Казалось бы, серотонин - гормон радости. Какой вред он может принести? Однако... не всё так просто. Чем же опасен вроде бы вполне безобидный и даже "полезный" гормон? Читайте и комментируйте!
Дмитрий Меньшиков, редактор "1001.ru".
Вот уже более полувека врачи смело повышают уровень серотонина у страдающих депрессиями пациентов. И лишь совсем недавно выяснилось, что это чересчур прямолинейный способ лечения. В головном мозге вдруг обнаружились новые нюансы.
Что мы, неспециалисты, знаем о серотонине из СМИ? Его в нас должно быть вдоволь, в отличие от холестерина. Ведь недостаток серотонина портит настроение, а выраженный дефицит вообще может привести к тяжёлой депрессии и даже шизофрении.
О серотониновом синдроме большинство из нас вообще ничего не знают. В этом нет ничего зазорного, ведь опасного переизбытка серотонина добиться непросто. Он грозит всеядным неразборчивым наркоманам, а также психиатрическим пациентам, грубо нарушившим инструкции по применению лекарств. Прежде всего антидепрессантов.
О том, что с серотонином шутки плохи, хорошо знают учёные и руководство фармацевтической компании Eli Lilly, производящей печально известный прозак. Она не раз получала судебные иски от родственников тех больных, кого прозак привёл к суициду вне зависимости от следования инструкции. Учёные до сих пор ищут объяснение такой, казалось бы, парадоксальной реакции на препарат, призванный возвращать любовь к жизни. Этим летом они сделали ещё один шаг к разгадке страшной тайны.
Гормон всего
Идея, что за хорошее настроение и душевное благополучие должно отвечать какое-то одно особенное вещество, ненаучна. Зато весьма популярна. «Гормоном радости», а также «молекулой счастья» СМИ называли и эндорфины, и окситоцин, и дофамин, и серотонин.
Наука, конечно, не терпит подобных обобщений и красочных преувеличений. Учёным давно известно: функции серотонина столь разнообразны, что его можно было б назвать и «гормоном боли», и «молекулой поноса».
Американский физиолог Ирвин Пейдж, открывший серотонин (5-гидрокситриптамин, 5-HT) в 1948 году вместе с коллегами Морисом Раппортом и Ардой Грин, позже был поражён его беспрецедентной мультизадачностью. Никакая другая субстанция, производимая человеческим организмом, не играет столько разных ролей в его жизнедеятельности.
Самая известная функция серотонина — осуществлять работу мозга и вообще всей нервной системы. В качестве нейромедиатора серотонин передаёт импульсы от одной нервной клетки к другой.
Но впервые (1935 г.) его обнаружили вовсе не в головном мозге, а в желудочно-кишечном тракте. Именно там серотонина производится больше всего — около 90%.
Серотонин стимулирует перистальтику. Если поступившая пища кажется организму сомнительной, особые клетки желудочно-кишечного тракта выделяют больше серотонина и забракованная пища ускоряется наружу.
Первоначально серотонин назывался энтероамином, что можно перевести как «органическое соединение азота, обитающее в кишечнике».
Нынешнее название серотонину дали Ирвин Пейдж со товарищи. Они обнаружили в плазме (serum) крови вещество, вызывающее сужение (тонус) сосудов. Через четыре года стало ясно, что энтероамин и серотонин — одна и та же субстанция.
Серотонин помогает не только людям облегчаться, заживлять раны, управлять мышцами и обладать богатым и хрупким внутренним миром. Природа не пожалела серотонина и на другую живность, включая насекомых. А также растения.
Социальных животных серотонин стимулирует бороться за лучший статус. Саранчу он заставляет сбиваться в тучи и уничтожать посевы. Ядовитым насекомым помогает жалить больней и парализовать добычу. А растения аккумулируют его в семенах, чтобы те не задерживались в кишечниках животных.
Случайное лекарство
Другой замалчиваемый глянцевыми журналами факт о серотонине не менее интересен: случайно открыть нейромедиаторные свойства кишечно-кровяного гормона помогли психоделические вещества.
Узнав о свойстве серотонина сужать кровеносные сосуды, химики Института Рокфеллера стали искать в 1950-х годах средство от повышенного артериального давления. Им нужно было найти оптимальное вещество-обманку, молекулярно схожее с серотонином, но не обладающее вазоконстрикторным действием. Исследователи не побрезговали галлюциногенами, опробовав в качестве агониста серотонина препарат под названием ЛСД.
Результатом такой научной дотошности стала новая теория возникновения психических расстройств. Раз галлюциногены, обманывая серотониновые рецепторы молекулярным подобием, вызывают схожие с психотическими состояния, значит, серотонин играет в душевном благополучии важную роль.
Теперь учёным оставалось мобилизовать весь свой головной серотонин и насоздавать эффективные психиатрические лекарства. Но первый антидепрессант появился чуть раньше, и тоже случайно.
Он назывался изониазидом и задумывался как лекарство от туберкулёза. Однако подопытные больные не только пошли на поправку, но и обнаружили в себе необычную бодрость духа, доводившую порой до мелкого хулиганства.
Точного и окончательного объяснения этому эффекту не найдено до сих пор. Что не мешало долгое время применять изониазид и как противотуберкулёзное средство, и как антидепрессант. Последующие антидепрессанты создавались уже на основе знаний о хоть как-то изученных нейрохимических процессах. Например, серотонин распадается в организме под действием моноаминоксидазы (МАО). В 1960-х годах появились антидепрессанты, незатейливо подавляющие МАО.
О перспективах фармацевтики
Более продвинутая разновидность — селективные ингибиторы обратного нейронального захвата серотонина (СИОЗС). Они не дают клеткам головного мозга расщеплять ту часть серотонина, что не приняла участие в передаче нервных импульсов.
СИОЗС обладают меньшим набором вредных побочек, чем старые (и по многим параметрам более эффективные) антидепрессанты. Однако и СИОЗС весьма далеки от совершенства.
Бессонница, нервозность, раздражительность, утомляемость, апатия, головокружения, головные боли, тошнота, расстройство стула — всё это часто приходится переживать принимающим флуоксетин (печально знаменитый прозак), циталопрам (целекса), сертралин (золофт), пароксетин (паксил).
А совсем уж конкретный и наглядный сигнал о том, что повышение уровня серотонина не решает проблем, поступил три года назад. Австралийский учёный Мюррей Эслер обнаружил, что у страдающих паническими расстройствами пациентов серотонина больше нормы в 4 раза. У депрессивных больных, не получающих медикаментозного лечения, — в 2 раза. Также выяснилось, что длительное употребление СИОЗС снижает уровень серотонина.
С этими фактами легко может смириться процветающая фармацевтическая индустрия, но только не настоящая наука. Доктор Кристофер Лоури из Колорадского университета в Боулдере стал одним из тех немногочисленных исследователей, кто осмелился наконец копнуть поглубже. Прежде всего он открыто признал: учёные считали недостаток серотонина причиной депрессий только лишь потому, что антидепрессанты повышают его уровень. В чём была определённая логика, но головной мозг, видимо, требует более изощрённых подходов к изучению.
Кристофер Лоури обнаружил у лабораторных крыс специфические группы нейронов. Уровень серотонина в них регулируется независимо друг от друга. Лоури пришёл к выводу, что для депрессии более характерен переизбыток серотонина в отдельных участках мозга, чем его недостаток в целом.
Науке уже известно, что в миндалевидном теле мозга, ответственном за эмоции, существуют совершенно противоположные по функциям серотониновые рецепторы. Первые, под названием 5-HT2A, подавляют беспокойство. Вторые, 5-HT2C, его усиливают. И там, и там эффект вызывается серотонином.
Также известно, что стрессовый раздражитель провоцирует у крыс двухфазовый серотониновый отклик. Первый выброс гормона приводит к сильной тревожности и импульсивности. Вторая волна задействует медиальную префронтальную зону коры головного мозга и несёт успокоение.
Если подобный механизм действует и в человеческом мозге, то суициды могут объясняться импульсивностью первой фазы. Больной в начале курса СИОЗС ещё не чувствует облегчения, но прилив серотонина наполняет его решимостью покончить со страданиями раз и навсегда.
Кристофер Лоури предполагает, что антидепрессанты нового поколения будут избирательно воздействовать на конкретные серотониновые рецепторы. Это похоже на точечные бомбардировки взамен ковровых. Ведь будущее всё ещё за прямым вмешательством в нейрохимические процессы. Различные альтернативные методы лечения депрессий вроде холотропного дыхания Станислава Грофа по-прежнему не вызывают энтузиазма у медицинского мейнстрима.
Известный этнофармаколог Деннис Маккенна* однажды назвал обычное состояние сознания «серотониновой интоксикацией». В этой шутке есть определённый смысл. Может, недостаток других эндогенных триптаминов в мозгах учёных мешает найти по-настоящему эффективный способ лечения депрессий?
* Не путать с братом, Теренсом Маккенной, описавшим психоделическую теорию эволюции человека. Деннис, в отличие от своего визионерского брата, вполне в струе академической науки, имеет научные степени.
Владимир Павловец
