Ровно 20 лет назад, в далеком двухтысячном году, в городе Скопине в Рязанской области были похищены две несовершеннолетние девушки. Местный житель Виктор Мохов заточил их в настоящий бункер, где насиловал и истязал почти четыре года.
Кадр из видео
Суд приговорил скопинского маньяка к 17 годам. Такой срок Фемида посчитала справедливым наказанием за сломанную юность, страдания и двух детей, рожденных в неволе одной из секс-рабынь от своего мучителя-извращенца.
За эти годы обе пленницы сумели, несмотря на полученную психологическую травму, построить жизнь: вышли замуж, родили детей, получили образование, устроились на работу, а одна из них даже написала книгу-исповедь о своих злоключениях. Если о девушках-мученицах периодически вспоминали журналисты, то о судьбе самого маньяка известно мало. Только то, что он жив и находится там, где и должен по закону — в колонии строгого режима.
Мы узнали историю жизни Виктора Мохова в тюрьме практически из первых уст. В распоряжении «МК» оказались аудиозаписи бесед лагерных специалистов с маньяком, а также рассказы бывших солагерников и экс-сотрудников исправительных колоний, где содержался насильник. Неизвестные детали одного из самых страшных преступлений «нулевых» и откровения скопинского маньяка — в материале «МК».
Трансвестит из ОПГ и роды в подвале
В 1995 году заточник местного завода Виктор Мохов решил построить подвал под металлическим гаражом, который располагался на приусадебном участке его дома. Изначально помещение, как у всех нормальных людей, предназначалось для хранения овощей, фруктов и заготовок на зиму, но уже через год после начала строительства в воспаленном от похоти мозгу Мохова созрела идея отстроить настоящий бункер. До 1999 года хозяин возводил подземную тюрьму для будущих секс-рабынь. Хитрый Мохов был так острожен, что ни один человек не заметил, какая масштабная деятельность кипит в подземелье. Характерный пример: в то время он сожительствовал с женщиной, которую впоследствии избил и выгнал — так вот, барышня понятия не имела о каком-то строительстве прямо у нее под ногами.
Готовый подвал состоял из трех отделений: одного специально предназначенного для проживания и двух дополнительных. Стены и потолок были бетонными. Внутри была оборудована вентиляция, проведено электричество, между отделениями были установлены утолщенные металлические двери, запирающиеся на засовы с внешней стороны. В большом отделении Мохов поместил одноярусную кровать, стул, стол. Эту комнату впоследствии он использовал для «свиданий» со своими пленницами. В самом глубоком отсеке были поставлены двухъярусные нары — все время жертвы жили именно в этом помещении. Вся конструкция бункера была устроена так, что звуки изнутри никак не могли достичь поверхности. Выход из подвала был замаскирован при помощи стального листа и хитрого механизма с магнитами. Словом, это была настоящая тайная тюрьма.
30 сентября 2000 года Виктор Мохов на своей «ВАЗ 2105» повез из Скопина в Рязань ранее судимую приятельницу Елену Бадукину. По дороге он попросил ее помочь «снять» девочек.
Около 22.00 в районе Соборной площади произошла роковая для 14-летней Кати и 17-летней Лены встреча с будущим мучителем. Мохов предложим подвезти девочек домой, и они сели в салон «пятерки». Бадукина — с короткой стрижкой, в мужицком наряде — представилась Алексеем и предложила пассажиркам водку. Девочки согласились. Катя и Лена моментально опьянели, а отрезвели уже тогда, когда очутились на огороженном деревянным забором участке Мохова в Скопине. С этого момента началась их страшная эпопея.
«Алексей» назвался членом знаменитой тогда в этих краях «слоновской» ОПГ. Бадукина стала угрожать и попыталась заставить девочек заняться сексом с Моховым. Первой была сломлена воля маленькой Кати. Маньяк обесчестил девочку и после заставил ее спуститься в подвал. Следом злодеи завели в гараж Лену. Девушку они скрутили уже вдвоем — Бадукина держала за горло, а Мохов снимал с жертвы брюки и нижнее белье. Но насильник так и не смог овладеть Леной — организм подвел в самый ответственный момент. Он заставил ее спуститься в подвал к Кате. Даже в самом страшном сне девочки не могли представить, что им предстоит прожить здесь 3 года и 7 месяцев.
Все это время Мохов поочередно и в различных формах насиловал своих жертв не реже двух раз в неделю. Исключением были только те периоды, когда Лена была в положении — беременность наступала в феврале 2001 года, в октябре 2002 года и в сентябре 2003 года). Изверг насиловал Лену, в том числе и на большом сроке, насиловал пленниц на виду друг у друга… Чтобы подавить волю девушек, мерзавец угрожал им убийством, демонстрируя охотничье ружье и нож, избивал их резиновым шлангом, колол вилкой. В случае неподчинения садист лишал своих пленниц пищи, воды, отключал свет, прекращал подачу воздуха через вентиляцию, распылял в бункере слезоточивый газ, даже когда Лена была беременна и когда у нее на руках был грудной ребенок.
Всего в заточении девушка родила двоих мальчиков. Первый находился с ней два месяца, второй — четыре месяца. Обоих младенцев Мохов подбрасывал в подъезды жилых домов, и позже их определили в приемные семьи. Уже после освобождения третий ребенок, девочка, умер.
Девушек спасли благодаря смекалке Кати. Это произошло, когда Мохов стал понемногу выводить пленниц «в люди», считая, что окончательно сломил их сопротивление. В то время у маньяка жила квартирантка, которой он представил рабыню как племянницу. Катя смогла незаметно подложить записку с просьбой о помощи в аудиокассету девушки. Та обратилась в полицию, и к Мохову пришли с обыском.
Порно и самодельные домики из картона
В ходе осмотра места происшествия в жилище у Мохова были обнаружены кассеты с эротикой, книги «Акушерство» (перед первыми родами Лены маньяк принес пособие в бункер) и «Азбука любви». В самом бункере были описаны: пластиковое ведро, приспособленное под туалет, место для мусора, электрическая розетка, выключатели, две лампочки, на стене были приклеены фотографии порнографического содержания. Оперативная съемка ужасного интерьера 15 лет назад облетела весь мир. На кадрах словно из триллера было показано помещение, где содержались пленницы. Там была двухъярусная кровать с постельным бельем, стол, стул, электроплита, телевизор, магнитофон, кухонные принадлежности, кастрюли, тарелки, чашки и другие предметы быта. Сам участок был огорожен высоким забором без просветов. Чего стоит только одна деталь из продуманного обустройства подземной тюрьмы: свет внутри бункера включался в одной из комнат в доме Мохова. Вся жизнь девочек была в руках негодяя. Самые обычные развлечения, которые были доступны сверстникам, Кате и Лене приходилось делать своими руками или заслуживать хорошим поведением. В самом большом помещении подвала были изъяты три самодельных картонных домика, самодельное домино, самодельные фишки и самодельные игральные кости, детская погремушка в виде медведя, флакон женской туалетной воды, набор гуашевых красок из шести цветов, англо-русский и русско-английский словари, две общие тетрадки с рукописным словарем, книги в жанре эротики: «Радость секса», «Эммануэль», «История «О», а также книга по уходу за ребенком.
В доме, где жил сам Мохов, были обнаружены средства самообороны — газовый баллончик, 13 таблеток снотворного (извращенец подмешивал в воду пленницам таблетки, чтобы без шума и пыли забрать младенцев), 12 фотографий и вырезок из порножурналов, накладные на цемент, датированные 1995 годом, фрагмент газеты с обведенным текстом о проституции, 19 обрывков фотографий с изображением частей женского тела, 2 белых бюстгальтера, книги «Уголовный кодекс РФ» и «Любовь и сексуальность до 30 лет», 14 порножурналов, еще 76 видеокассет, часть из которых с эротическим содержанием. Кроме того следователи изъяли медицинский гинекологический зонд, 20 охотничьих патронов и одноствольное ружье 16-го калибра ИЖК 1965 года выпуска. Все это было приобщено к делу в качестве улик и не оставило сомнений в виновности насильника.
Суд приговорил Виктора Мохова к 17 годам строгого режима с отбыванием первых двух лет в тюрьме, а Елену Бадукину, представившуюся Алексеем, к 5 годам 6 месяцам колонии.
Сидел в башне, скрывал, что петух
Все время, пока Мохов был под следствием, он просидел в одиночной камере СИЗО-1 в Рязани. Как он сам с гордостью вспоминает, сидел в одиночке (одиночная камера) одной из четырех башен-ладьей тюремного замка 1824 года постройки, который всегда использовался по прямому назначению и сейчас является объектом культурного наследия.
В 2006 году осужденного маньяка привезли в город Балашов в Саратовской области на крытку — закрытое учреждение тюремного типа, куда в том числе направляются злостные нарушители режима, так называемые отрицалы и воры в законе. Уже там, по нашим данным, маньяк смог проявить всю свою гибкость и изобретательность (напомним, систему входа в подземный бункер из металлического листа и магнитов оперативники без помощи Мохова не нашли при первом обыске). Речи о том, в какой роли он будет сидеть в тюрьме, не шло — из-за изнасилований статус маньяка в глазах других осужденных автоматически был занижен, и новоявленный арестант попал в камеру к «обиженным». При этом он вышел на работу и умудрялся быть полезным для администрации — собирал оперативно значимую информацию и докладывал сотрудникам. За заслуги ли или просто случайно, но в личном деле Мохова не проставили отметку о его принадлежности к самой низшей лагерной касте. Это позволило ему «обнулиться» и начать жизнь спустя два года в тюрьме в новом лагере с чистого листа и на общих условиях. Маньяку, к которому в 2004 году ломились журналисты и писатели без преувеличения со всего мира, удалось сохранить в тайне свои подвиги. Во-первых, связи между сидельцами в разных колониях нет, если только не заедут блатные — они худо-бедно ведут учет по статусу арестантов и передают эту информацию из уст в уста. Во-вторых, следователи могли не внести компрометирующие Мохова сведения в его личное дело — своеобразная благодарность за сотрудничество.
Так или иначе, сотрудники колонии и арестанты пребывали в неведении насчет личности Мохова полгода, пока туда не приехал очередной этап из крытки. Один из зеков трудился на промке (промышленная зона, где работают осужденные) в соседнем отсеке с Моховым и узнал в нем «обиженного». После этого в зоне произошел громкий скандал. Дело в том, что по тюремным понятиям все те, с кем ручкался, пил (а чифирят мужики обычно все из одного стакана), ел, да даже просто сидел за одним столом «обиженный», по идее должны тоже быть причислены к этой касте. Пока арестанты решали, чье теперь место у параши, Мохова прятали сотрудники колонии. Невзрачный заключенный открылся для надзирателей с нового ракурса. Из-за повышенного интереса к скопинскому маньяку с ним побеседовали, наверное, все сотрудники колонии. А у некоторых из них даже остались записи разговоров. Нам удалось с ними ознакомиться.
— Как ты попал в «петухи»? — спрашивают у Мохова сотрудники ИК-17.
— При распределении в крытке кинули в «петушиную» хату. На пять человек. Хата рабочая — все трудились. И все. Все два года работал с сокамерниками в одном отсеке на промке, на обувном производстве, занимался упаковкой и покраской обуви.
— Что ты врешь! Мы-то знаем, как с такими поступают…
— Можете написать у себя: избили и опустили. Мне по фигу.
— Почему, когда в колонию к нам прибыл, сухарился (не заявил о своем статусе. — Авт.)?
— Перед этапом на зону меня на две недели посадили в последственную хату, тоже «петушиную». Старший по хате и его помощник завели разговор, что когда приедут на зону, то не скажут, что были в «петухах». Мне посоветовали тоже так сделать. На следующий день меня посадили в одиночку. Вечером изо всех камер стали выводить арестантов на продол (коридор), шмонать (обыскивать. — Авт.), отправлять на этап. Меня вывели из одиночки, и никто не вкурил (не понял. — Авт.), что я «петух». Менты, тьфу, сотрудники, видимо, так задумали. Приехал в лагерь к вам и сказал, что в «мужиках».
— Тебе нужно будет уйти обратно к «петухам», иначе хуже будет.
— Сам знаю. Из этого положения не выйдешь.
— Расскажи, за что тебя посадили?
— Неужели вы не знаете?
— Что вообще толкнуло на такое преступление?
— Безответная любовь. Девки не любили, вот взял этих и посадил туда.
— Какой-то конкретно опыт негативный был?
— Нет, не было такого. Встречался с разными, но, знаете, ухаживаешь-ухаживаешь, а отдачи нет — односторонняя любовь.
— Способ-то такой изощренный как на ум пришел?
— Чисто случайно получилось, другие убивают своих жертв, а я вот их оставил себе.
— Подельник есть? Женщина, мужчина?
— Был там подельник. Но я не буду говорить, кто. Это дело ее.
— Когда ты понял, что хочешь запереть своих жертв?
— Выпивали, гуляли вместе, а потом они мне: мол, мы на тебя заявим, что изнасиловал. Утром встали и заявили. Ну, я их и закрыл.
— Не будешь рассказывать, что добровольно они там жили?
— Не добровольно, конечно. Не отпускал я их, и все.
— Бил?
— Нет! Ни одного эпизода нет. Только две пощечины, и то один из них подзатыльник, когда одна из них чуть не сбежала.
— Угрожал?
— Малость было, конечно.
— До какого времени планировал их держать?
— Пока сами не сбегут.
— Ты же понимал, что если девочки выберутся, то попадешь в тюрьму?
— Поэтому я их не отпускал, потому что боялся ответственности.
— А почему не избавился от них?
— Я их любил, вообще-то девочки хорошие.
— А когда детей одна из них рожала, что чувствовал?
— Были чувства отцовские, конечно.
— Помнишь этот момент, когда узнал про первую беременность?
— Да. Рад был. Мне сказали потом: «Поздравляю, у тебя сын родился».
— Кто сказал?
— Катя.
— Почему подбрасывал детей?
— У себя не мог оставить, документов же не было на них.
— За их судьбой пытался следить?
— Детей отдали на усыновление, а эта тайна не разглашается.
— А хотел бы знать, что с ними?
— Как я могу?.. А так, конечно, да. Я от них не отказывался, просто такая ситуация.
— Раскаиваешься? Мы сейчас не на суде, и речь не о приговоре. Искренне…
— Да, вину чувствую за собой. Искренне. Я действительно виноват, они страдали, мучились, я видел их страдания и переживал тоже.
— Как-то облегчал им жизнь?
— Телевизор, видак, питание постоянное. Все было у них. Хорошо относился. Баловал конфетами, шоколадом, дни рождения и праздники отмечали. Они готовили, стол накрывали. По саду гулять разрешал, Катя в доме в ванне купалась.
— Ты жил с матерью. Она знала о твоих рабынях?
— Она один раз видела Катю. Но не представляла, кто это на самом деле, я сказал, что это моя знакомая.
— Как ты жил, когда у тебя пленницы сидели в подвале? Как работал? С кем-то встречался?
— Была у меня одна знакомая. Отношения были. Дружил я с девушками. Работал, конечно.
— Освободишься — что делать будешь?
— Домой поеду. Там разруха.
***
Вскоре после этого разговора Мохова этапировали в другую колонию в пределах Саратовской области, где он сидит по сей день. На этот раз он не пытался отвертеться и сразу стал выполнять всю грязную работу. Со слов бывших солагерников маньяка, Мохов замкнутый и сторонится связи с внешним миром. Один из бывших зеков рассказал нам, что в их колонию даже обращались из популярного ток-шоу с просьбой организовать интервью со «скопинским маньяком», и вроде бы даже ФСИН одобрил поездку в Саратов, чтобы арестант мог пообщаться с журналистами через видеосвязь. Но строптивый уборщик отказался.
— На мой взгляд, этот физически бодрый дед. За эти годы он стал матерым сидельцем, хоть и «петух». Мохов пишет жалобы, наверное, надеется выбить компенсацию из-за нарушений в приговоре, которые он якобы нашел. Бывало, бубнил себе под нос про то, что скоро выйдет и всем расскажет правду о своих потерпевших, что у него компромат на них, — рассказал уже освободившийся бывший солагерник маньяка.
Виктор Мохов досиживает последний год, освободиться должен в марте 2021-го. Его мать умерла, на воле его никто, кроме журналистов, не ждет. Недавно ему исполнилось 70 лет, праздновал он свой день рождения, как и предыдущие 16 лет. Что касается Елены Бадукиной, то она уже давно освободилась, побывала на ток-шоу, воссоединилась с сыном, который несколько лет назад фигурировал в деле о наркотиках. Со слов местных, она подрабатывала мерчандайзером и таксистом на старенькой иномарке.
Лев Сперанский
