Удивительно, но Владимир Меньшов, режиссер народного шлягера «Москва слезам не верит», удостоенного в 1981 году «Оскара» как лучший иностранный фильм, свое знакомство с мировой культурой начал только в стенах Школы-студии МХАТ. 17 сентября одному из самых известных отечественных кинорежиссеров и знаменитому актеру исполняется 79 лет. Кинокритик Лидия Маслова специально для портала iz.ru рассказала о пути Меньшова в искусстве.
В Школу-студию МХАТ Меньшов поступил в 1961 году, изрядно фраппировав родителей, — людей строгих деревенских правил, далеких от искусства, «Советский экран» не читавших, да и в кино ходивших нечасто. Отец Владимира Меньшова, офицер, сыну тоже прочил военную карьеру, но она удивительным образом не задалась: приехав поступать в Минское суворовское училище, обладатель серебряной медали Владимир в это учебное заведение принят не был, в чем впоследствии усматривал руку судьбы.
По его мнению, слишком свободолюбивый характер помешал бы ему выдержать жесткий регламент военной жизни, хотя на экране он переиграл множество военнослужащих, от рядовых до маршалов, включая маршала Жукова. Последнее было непросто, учитывая, что своего рода монополией на Жукова к тому моменту обладал Михаил Ульянов, и поначалу Меньшову упорно не давали эту роль, однако, как он сам выражается, «по чьему-то недосмотру» ему удалось сыграть четыре сцены с Жуковым в картине Игоря Николаева «Генерал» 1992 года. А впоследствии свое блестящее попадание в образ Жукова он уже в полный рост закрепил в сериале Сергея Урсуляка «Ликвидация».
Свою убедительность в образах военных Владимир Меньшов объяснял тем, что у него в натуре, видимо, есть какая-то «основательность» и «хорошая консервативность», совпадающая с общепринятым представлением, каким должен быть служивый человек. Причем в меньшовской актерской фильмографии самый крутой советский полководец Жуков еще не апофеоз этой положительной «основательности» и не предел даже президент России, которого Меньшов сыграл и в собственной комедии «Шырли-мырли», и в боевике Владимира Потапова «07-й меняет курс».
Среди огромного количества сыгранных Меньшовым серьезных мужчин, умудренных знанием жизни и человеческой природы (от криминального авторитета Спартака в «Восьми с половиной долларах» до начальника светлых магов Гесера в «Ночном дозоре»), наиболее неопровержимый нравственный камертон — это Лев Толстой, который в фильме «О чем еще говорят мужчины» олицетворяет мучающую героев совесть.
Листая сейчас внушительный и разнообразный список ролей Владимира Меньшова, трудно поверить, что, окончив в 1965 году актерский факультет Школы-студии МХАТ, он не получил ни одной заявки от театра, который хотел бы видеть его в своей труппе, да и кинематограф за четыре года обучения им ни разу не заинтересовался. И хотя Меньшову все-таки удалось найти работу в Ставропольском драматическом театре, он вытянул у самого себя тяжелое (и как мы теперь понимаем, опрометчивое) признание — что он не актер.
Это означало пересмотр сложившейся системы профессиональных координат, и тут главную помощь поставившему на себе крест артисту оказала книга Михаила Ромма «Беседы о кино», доступно написанная для широкого круга кинолюбителей, которую Меньшов прочел с восторгом и понял, что профессию режиссера вполне сможет осилить. Узнав домашний телефон Михаила Ильича, ставропольский артист несколько сумбурно изложил ему свое горячее желание стать режиссером, а через год пережил одно из самых счастливых мгновений своей жизни, когда Ромм, которому понравились меньшовские работы, предложил взять его во ВГИК сразу на второй курс. Однако выяснилось, что технически это невозможно, и Ромм оформил Меньшова аспирантом режиссерского факультета, что его категорически не устраивало, поскольку в отличие от студентов, которым выделялись изрядные средства на курсовые и дипломные работы, аспиранту ничего такого не полагалось.
Попытка Меньшова переквалифицироваться в студента, сняв юбилейный фильм к 50-летию ВГИКа, провалилась: недостаточно официозный фильм сначала попытались перемонтировать, отстранив режиссера, а потом и вовсе смыли. В итоге Меньшов выпустился из ВГИКа с помятой справкой об окончании аспирантуры, которая никакого права на режиссерскую деятельность не давала. Вероятно, о работе режиссера в тот момент он мечтал так же мало, как героиня фильма «Москва слезам не верит», мать-одиночка Катя Тихомирова — о должности директора комбината; тем более что у Меньшова и его жены Веры Алентовой как раз родился ребенок, и, чтобы прокормить семью, молодой отец три года работал по ночам в булочной.
Однако меньшовская жизненная философия заключается в том, что всё время надо быть готовым к неожиданным поворотам судьбы, и если хочешь, чтобы она тебе помогала, никогда не отказывать в помощи другим. Из этих соображений Владимир Меньшов помог своему другу Александру Павловскому написать сценарий для его дипломной работы «Счастливый Кукушкин» по рассказу Валентина Катаева «Ножи» — о том, как молодой слесарь влюбляется в дочку хозяина балагана, где за призы бросают кольца на воткнутые в полки ножи.
Главную роль режиссер хотел предложить сначала Никите Михалкову, потом Леониду Куравлеву, но они оба были заняты, и в последний момент Меньшов, долго отпиравшийся, был вынужден сыграть эту роль сам, впервые с ужасом увидев себя на экране: «Боже, неужели я такой!» Ужас, впрочем, был напрасным: не только катаевское описание Кукушкина: «Крутые скулы подпирали каленые его глаза» в точности соответствует меньшовской внешности, но и жюри кинофестиваля «Молодость-71» оценило его молодецкую игру, присудив Гран-при получасовой картине Александра Павловского, снятой на Одесской киностудии.
Власть над душами
Следующий свой приз — уже именно за актерскую работу — Владимир Меньшов получил на Всесоюзном кинофестивале 1973 года за фильм «Человек на своем месте», куда режиссер Алексей Сахаров его утвердил сразу же после просмотра «Счастливого Кукушкина» — на роль молодого прогрессивного председателя колхоза. После этого актерская карьера Меньшова встала на прочные рельсы, хотя он продолжал думать о режиссерской. Ее начало было компромиссным: сценарии, которые предлагались дебютанту, ему не очень нравились, в том числе и «Розыгрыш» Семена Лунгина, давно лежавший на «Мосфильме».
«Это было лучшее из того, что мне предложили, но не то, что я хотел,» — вспоминал потом Меньшов, до последнего момента сомневавшийся, стоит ли ему снимать этот фильм. Тем не менее уже в этой школьной мелодраме 1976 года он проявил себя как обладатель твердой режиссерской воли и как режиссер прежде всего актерский.
Еще учась в Школе-студии МХАТ студент Меньшов завел себе специальную самонадеянную тетрадку «Актеры с которыми я хотел бы работать», и, получив первую постановку, первым делом отыскал в этой тетрадке имя Евгении Ханаевой. У нее было немного шансов победить такую конкурентку, как звезда Лидия Смирнова, в борьбе за роль учительницы математики, которая в сущности и является главной героиней «Розыгрыша». После сделанных Меньшовым проб ни у кого не осталось сомнений, что надо утверждать Ханаеву, и сам режиссер считает, что на 50% выиграл картину именно благодаря этому актерскому выбору.
В «Розыгрыше» уже видны фирменные детали режиссерского почерка, например, оригинальные переходы между сценами — когда персонаж перемещается из одного интерьера в другой без всякого монтажного стыка, одним движением камеры. Аналогичным волшебным образом герой фильма «Любовь и голуби» открывает дверь своей избы и тут же падает прямо в Черное море, а в «Зависти богов» возлюбленная пара, начав свое танго в пригородной электричке, продолжает его на Млечном пути.
Никаких таких чудес нет в самом успешном фильме Меньшова «Москва слезам не верит», снятом очень просто, но подобные фокусы там были бы излишни, поскольку вся картина представляет собой одну сплошную волшебную сказку. Секрет ее успеха толком объяснить не может и сам режиссер, после выхода фильма получивший повод для мучительных рефлексий о том, сможет ли когда-нибудь автор столь позорного низкопробного произведения, потакающего низменным вкусам, реабилитироваться в глазах взыскательных товарищей, во взглядах которых отчетливо читалось презрение.
Меньшов, впрочем, восстановил душевное равновесие, когда стал чуть ли не каждый день заходить в кинотеатр «Россия», где его фильм шел с аншлагами на всех сеансах, и гораздо большей наградой для режиссера, чем позолоченная американская статуэтка (которая добралась до него лишь спустя много лет), стало ощущение своей власти над душевными движениями миллионов людей
Лидия Маслова
