Министр юстиции Константин Чуйченко недавно посетовал, что смертность за решеткой высокая, и призвал сделать ревизию тюремной медицины. Сановник сказал золотые слова: «Надо помнить, что это не просто цифры, а человеческие жизни».
Но во ФСИН его то ли не услышали, то ли не поняли. Уже после этих слов тяжелобольных арестантов отправили на этап, хотя могли бы этого не делать.
Этап, этап… Этого слова особенно боятся старики, беременные и ставшие немощными от болезни. Отдельной статистики, сколько людей скончалось в «воронках» и «тюремных вагонах» ФСИН, на транзитных пунктах, нет. Но среди заключенных ходят страшные слухи.
Однажды один из прежних руководителей ФСИН России Геннадий Корниенко заметил на встрече с правозащитниками, что перевозка заключенных должна стать гуманной. После этого были разработаны новые виды транспортных средств специально для доставки людей. Были согласованы самые короткие маршруты. Увы, прошло время, и мы вернулись к тому, с чего начали. Заключенных доставляют в колонии по несколько недель. Правозащитники завалены жалобами на тяжелые этапы. В ряде случаев они еще и бесполезные. А иногда — неоправданно жестокие.
Одна из таких истории произошла в Самаре. Из СИЗО №1 был вывезен тяжелобольной осужденный Вячеслав Тюжин. Накануне комиссия признала: у него есть сразу два заболевания, препятствующих отбыванию наказания в соответствии с Постановлением Правительства №54. Но окончательное решение об освобождении принимает суд. В 90% случаев он постановляет отпустить человека.
«Они же обещали дождаться суда», — плачет сестра.
СПРАВКА «МК»:
Постановление Правительства №3 содержит перечень заболеваний, препятствующих содержанию под стражей.
Постановление Правительства №54 содержит список недугов, препятствующих отбыванию наказания.
«Они» — это руководство СИЗО и УФСИН по Самарской области.
42-летний Вячеслав Тюжин получил шесть лет колонии за убийство. Срок по нынешним временам за тяжкое преступление небольшой, но тому есть причины. Вячеслав тяжелобольной человек, при этом недуг изменил его поведение, случаются провалы в памяти. Убил он, по версии суда и следствия, родного отца. Потерпевшие по делу, жена и дочь убитого (они же мать и сестра Вячеслава), допускают, что он мог совершить преступление, но на фоне своей тяжелой болезни. В последнее время Тюжин, несмотря на сахарный диабет первого типа, был вынужден браться за любую работу, чтобы прокормить семью. В момент задержания он весил около 40 кг (недоедал из соображений экономии), на фоне приема инсулина это вводило его в состояние аффекта. Когда на него надевали наручники, он был без сознания.
Весь период следствия Вячеслав находился под домашним арестом, потому что экспертиза выявила у него заболевание, препятствующее нахождению под стражей (по Постановлению №3). Но после оглашения приговора его поместили в СИЗО. Судья заметил: мол, не переживайте, через три недели он освободится по болезни (по Постановлению № 54). Именно поэтому родные не стали подавать апелляцию на приговор.
Через неделю прямо в камере он впал в кому.
— Его госпитализировали в больницу, в реанимацию, — рассказывает сестра. — Из комы вывели, но на лечение потребовался месяц. Появились новые осложнения… Думаю, кома случилась из-за непереносимости того инсулина, который давали в СИЗО (препарат, который Тюжин принимал все последние годы, не разрешали передавать за решетку). Брат ослеп на один глаз, он еле ходил (но в СИЗО не разрешили использовать трость). Он испытывал жуткую боль во всем теле, как будто тысячу иголок в него вонзили. Эта болезнь называется полинейропатия. Развилась сердечная недостаточность…
21 марта было сделано заключение комиссии врачей: имеет заболевания, препятствующие отбыванию наказания. А через неделю, 28 марта, Тюжина отправили на этап. Не дождавшись решения суда об освобождении!
— Мы не знаем, где он и что с ним. Звонили во все российские колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов (брат работал когда-то участковым), но там говорят, что такой у них не числится. Скорее всего, его уже нет в живых.
Дай Бог, печальные прогнозы сестры не сбудутся. Но что была за необходимость везти в колонию тяжелобольного человека? С учетом его состояния это ведь пытка. И самое страшное — это ведь не месть, не чей-то заказ, ведь убийство сугубо бытовое. Выходит, случившееся — просто бессмысленная жестокость. Скорее всего, во ФСИН сошлются на формальность: мол, заключенного в течение 10 дней после вступления приговора в законную силу должны отправить в колонию. Именно на эту норму каждый раз ссылаются в Москве, когда вывозят больных арестантов в далекие регионы. Только вот живыми из таких поездок возвращаются не все.
Ева Меркачева
