Пожалуй, у всех есть родственники, имеющие привычку сваливаться как снег на голову – погостить. Моей семье ещё повезло, что наши живут далеко и бывали у нас всего несколько раз. Но после каждого их приезда впору самим брать отпуск – так мы от них устаём. Я уже молчу о том, что они всегда приезжали с пустыми руками, а уезжая, не забывали попросить денег.
В последний раз они побывали у нас позапрошлым летом. Тётя и её внук, 16-летний лоботряс, с порога заявили, что они к нам на целый месяц. Радость-то какая!
Тётя – очень разговорчивая и громкоголосая женщина весом под двести килограммов. Если сядет на диван, рядом с ней уместится разве что кошка. Тактичностью не отличается, любимое развлечение – разгадывание кроссвордов. Внук, лентяй и троечник, тарелку за собой никогда не помоет, даже ботинки ему чистит бабушка, ведь сам мальчик не умеет. Молчаливый, но очень наглый и невоспитанный, целыми днями либо рисует, либо спит.
Мы с мамой тогда целыми днями работали, и наша бабушка превратилась в прислугу для родственников.
Как-то приходим вечером домой и видим картину маслом: тётя, развалившись на диване, пересказывает увиденное за день, внучок сидит за моим компьютером и играет в какую-то стрелялку, а бабушка лежит с давлением, умаявшись от постоянной стирки, готовки и вообще от присутствия в доме посторонних людей.
Пробовали им намекнуть, что так не годится. Говорили, что бабушка всё делает медленно, устаёт. Ведь вы можете сами для себя готовить. Сейчас! Тётя замахала руками:
– Что вы! Я на чужой кухне не хозяйка, лучше уж подожду.
Ну, разумеется, сидеть на чужом горбу удобнее.
Однажды тётя даже завела разговор о том, как было бы здорово, если бы в следующий раз к нам вместе с ними приехала ещё её сестра с детьми. Будто нам их одних мало!
Когда мы ей говорили, что в городе есть гостиницы, – обижалась: вы же родственники, должны принять. Пытались отправить их куда-нибудь погулять – не тут-то было: то им на улице жарко, то холодно, то дождь. Так целыми днями и сидели дома.
Знаете, как напрягает, когда весь день на ногах, вечером мечтаешь отдохнуть, но идти домой совсем не хочется. Потому что даже через закрытую дверь я слышала иерихонский тёткин голос. В доме, куда ни сунься, везде на них натыкаешься.
Мальчишка даже не удосуживался стучать в дверь, когда я переодевалась, пока однажды не рявкнула на него:
– Тебя что, дома не научили?
Оказывается, нет.
И вот она, последняя капля, переполнившая чашу моего терпения. Однажды вечером они захотели посмотреть наш старый семейный фотоальбом. Время было позднее, вставать нам рано, поэтому я сказала, что найду его завтра, он лежит у меня в комоде.
На следующий день, придя с работы, мы увидели, как тётя с внуком рассматривают тот самый альбом. Я думала, его бабушка нашла, – оказалось, нет. Тётин внук, пока меня не было, вошёл в комнату и перерыл весь комод: моё нижнее бельё, личный дневник, предметы гигиены, прочие вещи…
Сказать, что я была вне себя от злости, значит ничего не сказать. Нет, я не орала, хотя было желание его прибить. Поймав мой взгляд, мальчишка тихо закрыл альбом, сполз с дивана и убежал.
Мама попыталась меня успокоить, и тут я сорвалась. Конечно, они прекрасно слышали всё, что я о них думаю, что никто не смеет рыться в моих вещах и так далее.
На следующий день они неожиданно вспомнили, что неподалёку у них живут ещё родственники, и, собрав вещи, уехали к ним – не знаю этих людей, но очень им сочувствую. Может быть, кто-то обвинит меня в негостеприимности, но я стараюсь относиться к людям так же, как они ко мне.
А наша бабушка потом ещё долго пила таблетки и отлёживалась.
Тётя – очень разговорчивая и громкоголосая женщина весом под двести килограммов. Если сядет на диван, рядом с ней уместится разве что кошка. Тактичностью не отличается, любимое развлечение – разгадывание кроссвордов. Внук, лентяй и троечник, тарелку за собой никогда не помоет, даже ботинки ему чистит бабушка, ведь сам мальчик не умеет. Молчаливый, но очень наглый и невоспитанный, целыми днями либо рисует, либо спит.
Мы с мамой тогда целыми днями работали, и наша бабушка превратилась в прислугу для родственников.
Как-то приходим вечером домой и видим картину маслом: тётя, развалившись на диване, пересказывает увиденное за день, внучок сидит за моим компьютером и играет в какую-то стрелялку, а бабушка лежит с давлением, умаявшись от постоянной стирки, готовки и вообще от присутствия в доме посторонних людей.
Пробовали им намекнуть, что так не годится. Говорили, что бабушка всё делает медленно, устаёт. Ведь вы можете сами для себя готовить. Сейчас! Тётя замахала руками:
– Что вы! Я на чужой кухне не хозяйка, лучше уж подожду.
Ну, разумеется, сидеть на чужом горбу удобнее.
Однажды тётя даже завела разговор о том, как было бы здорово, если бы в следующий раз к нам вместе с ними приехала ещё её сестра с детьми. Будто нам их одних мало!
Когда мы ей говорили, что в городе есть гостиницы, – обижалась: вы же родственники, должны принять. Пытались отправить их куда-нибудь погулять – не тут-то было: то им на улице жарко, то холодно, то дождь. Так целыми днями и сидели дома.
Знаете, как напрягает, когда весь день на ногах, вечером мечтаешь отдохнуть, но идти домой совсем не хочется. Потому что даже через закрытую дверь я слышала иерихонский тёткин голос. В доме, куда ни сунься, везде на них натыкаешься.
Мальчишка даже не удосуживался стучать в дверь, когда я переодевалась, пока однажды не рявкнула на него:
– Тебя что, дома не научили?
Оказывается, нет.
И вот она, последняя капля, переполнившая чашу моего терпения. Однажды вечером они захотели посмотреть наш старый семейный фотоальбом. Время было позднее, вставать нам рано, поэтому я сказала, что найду его завтра, он лежит у меня в комоде.
На следующий день, придя с работы, мы увидели, как тётя с внуком рассматривают тот самый альбом. Я думала, его бабушка нашла, – оказалось, нет. Тётин внук, пока меня не было, вошёл в комнату и перерыл весь комод: моё нижнее бельё, личный дневник, предметы гигиены, прочие вещи…
Сказать, что я была вне себя от злости, значит ничего не сказать. Нет, я не орала, хотя было желание его прибить. Поймав мой взгляд, мальчишка тихо закрыл альбом, сполз с дивана и убежал.
Мама попыталась меня успокоить, и тут я сорвалась. Конечно, они прекрасно слышали всё, что я о них думаю, что никто не смеет рыться в моих вещах и так далее.
На следующий день они неожиданно вспомнили, что неподалёку у них живут ещё родственники, и, собрав вещи, уехали к ним – не знаю этих людей, но очень им сочувствую. Может быть, кто-то обвинит меня в негостеприимности, но я стараюсь относиться к людям так же, как они ко мне.
А наша бабушка потом ещё долго пила таблетки и отлёживалась.
Из письма С.,
г. Владимир
г. Владимир
