Эта история касается прежде всего москвичей, хотя нет никакой уверенности, что в остальном отечестве ситуация иная.
Вам приходилось когда-либо ждать «Скорую», которую вы вызвали к потерявшему сознание человеку? Или к ребенку, которому от внезапно случившейся ангины стало трудно дышать? Гарантий, что этого с вами никогда не случится, к великому сожалению, быть не может.
Гарантий, что приехавшая на вызов московская «Скорая» спасет больного, экстренно его интубировав, то есть вставив в трахею дыхательную трубку, чтобы человек не задохнулся, тоже нет.
Потому что у бригад московской «Скорой» уже полгода нет ларингоскопов — важнейшего прибора для оказания экстренной помощи. О том, куда они исчезли, написал рядовой врач одной из московских подстанций, текст был опубликован на сайте российского Агентства медико-социальной информации и неформальном сайте работников «скорой помощи» «Фельдшер.ру».
«Указу о немедленной стерилизации ларингоскопов сначала все очень удивились, потому что ларингоскопы отродясь массово никто не стерилизовал. Cтерилизация клинка ларингоскопа требует тонкости, ибо можно повредить тонкую оптику.
Недели три мы ждали, пока получили на подстанции стерильные ларингоскопы. Угадайте, работало? Конечно, не работало. Потому как хитромудрые стерилизаторы, чтобы, значит, не мучить себе мозг, думая, как такую прорву инструментария прогнать через газовую стерилизацию за одну неделю (газ инструмент не портит, но очень долго выветривается), взяли да и загрузили его в обычные термокамеры. Где под давлением в 1,5 атмосферы и температуре 180—195 градусов Цельсия расплавили к чертям оптику на ларингоскопах ВСЕЙ московской «Скорой».
Пережили издевательство единицы. На моей подстанции из 15 ларингоскопов уцелело два, и их тут же отдали спецбригадам.
Остальным сказали учиться делать коникотомию (рассечение гортани. — Н. Ч.) или использовать изобретение под названием «Ларингеальная трубка». Эта манипуляция может заменить полноценную интубацию трахеи, но у нее, как и везде, существуют свои противопоказания и проблемы использования.
Приведу пример. На днях приехал я на вызов в одну квартиру. Умирающий молодой мужчина в коме, диагноз: «Цирроз печени, терминальная стадия». Плюс обширное внутреннее кровотечение. Ставить ларенгиальную трубку, которой предлагает пользоваться руководство, нельзя, так как она вводится в пищевод, а у него кровавая рвота.
Надо интубировать? Надо. Чем?
Не ломайте голову. В итоге пациента благополучно доставили до больницы с одним желудочным зондом, в стабильном, но критическом состоянии, отчаянно крестясь и неумело шепча молитвы. Благо ехать было недалеко.
Уважаемые начальники! Верните нам наше оборудование! Мы из-за его отсутствия уже тьму народу потеряли, которых можно было бы спасти!»
Автор этого текста согласился поговорить на условиях анонимности, потому что «работу терять не хочется».
— У вас появились ларингоскопы?
— Пока не дождались. Обещанных одноразовых тоже пока нет, и мы не знаем, будут ли их закупать. Но, честно говоря, это не вполне адекватная замена обычным ларингоскопам. Пластик, из которого его делают, при введении в трахею скользит, и если человек в сознании, то он начинает давиться трубкой. Кроме того, ларингиальные трубки, которыми рекомендует пользоваться руководство, не во всех ситуациях можно применить.
— Вы написали, что из-за отсутствия ларингоскопов «потеряли тьму народа, которого можно было спасти».
— Мне трудно говорить достоверно о количестве, но в том, что такие потери неизбежны, я не сомневаюсь. Если работаешь на обычной бригаде, не реанимационной, то на 10—15 вызовов приходится один, связанный с необходимостью интубации.
Дискуссия на форуме «Фельдшер.ру» кроме оценочных суждений сотрудников «Скорой», самым мягким из которых было слово «маразм», содержала и такие соображения: «Так они сговорились! Тот, кто постановил стерилизовать ларингоскопы, и тот, кто продает одноразовые ларингоскопы».
К слову сказать, масштаб потери в рублевом эквиваленте, к которому привела «убойная» дезинфекция, можно посчитать. В магазинах медтехники оптоволоконный ларингоскоп, предназначенный для «Скорой», стоит чуть менее 10 тысяч рублей. Если учесть, что каждая подстанция, а их в Москве 54, потеряла как минимум десяток ларингоскопов, то получится приблизительно 5 млн рублей.
О том, что ситуация относится к разряду скорее типичных, нежели экстраординарных, рассказал лидер независимого профсоюза «Фельдшер.ру» Дмитрий Беляков:
«Да, действительно, ларингоскопы вернули: 90% в нерабочем состоянии. Когда поступят новые, руководство пока не сообщает. Нужен ли ларингоскоп бригаде «Скорой помощи»? Несомненно.
У нас на «Скорой» в последние годы все чаще случаются «странные» ситуации с оборудованием. Много лет мы использовали, например, лестничные шины, которые накладывали при переломах конечностей, и шину Дитерихса для фиксации переломов бедра. Надежное, проверенное оборудование. Вдруг нам закупают новые вакуумные шины. Вещь, несомненно, хорошая, но… Шины эти пережили одну-две зимы и несколько компрессий. Потом это чудо техники перестало удерживать вакуум. Потому что китайское чудо — дешевое. А дешевых чудес хватает ненадолго.
Носилки. Тоже недорогие. Вытащить и всунуть обратно в машину, особенно если на них больной, — вещь не то чтобы сложная, но уж больно рискованная. Того и гляди — подогнутся колеса, и добавится больному дополнительный диагноз: ушиб всего больного об асфальт…
На платной «скорой» видел носилки — вещь! Но… 150 000 рублей.
На транспорте тоже экономят. У нас в стране нет в принципе специализированных машин, в «Скорой» работают переделанные «Газели» и «Мерседесы». А я видел итальянские и израильские машины. Там на стадии проектирования закладывают по сантиметрам, как и какое в кузове будет располагаться оборудование, чтобы не только можно быстро снять и поставить на место нужный аппарат, но и рассчитать устойчивость и прочность корпуса. А наши «Газели» переворачиваются, попадая в аварию, даже при незначительном ударе.
Как относятся к ситуации мои коллеги? В последнее время настроение у многих истинных врачей «Скорой» упадническое, люди видят, что их мнение игнорируется.
Но любое возмущение может привести к предложению уволиться по собственному желанию и поменять работу».
Добиться официального ответа о судьбе ларингоскопов пока не удалось. Официальный запрос «Новой газеты» департамент здравоохранения Москвы перенаправил непосредственно руководству Московской службы скорой помощи. Я позвонила в канцелярию этого ведомства, напомнить, что отведенный «Законом о печати» срок ответа уже истек. И услышала буквально следующие: «Это ваш закон о печати, вот вы по нему и живите, а у нас свой закон. Когда надо — ответим». На мое возражение, что публикация без официального ответа нанесет репутационный ущерб руководству московской «Скорой», а этого лучше избежать, неизвестная дама из канцелярии ответила: «У меня здесь посетитель, а вы мне мешаете работать…»
Самое, на мой взгляд, страшное в этой ситуации — это даже не то, что угробили дорогостоящее оборудование, буквально пройдясь по нему напалмом. И не то, что в системе «Скорой помощи» не предусмотрены в случае подобных «дезинфекций» (предположим, что их проводят по всем правилам) страховочные замены изъятых приборов — как выяснилось, есть ведь в природе одноразовые ларингоскопы.
Хуже всего то, что ситуация, судя по тому, что за полгода она так и не изменилась, трактуется организаторами здравоохранения на «Скорой» как рядовая.
А в случае чьей-то смерти виноват всегда будет врач, которого сделают крайним. И никто из медицинского начальства не станет вникать, что шансы на спасение человека были уничтожены его же начальственным тупым приказом и бездарным его исполнением. И ни один суд в этой стране не признает, если дело вообще дойдет до суда, что виноваты были медицинские чиновники.
И, значит, мы никогда не узнаем статистики «допустимых» потерь.
Наталья Чернова
