В ивановской колонии отбывает наказание безрукий осужденный (обе конечности он потерял в 13 лет: футбольные фанаты столкнули его под электричку в Подмосковье). Каждый день его полон унижений и страданий, поскольку сам обслуживать себя он не может. Тюрьма — не дом инвалидов и не санаторий. Тут нет ни сиделок, ни санитаров, так что умыть, причесать и ложку ко рту поднести некому.
Как ест 37-летний Александр? Как собака — лакает еду из казенной железной миски. Как он моется? Да никак. Раз в три месяца (чаще не полагается) на свидание приезжает жена, которая обмывает и лечит гнойники и раны, появляющиеся из-за отсутствия элементарного ухода и соблюдения правил гигиены.
Нормальный человек вряд ли сможет спокойно смотреть на вынужденное унижение других. Но тюремные медики Иванова и местные судьи отказывают ему в освобождении по формальным основаниям. В перечне заболеваний, препятствующих отбыванию наказания (утвержден постановлением Правительства РФ №54), нет строчки «ампутированные конечности».
Александр получил срок за наркотики. Правосудие, вероятно, пыталось показательно отбить охоту у преступников использовать для своих целей инвалидов: накажем жестко одного, чтобы другим неповадно было. Но похоже, что грань между такой «наукой» и пыткой в этой истории перешли.
Александр Занединов — житель подмосковного Серпухова. С детства он профессионально занимался футболом, ездил на соревнования. Когда ему было 13 лет, Александр с друзьями отправился на матч. На обратном пути в электричке произошел конфликт между футбольными фанатами разных клубов. Пошли, как говорится, стенка на стенку. В процессе драки Александра вытолкнули из вагона на полном ходу.
— Его мотало под двумя электричками между станциями Красный Строитель и Покровское, — рассказывает гражданская супруга Кристина. — Мы до сих пор принципиально не ездим на этом направлении, такие жуткие воспоминания оно вызывает. И вот его раскромсало так, что страшно смотреть было. Полголовы снесло. 12 дней Александр пролежал в коме. Операцию ему делал знаменитый Леонид Рошаль. Она была экспериментальная, никто никаких прогнозов не давал. Все прошло в итоге успешно, в том смысле, что Саша выжил. Но были повреждены внутренние органы (одно легкое нерабочее), пришлось ампутировать обе руки (одну до плеча, вторую — чуть ниже).
Александр очень долго восстанавливался. После случившегося в свои 13 лет он весил всего 10 кг. Появились хронические заболевания, стали возникать эпилептические припадки. Но подросток мужественно боролся со всем этим. Мама всегда была рядом и помогала. Александр получил высшее образование по специальности «психолог в социальной сфере». И он смог даже исполнить свою детскую мечту: при школе, где когда-то учился, создал футбольную команду, где дети занимались бесплатно.
Александр создал семью, родилась дочь. Но не заладилось — молодые люди расстались. Дочь он воспитывал один (маму лишили родительских прав).
— А потом мы с ним сошлись, — рассказывает Кристина. — Я сама психолог по образованию и скажу вам: он хоть и без рук, но очень хозяйственный и порядочный. Иные с руками, но, извиняюсь, без мозгов.
Жили все вместе — мама Александра, Кристина, дочь-подросток. Женщины помогали ему в самом необходимом — кормили и мыли. У Александра два протеза: один «для заполнения рукава», второй — на культю (но он тоже нефункциональный). На работу устроиться без рук ему не удалось. Сидел дома, получал пенсию по инвалидности, занимался воспитанием дочки. В какой-то момент появилась вокруг него компания: пока мама и жена на работе, друзья-товарищи приходили, «накуривали». Сомнений в том, что они занимались наркотиками, нет. Но какова там была роль Александра — большой вопрос.
— Как может делать «закладки» безрукий человек? — вопрошает правозащитник, юрист Арсений Левинсон. — Следствие приписало его к организованной группе, будто на стреме стоял. Участники этой группы валили все на него. Рассуждали, видимо, так: он же безрукий, ему все равно ничего не будет. А суд назначил 7 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Вообще за ненасильственное преступление инвалидов I группы к такому суровому наказанию обычно не приговаривают. Думаю, хотели сделать показательным процесс, чтобы другим неповадно было. И судья дал понять, что из колонии он может потом все же освободиться по болезни.
«Арестовать в зале суда» — зачитала судья Серпуховского городского суда. И конвоиры с наручниками рванули к Александру. Вышел конфуз. Наручники надевать не на что.
Ивановская ИК №5. Здесь есть отряд для инвалидов. Но только он практически ничем не отличается от всех других (только на вторых ярусах кроватей не спят там сидельцы). В отряд разместили людей с серьезными заболеваниями, и, как говорит сам Александр, ампутант он там один.
Сотрудники колонии уверяют, что к нему приставлен человек, который ему помогает.
— Это не совсем так, — говорит Кристина. — Один осужденный приносил ему пищу в ведре из столовой. За это Александр с ним сигаретами рассчитывается. Но из ложки он Сашу не кормит. Так что во время длительных (трое суток) свиданий я пытаюсь его хоть немного откормить. Но по факту все это время тратится на то, чтобы его пролечить. Дело в том, что он мыться сам не может. А при отсутствии гигиены за несколько месяцев образуются раны. Смотреть на это невыносимо…
В мае прошлого года тюремная врачебная комиссия вынесла заключение: у Александра отсутствуют заболевания, препятствующие отбыванию наказания. Формально они правы: в перечне нет такого пункта, как отсутствие конечностей. Вообще этот список недугов менялся уже не раз, но почему-то именно ампутантов забыли. Получилась парадоксальная ситуация: человека с парализацией конечностей, с болезнями опорно-двигательной системы освободить могут, а если у него они вообще отсутствуют — нет.
Эксперты считают, что выход был: в таком случае нужно доказать идентичность состояния при ампутации обеих рук состоянию при параличе обеих рук. Но делать этого тюремные эскулапы не хотят.
— Уперлись, сказав, что ему заказан протез, и с ним функция одной конечности якобы будет восстановлена, — говорит эксперт при уполномоченном по правам человека в регионе Михаил Денисов. — Протеза до сих пор нет. Да даже если бы он появился, это не решило бы проблему никак. Обслуживать себя он не сможет (у него ведь дома были протезы, это не помогло).
Ивановский районный суд, куда обратился Александр, на это указал. При этом на просьбу адвоката назначить экспертизу, которая бы ответила на вопрос, может ли самостоятельно себя обслуживать и требуется ли постоянная посторонняя помощь, суд заметил: мол, все давно установлено. Цитирую решение: «свидетельствует о неспособности к самообслуживанию, нуждаемости в постоянном уходе и полной зависимости от других лиц». Судья тогда (летом 2022 года) назначил ему еще одну экспертизу. По ее результатам уже другой служитель Фемиды отказал в освобождении 25 января 2023-го.
За решеткой сегодня находится около 20 тысяч инвалидов. Но людей с ампутированными конечностями среди них немного, а уж таких, что без обеих рук или ног, — единицы. Так что Александр по-своему уникален. Сначала был особенным пациентом Рошаля, теперь — особенным сидельцем ИК №5...
Для каждого инвалида разрабатывается индивидуальная программа реабилитации, есть она и у нашего героя. Только вот никак она не реализуется, а это значит, что закон в отношении него УФСИН нарушает.
Сидельцам-инвалидам, их родственникам часто говорят: «Тюрьма — не санаторий и реабилитационный центр». Да, но тюрьма и не пыточная. В случае с Александром она стала именно такой. И те, кто спокойно смотрит на муки и унижения инвалида, вольно или невольно расчеловечиваются.
Ева Меркачёва
