Пастила и соломка – это, конечно, от Абрикосова, в магазинах Товарищества «Абрикосова сыновья». Когда-то Степан Палкин, бывший крепостной Пензенской губернии, поставлял к столу помещицы Левашовой сладости. Особенно ему удавались изделия из абрикосов. Отсюда и фамилия. Правда, сначала были Оброкосовы…
В середине XIX века Степан Николаевич практически разорился.
Торговля забуксовала. Не удержал дело и сын. Надежда возлагалась на Алексея, старшего внука, но он был еще маленький, образование всего три класса. Отдали его в услужение-обучение к немцам, которые занимались скупкой и перепродажей сахара в России. Набрался ума-разума. Женился. У них с Агриппиной Александровной было 22 ребенка; 17 дожили до преклонного возраста.
Магазины Абрикосовых – по всей стране. «Империя шоколада» – так говорили об их хозяйстве. Шоколада, и в самом деле, видимо-невидимо. А еще мармелад, пироги, варенье, пасха, пряники, печенье, пастила, бисквиты… Более 700 наименований. Сырье получали из Великобритании, Франции, Италии, а также с завода «Московского сахаро-рафинадного Товарищества» и со склада чайной фирмы «Братья К. и С. Поповы». Полки магазинов на Тверской, на Кузнецком мосту, в Лубянско-Ильинских рядах заполнены лакомствами Абрикосовых. Покупатели стишок тогда сочинили:
Добыл я плитку шоколада И мне товарища не надо. Пред всеми говорю людьми:
«Съем всю. А ну-ка, отними».
«А ну-ка, отними» – так и теперь называются эти конфеты.
В каждое свое изделие кондитеры вкладывали душу. Вернее, сюрпризы, чтобы будничная покупка превратилась в праздничную. Одни радовались, обнаружив в коробке конфет многокрасочную репродукцию на блестящем картоне из серии «Старая Москва»; другие – засахаренный кусочек ананаса; третьи – плиточку шоколада «Миньон»; четвертые – миниатюрную фотографию Шаляпина.
Больше всего Абрикосовы прославились изготовлением глазурованных фруктов – персики, лимоны, мандарины, апельсины шли нарасхват. Но сами Абрикосовы, люди высочайшей квалификации, видели-понимали: не хватает какой-то изюминки. Секрет известен иностранцам, которые, конечно, не спешили раскрывать его.
И поехал во Францию Иван Алексеевич, один из сыновей главы семейства. Весь юг исколесил, нашел-таки изюминку! После этого засахаренные фрукты стали действительно неповторимыми. Что ж, Абрикосовы знали это. А потому однажды, погрузив свои цукаты в ящики, отправили их в Симферополь, на консервную фабрику. Да, фабрика была кондитера Эйнема. Но – рынок, конкуренция; тут уж не до этикета! В общем письмо написали, сопроводительное: «Наша фрукта в сахаре против конкурентов слишком хороша!» Да еще рецепт приложили, объяснив, что производство Абрикосовых самое дешевое: «Даже если наши цукаты будут качеством выше, все равно цена останется минимальной, меньше, чем у других».
Марципаны Абрикосовых удивляли-поражали, они вошли в историю, более того, в литературу. Вот что пишет И. Шмелев в произведении «Лето господне»: «В прошедшем году после сладкого крема вдруг подали котлеты с зеленым горошком и молодым картофелем-подрумянкой, все так и ахнули, даже будто обидно стало: да что это такое, деревенские они, что ли, – после сладкого да отбивные котлеты! А тутто и вышло «удивление»: из сладкого марципана сделано, а зеленый горошек совсем живой, – великое мастерство от Абрикосова. А завтра какое будет, теперь-то уж не обманешь марципаном…»
А завтра, подумать только, снова обманули! Арбузик принесли!
«На голубом фаянсе – громадный, невиданный арбуз! Все так и загляделись. Темные по нем полосы, наполовину взрезан, алыйалый, сахарно-сочно-крупчатый, светится матово слезой-снежистой, будто иней это на нем, мелкие черные костянки в гнездах малинового мяса… И столь душистый! Так все и услыхали: свежим арбузом пахнет, влажной прохладной свежестью. Ну, видом одним – как сахар прямо. Кто и не хотел, а захотели… И вышло полное «удивление»: все попались, опять удивил отец, опять «марципан», от Абрикосова С-ья. И вышло полное торжество».
Но не только о шоколаде думали Абрикосовы. Агриппина Александровна, заботясь о здоровье своих многочисленных детей, понимала: надо повышать уровень медицины для новорожденных, внимание к ним. Тем более, когда речь идет о малоимущих. По ее предложению при кондитерской фабрике был открыт детский сад для 150 малышей. А в конце 1889 года – женская лечебница и бесплатный родильный приют, правда маленький, но там всегда были «постоянные кровати Абрикосовой» для тех женщин, которых она направляла.
Умерла Агриппина Александровна в 1901 году, оставив завещание – передать 100 тысяч рублей на организацию в Москве большого бесплатного приюта. В мае 1906 года, родильный приют превратился в городской родильный дом имени А. А. Абрикосовой. После революции фабрика Абрикосовых стала называться кондитерской фабрикой имени Бабаева, карамель выпускала. А родильный дом на 2-й Миусской улице получил имя Н. К. Крупской. И вот теперь опять – имени А. А. Абрикосовой.
В 1992 году в газете «Былое» появилось объявление: «Уважаемые дамы и господа, являющиеся потомками купца I гильдии Алексея Ивановича Абрикосова! Российское купеческое собрание приглашает вас к участию в конгрессе, посвященном роду Абрикосовых». Десятки потомков, может, уже и сотни: артист Андрей Львович; хирург Алексей Иванович, который бальзамировал тело Ленина; дипломат Дмитрий Иванович; лауреат Нобелевской премии Алексей Алексеевич… Все они оттуда, от Степана Палкина.
Очень любили в семье конфеты и от купцов Кудрявцевых. В доме одна коробочка – от Андрея и Герасима Леонтьевичей, другая от Тимофея Агафоновича. О нем я слышала от бабушек: жил в Зарядье, где Проломные ворота, а магазин, кажется, рядом, в Лубянском проезде. Специализировался на фруктовом мармеладе. К сожалению, попробовать его мне не довелось.
Еще коробочка, маленькая, невзрачная, жестяная, словно кустарная. Буквы слепые, не сразу и разберешь. Когда прочитала, обомлела: «Reiner Loslicher Cacao». Тут же надпись по-русски: «Какао. Чистый растворимый, фабрики Данковский и Ликопъ». Год не указан, а город – Митава. Так ведь это столица Курляндии, где родился прадед! Сколько же коробочке лет!
И конечно, халва. Коробка жестяная, с изображением белочки, грызущей орех: «Халва. Высший сорт. Акционерное общество В. Бонакеръ, Москва». Вес, видимо, не меньше пяти килограммов.
Всевозможных сладостей в доме моих бабушек было предостаточно. Это на столах. А в карманах девочек, по их рассказам, всегда конфетки-монпансье; грызли их, словно семечки. Не понимаю, они же липкие.
- Почему липкие? – удивлялась бабушка. – Каждая завернута в бумажку.
Оказывается, сначала монпансье были в бумажках. Торговали ими Елисеевы. Ежедневно человек по имени Федор приносил в магазин лоток с этими конфетками.
Однажды развязали лоток – леденцы «голенькие». Накануне разносчик крепко выпил, про обертки и забыл.
Естественно, из магазина его выгнали. Расстроенный, присел со своим лотком на тумбу около женской гимназии. Девчонки бегут мимо: «Почем конфетки?» – «Две копейки». И посыпались гривенники: «Дай пяток!» Сообразил:так даже выгоднее. Дешево, значит, больше купят. Утром пришел снова:
- Как тебя зовут? – спрашивают девчонки.
- Федор, фамилия Ландрин.
Говорили, что фамилия эта от названия реки Ландра, в Новгородской области, откуда он родом. Потом фабрику открыл в Москве. И конфетки переименовал – ландрин. Так ведь это одно и то же.
Эпоха ландрина началась в середине XIX века, когда Георг Ландрин, петербургский купец I гильдии, основал мастерскую по производству леденцов. Особой популярностью пользовались
«Монпасье». В 1870 году на Всемирной выставке компания «Георг Ландринъ» получила «положительные отзывы за весьма хорошее устройство фабрики и попечение о рабочих».
В каком-то фильме, кажется, «Возвращение Максима», есть такая песенка:
С чем сравню я ваши глазки? Положительно ни с чем.
Не могу сравнить их даже
С Ландрином и Монпансьем.
Приглашают магазины товарищества Г. Ландринъ
