Давно стало общим местом сетовать: в нашей стране слишком много депрессивных, негативно настроенных, не умеющих радоваться людей.
А стало быть, и общество в целом депрессивно и подавлено: мало улыбок, много потухших глаз. Народ постоянно ждёт разных неприятностей — и они появляются, как ни странно, будь то кризисы, инфляция, катастрофы, теракты...
Общим местом стало и обвинять в таком состоянии общества — чуть ли не прежде всего — наши средства массовой информации.
Они смакуют негатив, они вываливают его на нас тоннами. Чуть что случится плохое — и пошло-поехало на газетных полосах и экранах, замелькали кричащие фотографии и заголовки. А потом всё забывается — ибо случается что-нибудь ещё более адреналиновое и слезоточивое, способное занять достопочтенную публику ещё на пару недель.
Давно говорится и пишется, что не нужно нагнетать негативные эмоции, что это непродуктивно, это не что иное, как программирование дальнейших неприятностей. А толку нет.
Всем вроде бы ясно: как вы лодку назовёте, так она и поплывёт — но уже давно нашу лодку, если говорить о стране, называют «Бедой», а никак не «Победой».
Давайте же взглянем правде в глаза и признаемся: нам, зрителям и читателям, это нужно. На всех уровнях нашей жизни мы питаемся отрицательными эмоциями. С древних времён так. Помните древнеримский лозунг «Хлеба и зрелищ»? А о каких зрелищах шла речь? О боях гладиаторов, о казнях, пытках...
Ну а русский народ, как принято думать, особенно любит пострадать, поплакать, да с надрывом, да с почти обязательным применением алкоголя — простого и универсального усилителя эмоций.
Что уж говорить: каждый из нас расшатывал себе больной зуб — в прямом и переносном смысле этого слова. Такие мы люди.
Вот и телевидение наше, и все прочие масс-медиа, не исключая и онлайновые, забиты под завязку репортажами о трагедиях, воспоминаниями о трагедиях, рассуждениями о трагедиях, прогнозами о трагедиях. Как в известном анекдоте, пессимист говорит «Хуже уже не будет», а оптимист: «Будет, будет!».
Как известно, если человека постоянно называть свиньёй, он рано или поздно действительно захрюкает. С обществом в целом происходит то же самое.
И художественные фильмы, телесериалы у нас всё больше о криминале, несправедливости, несчастной любви, безысходности. А в последнее время почти на каждом российском телеканале идут ежедневно инсценировки судов — более или менее талантливо разыгранные крик, эмоции, леденящие душу подробности преступлений, выдуманных и невыдуманных...
На Первом канале российского телевидения есть целый цикл под названием «Как уходили великие» — как умирали выдающиеся наши артисты, писатели... Со смакованием, с затенениями, с инсценировками, с надрывом. Никто не умер в благополучии, никто не дожил до так называемой своей смерти, всех так или иначе довели до могилы — непонимание, безденежье, невостребованность, опала, алкоголизм, интриги, крах личной жизни, или, что чаще всего, всё это вместе взятое. Такая уж у нас страна, такое уж у нас общество, такая уж у нас судьба талантливого человека...
Знаю людей, особенно в возрасте, подсевших на это. Включает такой человек телевизор — и получает сильные эмоции, которых в его реальной жизни недостаёт.
Вот такая духовная пища.
Было бы полбеды, если обличение общественных язв, «свинцовых мерзостей русской жизни» побуждало бы к их изменению. Нет, происходит что-то противоположное.
Давно известно: когда негатива на человека вываливается много, психика отключается, перестаёт должным образом реагировать. Боль, печаль, раздражение «приедается», теряет смысл. И это лучший способ «консервации» того печального, в общем, состояния, в котором наша страна сейчас пребывает.
Как писал Иван Бунин в «Окаянных днях»:
«Люди живут мерой, отмерена им и восприимчивость, воображение — перешагни же меру. Это как цены на хлеб, на говядину. „Что? Три целковых фунт!?“ А назначь тысячу — и конец изумлению, крику, столбняк, бесчувственность. „Как? Семь повешенных?!“ — „Нет, милый, не семь, а семьсот!“ — И уже тут непременно столбняк — семерых-то висящих еще можно представить, а попробуй-ка семьсот, даже семьдесят!».
Так обесцениваются любые трагедии.
Всё это похоже на взаимоотношения в скандальных семьях. Если люди бурно выясняют отношения изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, — они просто живут этим и ничего не собираются менять, даже когда доказывают обратное. Оскорбления, которыми они обмениваются, давно потеряли реальный вес и ценность, превратились в ритуал, не воспринимаются всерьёз ни объектом, ни субъектом, ни свидетелями.
Впрочем, уже несколько лет правилом хорошего тона у нас считается не смотреть телевизор, — возможно, это знак того, что, по крайней мере, у образованной части общества включился-таки инстинкт самосохранения.
Как писал по поводу телепрограмм и других источников новостей (а они, повторюсь, преимущественно негативные) специалист по тайм-менеджменту Глеб Архангельский:
«Ответьте себе честно на вопрос: мне нужна эта информация или я просто заполняю информационным шумом внутреннюю пустоту, причина которой — отсутствие прочувствованных жизненных целей и „драйва“ к их достижению?».
И ещё цитата из одного блога:
«Знание, не обогащающее тебя ничем полезным, — это опыт, которого можно было бы и не иметь».
Ваш Роман Олегович Иванов
