В ответ на письмо Владимира Шахиджаняна ко Дню Победы продолжают приходить отклики. Письмо Марины Шультайс – даже не совсем ответ, а удивительная история целой семьи. Предлагаем её прочитать.
Говорят, что память о человеке остаётся в детях, во внуках, в правнуках. Пока последующие поколения помнят о своих предках, знают, когда и как они жили, где они похоронены, то память о человеке живёт, а значит, и частичка его души освещает и согревает живущих ныне.
Правда, сегодня всё чаще и чаще наши дети не очень-то интересуются даже тем, как звали и кем были их прабабушки и прадедушки. Да и нам самим особо некогда вспоминать, рассказывать, показывать фото.
Мы-то работаем, то мы на телефоне, то в компьютере. Но есть дни, когда не вспоминать нельзя. Не вспоминать стыдно и кощунственно. Для меня таким днём является 9 Мая, День Победы.
В детстве мы всегда ездили поздравлять обоих дедушек в этот день. Примечательно, что родители и мамы и папы жили практически на одной улице в посёлке Горячеводском, в пригороде Пятигорска. Оба воевали. Сначала мы заходили к дедушке Ване и бабушке Моте, родителям папы. Иван Никитович Максименко, наш дед, прошёл всю войну, был ранен, но вернулся в строй и дошёл до Берлина. Домой попал только во второй половине 1946 года.
В качестве трофеев он привёз из Германии свой портрет, написанный маслом одним местным художником-немцем, неким Рейнгардтом, в каком-то городке на Рейне. А ещё он привёз гармошку! Я помню, как он на ней играл. Играл и пел частушки… Дед умер, когда мне было семь лет, а ему было всего 65. Старые солдатские раны дали о себе знать. Но я его помню, это удивительно, но я действительно хорошо помню, как он играл на этой самой трофейной гармошке. Играл и пел. Было так весело! Казалось, что так будет долго-долго, всю жизнь, вечно…
А когда деда не стало, еще много-много лет в доме на стене висел портрет молодого красавца лейтенанта-фронтовика. А на День Победы доставалась из шкафа гармошка. Играть на ней никто не умел, но перебирая клавиши, растягивая меха, мы как будто возвращались в прошлое. Вспоминали дедушку Ваню, его рассказы, его частушки, которым он нас всех научил.
По воле судьбы я оказалась в Эльзасе.
Мой дом теперь был здесь. Но каждое лето я ездила с детьми в Россию, на Кавказ к родным, на Родину. В доме бабушки и дедушки жил мой папа. Мамы уже не было в живых, а он тогда уже болел. И вот в один из наших приездов, мы, как всегда, с сыном и дочкой были у него. С нами были ещё мои оба брата и одна из моих трёх сестёр. Лиза, моя дочь, ей было тогда лет шесть, увидела гармошку:
– Дедушка, подари мне её, пожалуйста! Я всю жизнь мечтала петь, танцевать и играть на гармошке!
– Она твоя! – сказал наш отец и добавил, – только вот пусть она здесь в доме побудет, пока я жив! Пошутили, забыли. А на следующий год 1 Мая, на Пасху, наш папа умер…
Летом, как всегда, я приехала с детьми к родным. Остановились у одного из моих братьев. Они все там живут рядышком, им хорошо! И вот мы поехали в Горячеводск в дом дедушки и бабушки, в дом, где много лет после их ухода жил наш папа. Дом был таким же, каким он был всегда: приветливым, простым, родным. В одной из комнат на стене висел портрет нашего деда. Решили, что его возьмёт к себе в дом Никита, один из моих братьев. И тут моя Лиза открывает шкаф, где хранилась, помимо всего прочего, трофейная немецкая гармошка и громко так говорит:
– Ну вот, дедушка Витя умер, гармошка теперь моя!
Это было настолько неожиданно, что мы все просто обомлели! Мы не знали, смеяться нам или плакать! Все вспомнили обещание нашего отца, данное самой младшей и самой «французской» внучке Лизе годом ранее.
Гармошка с тех пор «живёт» у нас во Франции, в Эльзасе. Кто знает, может быть, она вернулась на свою историческую родину. Эльзас ведь во время войны был немецкой территорией.
Состояние гармошки, скажем прямо, не очень! Старенькая она уже совсем, и никто на ней не играл никогда после прадеда Ивана. Но с нею в доме так тепло и хорошо.
А фразу «Спасибо деду за Победу!» Лиза знает с детства, а ей уже 23 года...
Марина Шультайс
