Сначала был массаж. Ни к чему не обязывающий.
Мне такое вообще-то несвойственно. Я как верный последователь русского крестьянства, вскормленный чёрным джазом, на случай не полагаюсь. Кроме тех случаев, когда доводится сесть на печку. Не доводилось. Хотя, признаюсь вам честно, несмотря на свои почтенные годы, до сих пор с регулярностью раз в месяц выхожу на шоссе Энтузиастов в полном парадном облачении в надежде увидеть на шестиполосном шоссе лавирующую глиняную печь.
Именно этим мне нравится Иван Охлобыстин. Почему-то если я и думал, что печь появится, то считал, что сидеть на ней будет Иван Иваныч. Желательно - с одной из незамужних дочерей.
В общем мне разминала спину девушка по имени Анастасия, работавшая на полставки в Фонде защиты животных. Так получилось, что я пришёл к ней в гости, всё завертелось, и вот она сидит у меня на обнажённой спине с руками, облитыми экзотическим маслом.
Всё было целомудренно. Просто у меня не совсем прямой позвоночник, и иногда от больших нагрузок болит спина. Анастасия решила помочь.
Как назло, именно в этот момент вернулся её ближайший друг, с которым они вместе живут и от которого она уже несколько лет ждёт предложения руки и сердца. Его удивление было несравнимым ни с чем, потому что он натурально надул глаза как воздушные шарики, но разговаривать по телефону он всё же не перестал, потому что там, как оказалось позже, шёл разговор куда более серьёзный и с физкультурными утехами не связанный.
На его родине, в Хабаровске, у него умер дедушка, оставивший ему наследство. Наследство крайне странное. Как раз о деталях его получения и на черта оно ему нужно он и разговаривал, параллельно осматривая, как его любимая отправляет сапсаны поперёк моего хребта.
Мне стало стыдно, и когда он закончил разговор, я тут же спросил, как его зовут.
- Николай, - сказал он.
- А отчество?
- Андреевич.
Дав ему поддых внезапной инъекцией уважения, я продолжил расспросы и вскоре узнал, что наследство, оставленное ему дедом, было не чем иным как живым амурским тигром.
Это, конечно, сразу отвлекло от моей спины Анастасию, которая бросилась с объятиями к Николаю Андреевичу. Он тут же её простил, но предложения всё-таки не сделал.
Следом за этим он сказал, что собирается тигра усыпить, так как времени у него на всё это баловство нет никакого. Анастасия заплакала, потом ударила со зла по моей спине, немного подумала, после чего собрала чемоданы, выпила на дорожку и ушла.
Как оказалось позднее, она полетела в Хабаровск, чтобы устроить похороны николайандреевского деда, потому что важными вещами всегда занимаются женщины - только у них хватает мужества.
Заодно она собиралась спасти амурского тигра. Она хотела выпустить его на свободу, потому что свобода - это величайшая ценность, об этом ещё Вольтер говорил.
Слава богу, я смог украсть деньги у своих родителей, чтобы тоже полететь в Хабаровск.
Вы представьте, амурский тигр на свободе. Да он же на собак будет бросаться, не говоря о людях. А в конце концов его ликвидируют.
Моя задача была - убедить Анастасию, что да, мы жили во грехе все эти долгие годы, особенно я, потому что ходил с депрессивными мыслями и делал вид, что я одиночка, в то время как всё время старался к кому-нибудь примкнуть... Всё так, но это не отнюдь не означает, что нужно выпускать на волю амурского тигра, который к тому же является представителем вымирающего вида и его ликвидация попросту преступление против разнообразия природы.
- Хорошо, а что тогда с ним делать? - спросила она. - В Москву везти?
- Зачем же? Можно в православный храм отдать.
- Это почему в православный? Не хочу в православный. Не верю я этим в чёрных рясах с белыми ряхами... Вот буддистам можно.
- Да на кой эти буддисты? Они же заставят его в асанах гнуться.
И на этой почве мы заспорили на темы, близкие к понятиям веры, религии и греха.
Таким образом, было выиграно время, в которое выяснилось, что тигр уже в порядке и прямо сейчас обедает гречкой с шампиньонами у себя на кухне. Это нам сообщил Николай Андреевич звонком из Москвы.
Николай Андреевич усыновил тигра, прописал его в дедушкиной квартире и даже нашёл на сайте знакомств девушку, мечтающую о волонтёрской работе, похожей на старорежимный брак, но не совсем брак и чтобы без пошлости, и чтобы только служение высоким идеалам гуманизма.
После того как Николай Андреевич всё это сказал, я выхватил у Анастасии трубку и громко проорал:
- Идиот, да сделай же ты ей уже предложение!
После этого он сделал ей предложение.
На выходных я собираюсь пойти в храм, чтобы помолиться о всемирной гармонии, в которой могут сосуществовать такие замечательные идиоты, как мы.
Глеб Буланников
