На днях меня обвинили в национализме. Я рассуждал о жизни в Париже и заявил, что мне бы не хотелось переехать в этот город из-за большого количества мигрантов. Я имел в виду то, что они создают в столице Франции криминогенную обстановку, и это не для кого не секрет. Но меня обвинили в национализме. И я задумался об этом.
Я действительно националист. Скажу больше, я окончил исторический факультет, я - русский историк, и я не могу не быть националистом. При этом важно, что в данном контексте я употребляю это понятие в его широком смысле: национализм не как ненависть к другим народам, а как гордость за свой собственный.
Я понимаю, что национальные различия - не повод для споров. Моя жена психиатр, и я отлично знаком, например, с юнговской теорией архетипов, которая говорит о сходстве глубинных психологических структур у всех народов. Также я – историк, и знаю, что противоречия на национальной почве привели к огромному количеству военных конфликтов, список которых можно разместить на страницах книги внушительных размеров. Не говоря уже о геноцидах, которых было гораздо больше, чем мы помним (вспомнить хотя бы геноцид национальных меньшинств в Камбодже в 1970-х, этнические чистки русских в Чечне в 1990-х или не так давно произошедший геноцид тутси в Руанде). Мало того, если вспомнить Арабскую весну, в частности, конфликты в Ливии и Сирии, то можно смело говорить о противостоянии на религиозной и национальной почвах.
Я не считаю, что какие-то национальности хуже других по определению. Но я знаю, что различные народы стоят на разных ступенях развития общества. К примеру, нельзя сказать, что представители племени туарегов хуже голландцев. Но факт, что туареги интеллектуально менее развиты, чем голландцы. Это не значит, что они отстают в развитии с рождения. Но общество туарегов воспитывает интеллектуально менее развитых людей, чем общество голландцев.
Да, я националист. Я русский историк, и я убеждён, что мой народ должен жить хорошо. Я замечательно отношусь к татарам, карелам, мордве, чеченцам, калмыкам, бурятам, чукчам и всем остальным народам России; мало того, я не считаю, что какой-то из этих народов хуже. И так уже исторически сложилось, что в России уже давно никто не был ограничен в правах по национальному признаку (кроме мусульман и евреев в Российской империи). И это хорошо, и это правильно. Но именно русский народ является государствообразующим. И так стало не случайно.
Мой народ жил на Русской равнине, территории с суровым климатом, чрезвычайно низким уровнем плодородия и бескрайними дремучими лесами. Русские государственные образования с самого начала окружали многочисленные враги: с северо-запада скандинавы и немцы, с запада поляки и литовцы, с юга и востока – греки, кочевники, монголы, татары, турки. Русское общество вынуждено было стать ориентированным на войну – только так можно было выжить в столь агрессивной среде. И оно выживало, но какой ценой. На протяжении всей истории - вражеские вторжения с разных сторон, сотни сожжённых городов, миллионы убитых, вырезанных жителей, предательства и, как следствие, суровые репрессии и рабское положение подавляющего большинства населения ради поддержания государства. Наш народ кровью и потом создал эту страну, всегда самоотверженно жертвуя своими сыновьями. Россия – не империя зла, Россия – земля борцов. И я убеждён, что моя страна должна жить хорошо.
Вместо концовки хочу вставить цитату из фильма о событиях Великой Отечественной войны «28 панфиловцев»:
– Покажем им, кто такие русские, и какое у нас слабое место. Точно?
– Покажем. Вообще-то я казах.
– А казах чё, не русский? Что ты мне голову морочишь? Мы же сейчас за Россию дерёмся, или за что?
– Да шучу я.
– Шучу. За Казахстан будем драться – всем покажем кто такие казахи.
