Недавно пришлось хоронить дорогого мне человека. Мы познакомились с Марией Ивановной тридцать лет назад. Было ей в ту пору под пятьдесят, жила она в деревне под Касимовым, на берегу Оки. Река и была ее рабочим местом: на проворной лодчонке она носилась от бакена к бакену, обеспечивая надежность фарватера, — вечерами зажигала огни на реке, по утрам гасила. Лицо, прокаленное ветром и солнцем, руки сильные, глаза синие-синие, как небо над Окой в летний день. Мы, две молодые «женихавшиеся» пары, пользовались бескорыстным гостеприимством неугомонной бакенщицы в ее избе-пятистенке (одна из невест была ее племянницей). Для нас это была как бы репетиция медового месяца, а для нее — самая жаркая рабочая пора.
Да простит читатель это пространное вступление. Но с ним будет понятнее та несправедливая обида, которую нанесли родственникам Марии Ивановны черствые люди, когда сама она уже никого не могла защитить, уйдя в мир иной.
... Годы взяли свое. Оставив тяжелую работу, больная и одинокая, Мария Ивановна приняла приглашение другой своей племянницы и перебралась жить в ее московскую квартиру. Здесь, окруженная любовью и заботой хозяев — мужа и жены, она, почти парализованная, провела три последних года жизни.
И вот финал. Умерла Мария Ивановна в субботу, в одночасье. Близкие бросились звонить куда следует в таких случаях — в районную поликлинику (она в субботу не работала), в скорую, в милицию. Собрали необходимые справки. Перевезли тело в морг ближайшей больницы. Но в понедельник именно из районной поликлиники сверкнули молнии: «Какое имели право без нашего ведома вывезти тело из квартиры? А может, вы сами усопшую — того? Нужна экспертиза. Вскрытие покажет... А до этого — никаких похорон!». «Да помилуйте — вы же в субботу не работали, а в квартире — жара, была нужна заморозка. К тому же и скорая, и милиция констатировали естественную смерть», — оправдывались ни в чем не виноватые родственники. Но врачи районки и слышать ничего не хотели.
«Услышали бы, — сказали потом племяннице знающие люди, — если бы вы им на лапу двести тысяч положили. Это же негласная такса». Но вот беда: мои знакомые взяток давать не научились. Зато потом за несколько дней «аренды» морга они были вынуждены платить из расчета 600 тысяч за сутки. По знакомым наскребли последнее...
Так что прощание с Марией Ивановной затянулось по непредвиденным обстоятельствам. А живущие получили еще один урок жестокосердия.
Продолжение следует
