Два дня Тимофей Васильевич разыскивал своего племянника, Серегу Власова. А на третий день, перед самым отъездом, нашёл. В трамвае встретил.
Сел Тимофей Васильевич в трамвай, вынул гривенник, хотел подать кондуктору, только глядит — что такое? Личность кондуктора будто очень знакомая. Посмотрел Тимофей Васильевич — да! Так и есть — Сергей Власов собственной персоной в трамвайных кондукторах.
— Ну! — закричал Тимофей Васильевич.— Серёга! Ты ли это, друг ситный?
Кондуктор сконфузился, поправил, без всякой видимой нужды, катушки с билетиками и сказал:
— Сейчас, дядя... билеты додам только.
— Ладно! Можно,— радостно сказал дядя.— Я обожду.
Тимофей Васильевич засмеялся и стал объяснять пассажирам:
— Это он мне родной родственник, Серёга Власов. Брата Петра сын... Я его семь лет не видел... сукинова сына...
Тимофей Васильевич с радостью посмотрел на племянника и закричал ему:
— А я тебя, Серёга, друг ситный, два дня ищу. По городу роюсь. А ты вон где! Кондуктором. А я и по адресу ходил. На Разночинную улицу. Нету, отвечают. Мол, выбыл с адреса. Куда, отвечаю, выбыл, ответьте, говорю, мне. Я его родной родственник. Не знаем, говорят... А ты вон где — кондуктором, что ли?
— Кондуктором,— тихо ответил племянник.
Пассажиры стали с любопытством рассматривать родственника. Дядя счастливо смеялся и с любовью смотрел на племянника, а племянник явно конфузился и, чувствуя себя при исполнении служебных обязанностей, не знал, что ему говорить и как вести себя с дядей.
— Так,— снова сказал дядя,— кондуктором, значит. На трамвайной линии?
— Кондуктором...
— Скажи какой случай! А я, Серёга, друг ситный, сел в трамвай, гляжу — что такое? Обличность будто у кондуктора чересчур знакомая. А это ты. Ах, твою семь-восемь!.. Ну, я же рад... Ну, я же доволен...
Кондуктор потоптался на месте и вдруг сказал:
— Платить, дядя, нужно. Билет взять... Далеко ли вам?
Дядя счастливо засмеялся и хлопнул по кондукторской сумке.
— Заплатил бы! Ей-богу! Сядь я на другой номер или, может быть, вагон пропусти — и баста — заплатил бы. Плакали бы мои денежки. Ах, твою семь-восемь!.. А я еду, Серёга, друг ситный, до вокзалу.
— Две станции,— уныло сказал кондуктор, глядя в сторону.
— Нет, ты это что? — удивился Тимофей Васильевич.— Ты это чего, ты правду?
— Платить, дядя, надо,— тихо сказал кондуктор.— Две станции. Потому как нельзя дарма, без билетов ехать...
Тимофей Васильевич обиженно сжал губы и сурово посмотрел на племянника.
— Ты это что же — с родного дядю? Дядю грабишь?
Кондуктор тоскливо посмотрел в окно.
— Мародёрствуешь,— сердито сказал дядя.— Я тебя, сукинова сына, семь лет не видел, а ты чего это? Деньги требоваешь за проезд. С родного дядю! Ты не махай на меня руками. Хотя ты мне и родной родственник, но я твоих рук не испужался. Не махай, не делай ветру перед пассажирами.
Тимофей Васильевич повертел гривенник в руке и сунул его в карман.
— Что же это, братцы, такое? — обратился Тимофей Васильевич к публике.— С родного дядю требует. Две, говорит, станции... А?
— Платить надо,— чуть не плача сказал племянник.— Вы, товарищ дядя, не сердитесь. Потому как не мой здесь трамвай. А государственный трамвай. Народный.
— Народный,— сказал дядя,— меня это не касается. Мог бы ты, сукин сын, родного дядю уважить. Мол, спрячьте, дядя, ваш трудовой гривенник. Езжайте на здоровье. И не развалится от того трамвай. Я в поезде давеча ехал... Не родной кондуктор, а и тот говорит: пожалуйста, говорит, Тимофей Васильевич, что за счёты... Так садитесь... И довёз... не родной... Только земляк знакомый. А ты это что — родного дядю... Не будет тебе денег.
Кондуктор вытер лоб рукавом и вдруг позвонил.
— Сойдите, товарищ дядя,— официально сказал племянник.
Видя, что дело принимает серьёзный оборот, Тимофей Васильевич всплеснул руками, снова вынул гривенник, потом опять спрятал.
— Нет,— сказал,— не могу! Не могу тебе, сопляку, заплатить. Лучше пущай сойду.
Тимофей Васильевич торжественно и возмущённо встал и направился к выходу. Потом обернулся.
— Дядю... родного дядю гонишь,— с яростью сказал Тимофей Васильевич.— Да я тебя, сопляка... Я тебя, сукинова сына... Я тебя расстрелять за это могу. У меня много концов...
Тимофей Васильевич уничтожающе посмотрел на племянника и сошёл с трамвая.
