Три года назад наша газета одной из первых сообщила о дерзком ограблении. От 200 до 300 картин Андрея Васнецова выкрали из его мастерской на Патриарших прудах. Грабители каким-то образом узнали, что сигнализация в мастерской не работает — как раз недавно закончился оплаченный расчетный период у ЧОПа, к пульту которого и была подключена охранная система. Злоумышленники на всякий случай перерезали провода, ведущие в квартиру, и обесточили ее (кстати, подключенная сигнализация все равно сработала бы в таком случае), а уже после этого взломали замок. Более того, они очень удачно выбрали и время ограбления — в один из дней, когда никто не наведывался в мастерскую. Воры взломали дверь в помещение, где работал художник, и погрузили в кузов «Газели» все полотна, которые представляли ценность, — разве что несколько «сырых» эскизов и набросков не стали брать. С произведениями искусства они обращались едва лучше, чем с дровами или мешками с картошкой. Одна из картин не пролезала в дверной проем, и воры просто сломали ее раму — обломки позже нашла вдова художника на месте преступления, рядом с «хлопьями» краски, осыпавшейся с ветхих и неотреставрированных работ.
Налет был совершен менее чем через два месяца после смерти самого Андрея Васнецова (он скончался 6 декабря 2009 года). Пострадавшими оказались не только вдова живописца Ирина Васнецова, но и, без преувеличения, все его соотечественники. Дело в том, что похищенные работы — это неприкосновенный блок-наследие, который художник никогда не пытался продать и хотел, чтобы после его смерти эти полотна висели в галереях и музеях. Причем Васнецов хотел, чтобы картины «рассеялись» по нескольким галереям в разных городах — чтобы любой желающий мог насладиться его работами.
Но самые интересные события начались уже после кражи. Неожиданно выяснилось, что картины вывезли не воры, а... благодетели. Сразу после ограбления Александра Трубачеева, помощница Андрея Васнецова и близкий для семьи художника человек, подала заявление о краже имущества. А через день после происшествия, когда следователи направлялись в квартиру вдовы художника, Ирине Васнецовой неожиданно позвонил Зураб Церетели и сообщил ей радостную новость. Оказывается, картины вывезли сотрудники МОСХа (Московского отделения Союза художников). Ведь мастерская лишь арендовалась Васнецовым, а фактически принадлежала МОСХу, и его сотрудники решили, что лучше обезопасить все полотна от кражи. Эффект неожиданности сделал свое дело: после двух суток томительной неизвестности Ирина Ивановна успокоилась. В два голоса Зураб Церетели и Александра Трубачеева заверили вдову, что милиция в этом деле не нужна, ведь картины вернутся в руки вдовы, как только она закончит оформление наследственных документов.
Прошло уже три с лишним года. Где сейчас находятся картины, неизвестно. Их нет ни в музеях, ни в выставочных залах, ни в запасниках МОСХа, ни в квартире Васнецовой. Зато есть уголовное дело, которое все-таки возбудили, когда воров, как говорится, и след простыл.
В «МК» вдова мастера обратилась с последней надеждой, рассчитывая с нашей помощью вернуть наследие Васнецова.
87-летняя Ирина Ивановна Васнецова сегодня проживает в Абрамцеве, а не близ Патриарших прудов, где в двух шагах от квартиры была мастерская ее супруга. В Абрамцеве у нее небольшой деревянный домик, который обогревается печью-камином, а в самом доме с плетеной кухонной мебелью приятно пахнет свежеколотыми дровами. Ее участок со всех сторон окружен еловым лесом. Каждый день (за редкими исключениями) Ирину Ивановну навещает доктор, из местных жителей. Для Ирины Васнецовой он не только лекарь, но и приятный собеседник.
У самой вдовы художника — свое объяснение случившемуся. Свыше двадцати лет в семье Васнецовых была желанным гостем художница Александра Трубачеева. Когда-то Андрей Васнецов взял ее под опеку как подающую надежды художницу. Позже женщина стала опорой для него, помощницей и кем-то вроде финансового менеджера. Но о том, как художница переменилась после смерти Андрея Владимировича, Ирина Васнецова еще не рассказывала никому.
— Я лично Александру Трубачееву знаю с того момента, когда она училась в десятом классе, — делится воспоминаниями Ирина Ивановна. — Она очень интересовалась живописью и работами моего супруга. В нашей семье она была как родная, ведь от нее шла неоценимая помощь — она принимала участие и в организации выставок, и в продаже картин. К ней было полное доверие, и от нее зачастую даже не требовали финансовой отчетности после продажи очередного полотна. Кстати, вся наша большая семья, в том числе Александра и ее младшая дочь, жили исключительно за счет продажи картин моего супруга. Александра распоряжалась этими деньгами, платила по счетам, даже закупку продуктов делала она.
При жизни Васнецова Трубачеева вела переговоры о продаже картин в различные музеи (например, много картин купил музей-заповедник «Абрамцево») и коллекционерам, договаривалась о выставках и пр. В последние годы жизни художника торговля шла особенно бойко, Васнецов порой даже не знал, какие из его полотен сменили владельца. Нераспроданными остались лишь полотна, которые хранились в мастерской на Патриарших прудах и позже были похищены. Трубачеева же после смерти Васнецова организовала поминки художника, а на следующий день сказала Ирине Васнецовой всего одну фразу: «Денег больше нет». Позже она пояснила, что все деньги от предыдущих продаж картин якобы ушли на траурную церемонию и все, связанное с ней. Потом Трубачеева провела переговоры о продаже еще нескольких полотен Васнецова (из тех единичных, что остались). Супруга художника вновь не получила никакого отчета о вырученной сумме. Но Александра не могла не понимать, что эти деньги — лишь мелочь по сравнению со стоимостью «неприкосновенного собрания». Даже по самым скромным оценкам, далеким от реального ценообразования рынка произведений искусства, эти полотна оценивают в 12 миллионов рублей. Среди них — военная и охотничья серии картин, гигантская реконструкция утраченной в 1945 году картины испанского художника Франсиско де Сурбарана «Бонавентура и Фома Аквинский перед распятием», к художественному наследию которого Васнецов обращался неоднократно. Раму именно этой картины и разбили при взломе мастерской.
Смертельная схватка за наследство
Какова же роль Трубачеевой в исчезновении картин? Именно Александра видела их последней. И именно она предложила свою помощь по возврату полотен из хранилища Академии художеств! Ирина Ивановна оформила на нее доверенность, и Александра пообещала решить все вопросы в ближайшее время. Вскоре она сообщила вдове, что собирается на днях забрать картины из Академии художеств. Но Александра решила, что квартира Васнецовой — очень ненадежное место для таких дорогих полотен, это легкая добыча для воров и мошенников. И она предложила спрятать картины в таком месте, которое известно только ей. Васнецова, доверяя Трубачеевой, поддалась на уговоры и дала ей «добро» на это.
Следует сказать, что после смерти супруга здоровье Ирины Ивановны пошатнулось, и она не форсировала возвращение картин. Она искренне верила, что Трубачеева сделает все честно. И все же спустя пару месяцев Васнецова спросила Трубачееву, когда та привезет полотна в ее квартиру. На это Александра ответила, что на днях спрятала их в еще более секретное место. Его координаты она, разумеется, не сообщила (как, впрочем, и предыдущего). Когда вдова художника настояла на возврате картин, Трубачеева привезла ей несколько работ ее покойного супруга, но это были не полотна из его наследия, а всего лишь несколько быстрых набросков, черновиков и эскизов. Потом Трубачеева бросила короткую и малопонятную фразу «Все. Все в порядке. У меня картин нет» и... ушла по-английски. Больше к вдове ни она, ни ее дочь не наведывались.
Уже после их ухода Ирина Ивановна обнаружила, что пропали все ее документы — наследственные бумаги, паспорт, свидетельство о праве на квартиру. Хорошо еще, что Ирина Васнецова с помощью знакомых семьи смогла восстановить бумаги, иначе любой смог бы по поддельным доверенностям оформить право собственности на те картины, которые вывезли из хранилища Академии художеств. Ни по одному известному адресу либо телефону Трубачееву найти не удалось. В Московском отделении Союза художников все предпочитают отмалчиваться. Складывается впечатление, что на любые разговоры о наследстве Васнецова наложено негласное табу.
Ленивое следствие
После окончательного разрыва отношений с Трубачеевой Ирина Васнецова все же смогла добиться возбуждения уголовного дела по краже картин. Но дело не то чтобы плохо расследовалось — оно вообще никак не расследовалось. Следователи ОМВД «Пресненский» даже не стали играть в активность, а просто спустя три месяца закрыли дело — дескать, не установлено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого. Пресненская межрайонная прокуратура потребовала возобновить дело и пояснить, почему его приостановили. Но руководство следственного отдела просто проигнорировало требования прокурора.
— По моему ходатайству в сентябре 2012 года уголовное дело было возобновлено, установили срок следствия в 30 суток, — пояснил «МК» Юрий Рогинский, представитель Васнецовой. — А ровно через месяц дело снова приостановили. Требование прокурора так и не выполнили. За три года следователи сделали всего 4 следственных действия — лениво просмотрели наследственные документы, допросили вдову, пару знакомых семьи... Та же Трубачеева не была опрошена даже как свидетель.
Как это ни грустно, но именно от действий полиции сейчас зависит, кто же станет фактическим наследником великого художника. Его законная супруга, последняя из династии Васнецовых? В таком случае работы будут доступны любому желающему, ведь они попадут в российские музеи и галереи. Но сейчас, похоже, все говорит в пользу другого сценария. Те, у кого находятся картины, затаились и тихо ждут, когда уже некому будет претендовать на них. Тогда можно будет вновь пустить в ход старые доверенности, поддельные документы и всеми правдами и неправдами доказать, что картины находятся в законных руках. Очень возможно, что часть похищенных картин за это время уже прошла через подпольные аукционы за рубежом.
материал: Леонид Микуляк
