Подруга моя Надя Хворова поместила у себя в Фейсбуке одно из моих воспоминаний «СЕРЕЖА МУРАТОВ И МАРИК ЗЕЛИКИН» и прокомментировала. И у нас начался диалог.
Надежда Хворова:
- Не могу не поделиться. Это мои соседи по квартире на Вернадского 70А. Муратов и Зеликин уже жили в разных квартирах, но в одном доме. Зеликин на 5-м с Олей, а Муратов на последнем – высоко - один. Маши еще не было в его жизни. Зеликин говорил, будто бы к нему на последний этаж часто приходили девушки. Завлекал он их разными игрушками, сейчас бы их назвали гаджетами. Но я лично ни одной не видела. Зеликинское злословие я на себе не испытала. Он был очень добр со мной. Я была молоденькая, хорошенькая и очень домовитая. Однажды он очень обидел моего мужа Борю Степанцева, произнеся тост на то ли моем, то ли Борином дне рождения о моих невероятных качествах, которых такой человек как Боря не заслуживал. Марик очень рисковал. Боря резко обиделся и чуть его не побил. Он в юности увлекался боксом.
Время было так себе - конец 70-х, начало 80-х, но жили мы счастливо. И главное: все были живы. А теперь только я осталась из всей компании.
Маша Топаз:
- Марику врезал однажды Леша Габрилович. Не за злословие. Марик, выпив в компании, где были дамы, любил отжаться на перилах балкона. В последний раз он это сделал, когда ему было хорошо за 40, если не под 50. Стоял на перилах вверх ногами. Леша его стащил и так наподдал, что Марик завязал с этим цирком.
А насчет многих девушек не совсем так - Марик просто ревновал любого мужчину к любым женщинам. Ходили студентки, и при мне ходили, но не по любовному делу, а по учебному, как к Костику из Покровских ворот (я такая непредсказуемая вся), если и был флирт, то на фоне процесса обучения. Серьезные романы-то были длинные. Про одну только Сережа скрывал. Потому что она тогда была замужем за первым мужем. (Габрилович меня когда-то выспрашивал: было? не было? Но тогда я еще не кололась. Когда мы поженились, она меня спрашивала: ты на меня не обижаешься? Я говорила: да что ты, наоборот, горжусь). Потом она опять вышла замуж, а Сережа еще долго нет, даже Марик уже женился, а он еще нет. Марик говорил про него: Брестская крепость. Ну как мне не верить в судьбу?
Надежда Хворова:
- Дык я и говорю, что слышать слышала, но никогда не видела...
Маша Топаз:
- А знаешь, как они оказались в вашем доме на Вернадского? Сережин дом на Шаболовке - где они жили с Мариком, - снесли, и дали ему хату у муньки в заду и без телефона. (Сережа жил всегда под Шуховской башней. Опять же как не верить в судьбу?) А у Зеликиных родился сын Лешка, нужна была квартира, а не комната в коммуналке. И сняли две квартиры в вашем доме. Это было замечательно удобно. У Сережи - большая комната, где Зеликины устраивали приемы с их знаменитым хлебосольством. А в их квартире был балкон, которого не было у Сережи, а он любил загорать. И там же стояла Лешина коляска. Оля говорила, что у нее на балконе два мужика, один голый по пояс сверху, а другой снизу.
Надежда Хворова:
- А у вас я была пару раз. Меня совершенно потрясли эти Сережины тома с выписками и закладками. Тогда я поняла, почему Сережины лекции так искрометно энциклопедичны. Вообще я как будто знала двух Муратовых. Один такой домашний вкрадчивый ,"ля-ля-ля" все время напевал. А другой - пламенный блистательный оратор. У него и голос был другой и выглядел он иначе.
Любовь Соколова:
- девочки, читаю ваш диалог, как новый роман Улицкой.
Надежда Хворова:
- Ой, да. Маша так пишет замечательно. Сходи по ссылке в ее жж или на страничку. У нее такие воспоминания о богемной Москве 70-х до Муратова. С Муратовым она уже остепенилась.))) А короткие рассказики Зеликина прочла? Они очень короткие.
Маша Топаз:
- Да, Надь, когда мы познакомились, Сереже очень нравились мои - устные тогда - рассказы, к тому же они были свежее, и помнила я больше. И поговорить любила. Но я ощущала себя внутренне вполне предсказуемой и надежной. А круг свой считала не богемным, скорее, околодиссидентским и, в общем, полагала его вполне обычным. Даже удивлялась Сережиной реакции. Муратик меня приводил к своим друзьям, и, как ручную обезьянку, просил выступить с номером: расскажи то или это.
Марика мои рассказы тревожили, и он предупреждал Сережу, что я могу выкинуть что-нибудь экстравагантное. И меня предупреждал: смотри, тебе с ним может показаться скучно. Но все вроде у нас обходилось. И все привыкли к нашей семье.
Когда началась перестройка, мой школьный друг, первая любовь Ян, прислал мне приглашение в гости к себе в Израиль: приезжай с кем хочешь. Сережа сказал: езжай сама, чего это я попрусь к незнакомому Яну, к тому же твоей первой любви. Марик опять заволновался: «Что-то не нравится мне этот муратовский демократизм». Я надменно ответила: «Сережа исходит не из обывательских представлений, а из знания моего характера». А Марик: «Зная твой характер, я бы тебя и в Люберцы не отпустил».
Время тогда было тревожное (как, впрочем, и всегда). Сережа сказал: «Если в России начнется военный переворот, оставайся там». Добрый Марик конечно вставил: «Ну, теперь Муратов на уши встанет, но уж военный переворот обеспечит». Но ГКЧП случилось еще не скоро, и я вернулась – тут как тут.
А с Яном до сих пор – недели не проходит, чтобы мы не поговорили по скайпу. Когда он впервые навестил нас в Москве, они с Сережей так понравились друг другу! Сережа недоумевал: «Как ты могла не выйти замуж за такого человека?!».
