть практически у каждого из нас.

После сообщений о терактах, военных действиях, стихийных бедствиях на прием приходит заметно больше клиентов с паническими атаками, с депрессией. У них усиливается тревога, им снятся кошмары или возникает бессонница. Они не связывают свое состояние с недавними событиями, им оно кажется внезапным и беспричинным. Я же вижу тут закономерность».

Информация становится бедствием, и дело не только в плохих новостях: она бессистемна и ее слишком много. Бомбардировка сообщениями всех видов погружает нас в состояние фрустрации, поскольку нам не удается не только управлять этим потоком, но даже следить за ним.

Это подтверждает 36-летняя Карина, юрист IT-компании.

«Меня постоянно отвлекают разные сообщения, все меньше остается времени, чтобы спокойно делать свою работу. Даже информация, которая на первый взгляд выглядит позитивной и полезной, может стать источником стресса. Поэтому я стараюсь читать почту лишь в то время, которое я сама установила, но это не всегда получается».

В обществе преобладает мнение, что мы сами отвечаем за свое счастье. Но значит, и за свое несчастье тоже.

Такое упрощение тезисов позитивной психологии и методик личностного роста оборачивается формулой «Несчастлив? Сам виноват!», что, конечно, не приносит никому облегчения.

«Мои клиенты говорят: в статьях написано, что надо уметь ценить, что есть. И быть счастливым здесь и сейчас. Но они чувствуют, что неспособны выполнить это предписание, – рассуждает Инна Шифанова. – Между рекомендациями, фантазиями и реальностью есть заметная разница». У нас нет полной власти над своей жизнью; лишь приняв эту истину, мы можем снизить внутреннее напряжение.

«Количество вызовов, на которые нам предстоит ответить, вряд ли уменьшится, – замечает Антон Воробьев. – Сегодня клиенты все чаще приходят с запросом: «Дайте универсальную психологическую технику, которая поможет мне справляться с разными трудностями». Они хотят научиться самопомощи, самоподдержке».

И хотя противоядия против экзистенциального стресса ни у кого нет, в нашем распоряжении есть некоторые инструменты:

• делать все, что от нас зависит,
• принимать свое несовершенство и ограниченность наших ресурсов,
• смиряться с ошибками и недостатками,
• не считать себя центром мира,
• объединяться с друзьями и единомышленниками,
• помогать другим.

Используя их, мы сможем сделать свою жизнь лучше. И, скорее всего, немного спокойнее.