Автоматизированные окна, в которых мать может оставить нежеланного ребенка, не встречая осуждающих взглядов и без риска попасть за решетку, получили название бэби-боксы. Они существуют во всем мире уже больше 10 лет: появились в Германии, потом их взяли на вооружение Италия, Венгрия, Южная Африка, Бельгия, Чехия, Австрия, Латвия, Словакия...
Этой осенью дошла очередь и до России: проект, давно уже продвигаемый благотворительными организациями, вдруг приглянулся чиновникам. На волне пугающих демографических сводок забота о жизни младенцев стала отличным пиаровским ходом, и в гонку за "заграничной диковинкой" пустились сразу несколько регионов России. Впрочем, для страны, где каждый год от 30 до 50 тысяч новорожденных детей оказываются ненужными своим родителям, бэби-боксы — кто бы их ни продвигал — могут стать неплохой идеей.
Родить и бросить в Риге
Мой самолет приземляется в Риге в 10 утра, и в 13 часов — обратно в Москву. В Риге — тепло, плюс 10 и солнечно. В Москве — дождь и плюс 5. У меня есть пара минут, чтобы насладиться разницей в пять градусов тепла.
Лаура Звирбуле, руководитель латвийского проекта Baby Box, встречает меня в аэропорту с двумя детьми. Муж Лауры помогает довезти на тележке бэби-бокс, который я по просьбе пермской благотворительной организации обязалась доставить в Россию. Узкая коробка примерно метр на метр и такой же сверток с оборудованием: все вместе весит около 60 килограммов. Я вешу 42. "Вас в Москве точно встретят?" — с ужасом спрашивает Лаура.
Я уверена, что встретят: этот бэби-бокс нужен Елене Котовой, президенту пермского фонда "Колыбель надежды", чтобы заявить о своей работе на всю Россию. Елена уже более двух лет ратует за создание сети "коробок" в своем крае, и теперь ее идеей заинтересовались на федеральном уровне: один из центральных телеканалов предложил поучаствовать в передаче.
— Мне очень хочется, чтобы Пермский край прославился чем-то хорошим, а не "Хромой лошадью",— объясняла мне Котова перед поездкой в Ригу.— Бэби-боксы для нужд края мы будем изготавливать на местном заводе, но к телепередаче не успеем... Придется купить один — для образца — в Латвии.
Благотворительный фонд Котовой не смутило даже то, что "образцовый" бокс стоит 6 тысяч евро — в несколько раз дороже, чем будущий отечественный. Главное — чтобы не опередили другие регионы, которые тоже вдруг засуетились с установкой бэби-боксов...
За пару свободных часов в Риге я получаю от Лауры Звирбуле полный инструктаж по использованию "коробок".
— Бэби-бокс — это не просто ящик, это целая программа, у которой три цели,— настаивает моя собеседница. Лаура 10 лет проработала акушером, а по второму образованию пиарщик, поэтому умело раскладывает информацию по полочкам.
Первая цель — спасти младенца, от которого родители хотят отказаться. В 2006 году в Латвии погибло 9 детей, брошенных в мусорных баках. А за последние два года, после появления "ящиков",— три ребенка. Вторая цель: помочь матерям в сложной ситуации. На каждом бэби-боксе написаны номера телефонов, по которым отчаявшаяся женщина может получить не только психологическую, но и материальную помощь: к ней приедут, помогут с жильем и питанием. И третья цель — привлечь внимание к семейным ценностям, напомнить, что ребенок должен расти в полной семье.
Сама коробка выглядит как окно, к которому можно подойти с улицы. Мать поднимается по ступенькам (это важно, есть шанс, что она еще передумает), открывает бокс, кладет младенца, закрывает бокс. И еще 30 секунд у нее есть, чтобы забрать малыша. Потом дверца автоматически закрывается и срабатывает сигнал: врачи могут забрать ребенка с другой стороны окна, изнутри здания, чтобы проверить здоровье малыша и отдать его соцслужбам.
Бэби-бокс, который мне нужно доставить в Россию, сделан на латвийском заводе Erenpreis, специализирующемся на производстве велосипедов. Это не первая модель латвийского "ящика". Первый бэби-бокс в 2006 году латвийцы закупили в Германии. И хотя бокс стоил 10 тысяч евро, а не 6 тысяч, как последний латвийский, он не подошел. В Германии бэби-боксы ставят в специальные комнаты (альтернатива ступенькам), а в Латвии окно выходит на улицу. "Немецкий бокс не предназначен для минусовых температур. Нам каждый год приходилось его чинить",— говорит Лаура. Второй бокс заказывали в Чехии. У него другой недостаток: после того, как дверь бокса закрывается, и до того, как придут врачи, проходит минута. Из-за этих 60 секунд от бокса пришлось отказаться: "Если вдруг отключат электричество, ребенок будет заперт надолго и может задохнуться",— пояснила она.
Лауре приходит много писем, в том числе и из России. Женщина на девятом месяце беременности хочет приехать в Ригу, родить там и оставить ребенка в бэби-боксе, чтобы он гарантированно попал в семью. А потом одной вернуться домой.
Чей ребенок
Из 12 детей, оставленных в латвийских бэби-боксах за последний год, 11 уже нашли новых родителей. "Последнюю девочку мы забрали в пятницу, возможно, она уже в приемной семье",— говорит Лаура. Сегодня в Латвии в очереди на усыновление ребенка стоят 45 семей. Организация Лауры совместно с Министерством образования Латвии в течение пяти лет разрабатывала законодательную базу для своего проекта, и теперь усыновить малыша из бэби-бокса гораздо проще, чем ребенка, брошенного в роддоме или больнице.
Если мать оставляет ребенка в больнице, она имеет право забрать его еще в течение года, а если хотя бы позвонит и предупредит о своих сомнениях, то двух. Все это время малыш вынужден жить в детдоме, и его смогут усыновить только спустя год-два. С бэби-боксами все быстрее и понятнее. Как только ребенок попадает в руки врачей, те проверяют его здоровье, и он получает статус подкидыша. Три дня полиция сверяет по своим базам, не ищут ли младенца, и если нет — он готов к усыновлению. То есть через 10 дней после своего пребывания в "коробке" ребенок оказывается в полноценной семье.
— Правовой статус ребенка, найденного в бэби-боксе, как правило, такой же, как у детей, обнаруженных в мусорном баке,— поясняет руководитель российской общественной организации "Право ребенка" Борис Альтшулер.— Это и к лучшему: когда малыш автоматически получает статус сироты, его проще усыновить. Нет правовых коллизий, когда мама приходит в роддом, рожает и убегает, не написав отказного документа. Потом власти должны искать эту маму в течение полугода, а ребенок в статусе зависает.
Правда, как складывается жизнь малыша после усыновления, проследить невозможно: социальные службы перестают за ним наблюдать. "Так надо,— поясняет Лаура,— семьи, принявшие младенца, начинают новую жизнь и могут не говорить потом ни ребенку, ни обществу, откуда он появился".
У биологической матери при этом остается шанс забрать оставленного малыша — в те несколько дней, пока его не передали новым родителям. Правда, ей придется сдать анализ ДНК стоимостью 300 лат (почти 18 тысяч рублей), а потом написать заявление в сиротский суд, который не менее полугода будет рассматривать дело. За пять лет работы программы только одна мама засомневалась, не вернуть ли ей ребенка. У нее была сложная ситуация: муж работал за границей, а она забеременела от другого мужчины. Оставить ребенка значило для нее потерять все. После долгих колебаний женщина все-таки не решилась взять малыша. "Дело не в 300 латах,— считает Лаура.— У нас есть спонсоры, которые могли бы помочь и с жильем, и с работой. Но, думаю, для ребенка же лучше не жить с такой матерью".
Спасти по-русски
Когда я добираюсь до Москвы и передаю "коробку" Котовой, она рассказывает, что по всей России действует уже множество фондов, лоббирующих установку бэби-боксов.
— Когда я начинала, моя идея была абсолютно маргинальной,— вспоминает Елена.— Мне минздрав Пермского края прямо сказал, что этого им не надо.
Теперь же на "коробки" настоящая мода. Основной конкурент Котовой на звание "первооткрывателя" бэби-боксов в России — не кто-нибудь, а глава администрации Краснодарского края Александр Ткачев. Он решил взять проект под свое руководство, что видно даже по самим "боксам": каждый из них украшен цитатой за подписью губернатора "Дети рождаются, чтобы жить". Еще переговоры по установке "коробок" ведут фонды в Петербурге, Новосибирске, Воронеже, Кирове, Ярославле, Москве, Удмуртии, Томске и Омске. Ситуация небывалая: в Европе в каждой стране есть одна, максимум две организации, которые занимаются бэби-боксами. Ограниченное количество участников важно, чтобы было с кого спросить. У нас же в России для работы бэби-боксов нет ни единой федеральной программы, ни даже законодательной базы. Поэтому гуманитарная инициатива пока существует по законам пиара: каждый вынужден бороться за гранты и финансы, заявляя о себе погромче.
— Надо понимать, что этот проект, к сожалению, полностью противоречит не только российскому, но и международному законодательству,— отмечает Павел Астахов, уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка.
Елене тоже не нравится эта ярмарка тщеславия. Но жалко, если проделанная работа (а Котова как раз и была первопроходцем) окажется незамеченной. Хотя ей отказала в помощи администрация, Елена получила благословение от пяти религиозных конфессий, заручилась поддержкой Следственного комитета и местного ГУВД и даже согласовала технический проект бэби-бокса в Роспотребнадзоре. "Коробку" согласился собрать местный завод металлопластиковых конструкций — производитель стеклопакетов. Чиновники пытались поколебать решимость Котовой, напомнив, что для установки "коробок" нет подходящих строительных норм и правил, а значит, медучреждения идею не поддержат. Однако Елена нашла частную клинику "Медлайф", которую бюрократические и технические препоны не страшили. Именно в этой клинике в ноябре появится первый пермский бэби-бокс. В дальнейшем Котова собирается установить такие же в Добряне и Березняках.
Инициатива Елены Котовой — пример того, на что способен одиночка: скорее вопреки, чем благодаря. Впрочем, сейчас, когда дело привлекло внимание властей, бэби-боксам могут найти место в законе. Депутаты Елена Мизулина и Наталья Карпович внесли в Госдуму проект поправок в закон "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации", которые позволят отказываться от младенца анонимно в течение его первых 6 месяцев жизни. Кроме того, депутаты предлагают изменить 125-ю статью Уголовного кодекса, чтобы не подвергать преследованию мать, положившую ребенка "в специализированное место для анонимного оставления детей". В нынешней редакции УК мать может безнаказанно оставить ребенка только в роддоме или больнице, однако анонимность при этом не соблюдается.
Процедура усыновления малышей из "коробок" после принятия всех поправок будет напоминать европейскую: ребенка осмотрят врачи и он проведет около 10 дней в специальной больнице для отказников, после чего отправится либо в новую семью, либо в детское учреждение. На конец 2009 года более 24 тысяч российских семей собирались взять приемного ребенка, при этом их число постоянно растет. Так что у подкидышей хорошие шансы найти родителей.
— Если семья благополучная, проблем с усыновлением не возникает, главная проблема — найти подходящего ребенка,— считает Елена Фортуна, главный редактор журнала для приемных родителей "Родные люди", мама трех усыновленных детей.— Малыша, оставленного в больнице, еще долго нельзя будет забрать домой: сначала соцработники пытаются найти и переубедить его биологическую мать. А приемные родители предпочитают брать младенцев до полугода, поэтому бэби-боксы могут стать решением. С другой стороны, было бы хорошо, если бы мать оставляла хоть какую-то информацию о себе и своих возможных болезнях. Это бы облегчило жизнь будущей семье малыша.
Как правило, в России от детей отказываются девочки-подростки, а также те взрослые женщины, у которых уже есть дети и прокормить новорожденного они не в состоянии. При этом сейчас, оставив ребенка в больнице, женщина рискует лишиться родительских прав на остальных детей. "У той матери, которая положила младенцев в холодильник, были еще дети,— вспоминает Елена Котова.— И для них она была обычной мамой. Возможно, бэби-бокс спас бы ее семью".
В этом уверены, однако, не все. Борис Альтшулер, хотя и поддерживает идею в целом, сомневается, что та мама, которая способна выбросить ребенка на помойку, будет искать бэби-бокс. "Это не тот уровень, когда человек будет что-то специально искать, напрягаться",— считает правозащитник.
— Проблема в том, что эффективность бэби-боксов не доказана,— напоминает Павел Астахов.— Во многих странах они запрещены и не действуют. Например, в Великобритании оставление ребенка до двух лет является уголовно-наказуемым деянием, поэтому о бэби-боксах не может быть и речи. Нет их и в Швеции, но там существует целая система организаций помощи детям, матерям и семьям в тяжелых жизненных ситуациях. Голландия тоже считает анонимный отказ ребенка преступлением.
Пиар по-русски
Котову, однако, пример Великобритании не заботит, у нее другая проблема: не удалось обойти конкурентов. История пермских бэби-боксов в эфир не попала, и, выходит, я напрасно моталась в Ригу.
— Когда я узнала, что наш бэби-бокс не покажут, я прямо села и заплакала,— честно признается президент "Колыбели надежды".— Но вы не переживайте. Мы найдем, куда пристроить "коробку": теперь-то они многим нужны...
Главным героем, предсказуемо, стал Краснодарский край. Местный проект, затеянный Минздравом, потряс воображение общественности: закуплено сразу пять "коробок" в Чехии на сумму в 2,7 млн рублей. Бэби-боксы появятся в Краснодаре, Сочи, Новороссийске и Армавире. Кроме того, планируется открыть 12 центров поддержки беременных, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Спасать так спасать... Впрочем, для телеэфира Краснодар тоже пошел на жертвы и ухищрения. Если мы везли "коробку" из Риги, то кубанцы, не боясь, размонтировали бэби-бокс, который до этого аккуратно, по всем правилам, установили на стене новороссийской клиники. Становится понятно, почему "коробка" вдруг стала такой востребованной: как еще показать заботу о детях в регионе? Статистикой? Фотографиями счастливых мам? Реальным демографическим ростом? Это сложно, а бэби-бокс, техническое ноу-хау, куда доходчивее.
Защитники детей, реагируя на суматоху с новым "проектом", между тем напоминают, что бэби-боксы — это не просто коробки для сдачи детей, а целостная программа профилактики детской смертности. Она не оценивается количеством и дороговизной установленных "коробок" и даже количеством участвующих в проекте регионов. Важна сама программа, целостное видение того, кто, как и зачем должен сохранять каждую жизнь. В России ее пока не существует, и создать такую систему гораздо труднее, чем повесить несколько "ящиков" на стены клиник. Бэби-боксы — как любая новомодная технология — оправдают себя, только если будут помещены в соответствующую среду: то есть достанутся обществу, которому действительно важна жизнь любого младенца
