Борис Гриц, обвиняемый в покушении на ведущую радиостанции «Эхо Москвы» Татьяну Фельгенгауэр, признал свою вину частично. Мужчина сознался, что нанес журналистке ранение ножом, однако у него не было умысла убивать женщину. СК России возбудил уголовное дело по статье «Покушение на убийство».
Суд арестовал Грица на два месяца. Теперь гражданину Израиля грозит до 11 лет лишения свободы.
Тем временем появляются новые подробности биографии преступника.
Сейчас знакомые и родственники задержанного гадают, почему человек, выросший в интеллигентной профессорской семье, решился на преступление и как случилось, что никто из его окружения не заметил изменений в психике Грица.
— Когда мы общались с Борисом последний раз, он показал схему генеалогического древа, изучил полностью свой род, — начал родственник задержанного. — Из известных людей к его семье имел отношение детский писатель Теодор Гриц, который написал «Ермака»: он являлся дедушкой Бориса. Отец задержанного был профессором. Воспитанию Бориса отец и мать отводили много времени. С утра до ночи Гриц учился, занимался в разных кружках, играл на гитаре песни Окуджавы. Он рос талантливым ребенком и умным. Родители в него вложили немало. Они его обожали и оберегали, особенно мать.
— В нашем роду с подобными диагнозами никого не было.
— Кто-то из знакомых Грица замечал, что с головой у него не все в порядке?
— Допускаю, что мать могла замечать изменения, но она ни за что бы не поставила сына на учет, не сдала бы его в психушку и не проговорилась бы о своих подозрениях. Наверное, женщина просто отгоняла от себя эти мысли. К тому же Борис очень скрытный человек, он не выворачивал наизнанку душу. Например, когда он искал адрес Фельгенгауэр и сообщил мне об этом, я пытался выяснить его конечную цель, но он упорно молчал или уходил от ответа. Говорил только про телепатию.
— Почему Грица переклинило именно на Фельгенгауэр?
— Дело в том, что Борис — ярый оппозиционер, «Эхо Москвы» — одна из его любимых радиостанций. Он постоянно слушал их эфиры. Вот там и заприметил Фельгенгауэр.
— Гриц выпивал?
— В последнюю нашу встречу выпил рюмку водки и все. Еще он никогда не курил. Но вот за пару дней до нападения, когда гостил у меня, то попросил сигарету. Я тогда еще удивился.
— Как вы думаете, почему он сошел с ума?
— Борис по молодости подавал большие надежды, мать всегда говорила: «Ты наша опора». Но он не оправдал ее ожиданий. Ученый-физик оказался никому не нужен, выброшенным за борт, работы не мог найти, личная жизнь не складывалась, вероятно, от безысходности у него и сорвало крышу. Как бы то ни было, Борис не хотел признавать свою никчемность и постоянно искал виноватых. В итоге в своих неудачах обвинил Фельгенгауэр.
— Вы видели его признательные показания, он изменился после вашей последней встречи?
— Мне показалось, что он пришел к некоему апогею. Он уже не скрывает свои мысли, а рекламирует их, хочет донести свою «правду» до всего мира. Тем самым пытается оправдать свое поведение. Борис ведь когда-то мечтал прославиться, верил, что мозги принесут ему славу и деньги, но ошибся.
Мнение эксперта
Психиатр-криминалист Михаил Виноградов:
— Я полагаю, что напавший на журналистку все же входил с ней в личный контакт — например, на каком-нибудь телешоу. Ведь он вел бизнес между Израилем и Россией и часто бывал в Москве. Впрочем, люди с психическими отклонениями в период обострения состояния могут выбрать в жертвы и совершенно случайных людей. Например, в моей практике был случай, когда больной услышал «голоса», выскочил на улицу и зарезал девять случайных прохожих — ему показалось, что «голоса» исходят от них. Подобных случаев было немало в СССР, регулярно происходят они в России, в Европе и в Америке. Причина в том, что нет надлежащего контроля за душевнобольными. Психиатрической диспансеризации нет нигде в мире, но в США хотя бы существует специальная полиция, контролирующая лиц, вышедших из больницы или тюрьмы, отбыв срок за преступление, совершенное на почве психического отклонения.
Наша безопасность — в наших собственных руках. Надо внимательнее следить за поведением окружающих и за своим собственным состоянием. Самый тревожный сигнал — внезапное изменение поведения: человек был адекватным, но в какой-то момент у него вдруг появились странности. У нас же склонны все болезни объяснять «нервами», а «нервы» — бытовыми неурядицами. Например, человек приходит к кардиологу с жалобами на то, что сердце шалит. А кардиолог ему: это у вас нервишки, примите валидол. Близкие тем временем говорят: да это он нервничает, потому что ему жена изменяет! И если после этого человек с «шалящим сердцем», предположим, набросится с ножом на любовника жены, это объяснят «личными проблемами». А о психиатрии вспомнят, только если жертвами станут случайные люди.
А между тем существует девять состояний, в которых человек с душевной болезнью способен на преступление. Сама болезнь может протекать незаметно для окружающих, но в случае обострения может обрести любую форму — мания преследования, бред ревности и пр. Нет нужды перечислять их все, куда важнее своевременно установить наличие психической нестабильности. Из общего числа душевнобольных 3% это осознают и тщательно скрывают. Прочие добросовестно считают себя правозащитниками, экстрасенсами и прочими неугодными обществу элементами и потому им преследуемыми. Большей части из них никогда не ставились психиатрические диагнозы, потому что они ни за что не пойдут к врачам. Как распознать потенциального душевнобольного в быту? У такого человека обычно нарушена координация движений: при ходьбе он вразнобой размахивает руками и часто оглядывается. При разговоре беспорядочно жестикулирует и может без видимых причин повышать голос до истерических ноток.
КАК СЕБЯ ЧУВСТВУЕТ ПОСТРАДАВШАЯ
Татьяна Фельгенгауэр во вторник, 24 октября, передала через родных письмо своим коллегам, которые опубликовали его в соцсетях.
«Все-все-все. Спасибо за поддержку и любовь, котаны. Все со мной будет хорошо. Дышать через трубочку даже прикольно. Алсо впервые за 16 лет на радио я выспалась. Скоро буду с вами — обнимемся», — написала журналистка, к которой на второй день после операции стали пускать близких родственников.
Напомним, что в понедельник Фельгенгауэр в тяжелом состоянии была доставлена в НИИ имени Склифосовского, где ее прооперировали. После операции, которая длилась чуть более часа и завершилась в районе 16.20, ее перевели в палату и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. По словам ее коллег, она была погружена в коматозный сон. Врачи заявили, что угрозы ее жизни устранены.
Авторы: Ирина Боброва, Жанна Голубицкая
Фотограф: Евгений Семенов
