В эти новогодние дни в Петербурге побывал интендант Парижской оперы Стефан Лисснер — один из самых влиятельных людей в мире оперного искусства. В афишу каждого сезона своего знаменитого театра он непременно включает русскую оперу. Что привело его на этот раз в российскую Северную столицу? Об этом я и узнала, поговорив со Стефаном Лисснером во время антракта оперы «Травиата» в Михайловском театре.
— Надо сказать, что я не первый раз в Михайловском театре, — говорит г-н Лисснер. — У меня сильные впечатления от большого зала (я вообще люблю большие театры на тысячу и более мест): здесь хорошее соотношение сцены и зала, очень хорошая акустика и атмосфера, а еще прекрасно звучал оркестр (в тот вечер дирижировал Михаил Татарников. — М.Р.). Хотя в партитуре «Травиаты» Верди написал, что опера его предназначена для небольшого зала.
Вообще у меня два любимых города — Палермо и Петербург. В Петербурге я был четыре раза, и в четвертый раз посетил Эрмитаж — туда можно возвращаться бесконечно. Был в консерватории, съездил в Царское село, где великолепный Екатерининский дворец, а еще был на городском рынке.
— Вам не повезло с погодой: Петербург без снега зимой — это скучно.
— Мне погода в Петербурге нравится больше, чем в Париже, где сейчас +10…+12 градусов, а это неправильно, слишком жарко для зимы. Я и в Москве бывал. Мне нравится, как отреставрировали Большой театр, мне нравится ваш Махар Вазиев, я с ним работал еще в Ла Скала, и считаю, что Большому повезло с таким хореографом. Но Москва совсем другой город, чем Петербург. Москва с характером, жесткая, а Петербург — город искусств, в нем больше интимности.
— Но с какой целью вы находитесь в Михайловском театре?
— Мы обсуждаем совместный проект с Владимиром Кехманом на этот и 2020 год. Думаю поработать с ним здесь и в Новосибирске.
— Есть уже конкретные названия?
— Речь идет о постановках классического и современного балетов. Сам Кехман заинтересован балетом Александра Экмана «Play», его возможно показать в Новосибирске, почему нет? А в июле в Михайловский мы привезем вечер современной хореографии.
— Каждый сезон в Парижской опере вы выпускаете русскую оперу. Последней была «Снегурочка» в постановке Дмитрия Чернякова.
— Я сделал в Париже большой цикл русских опер — Шостакович, Бородин, Чайковский, Римский-Корсаков, Мусоргский. А Черняков собирается делать «Пиковую даму». Так что я обязательно каждый год включаю в наш репертуар русскую оперу.
— Черняков очень талантливый режиссер. Но почему только он один приглашается вами из России?
— Не только — Додин к нам приезжал. Но мне Черняков очень интересен, и он работает не только над русской оперой, он еще будет ставить Берлиоза в 21-м году. Почему он? Я люблю длительные отношения с режиссерами, с которыми работаю. По сути, они становятся моей семьей. Мне нравится возвращаться к одним и тем же именам, поэтому я не езжу и не выбираю никого.
— У вас русские корни, но вы совсем не говорите по-русски.
— Мой дед Леон Лисснер родился в Прибалтике. Мой отец — русский, мать — венгерка. Отец с бабушкой говорил по-русски, а с матерью по-французски. Мать же моя хотела, чтобы я выучил немецкий. Так и вышло. Знаю только «спасибо большой». Когда-нибудь я выучу русский язык.
